«Да уж, похоже, не радужное у Артема было детство. А с такой компанией – одна дорога в колонию для несовершеннолетних», – подумала я, присматриваясь к двум типам сомнительного вида, которые стояли около одного из подъездов.
Как на грех, эти двое стояли возле нужного мне подъезда. Я поостереглась входить внутрь и стала искать глазами кого-то, кто бы мне рассказал об Артеме. Выбор был невелик: или две девчонки в коротких искусственных шубках, или две старушки, сидящие на лавке около второго подъезда.
Бабушки казались необъятными – обе в тулупах, в пуховых платках, в валенках. Сразу видно, что они не на пять минут вышли из дома. Девчонки потягивали из бутылок пиво. Их я отмела сразу: вряд ли они могли быть мне полезными. А вот старушки, вероятнее всего, охотно поговорят со свежим человеком. К ним я и направилась.
– Здравствуйте. Вы в этом доме живете? – весьма вежливо осведомилась я.
– Ищешь кого-то? – поинтересовалась одна из бабушек.
У нее был такой пристальный и хитрый взгляд, что врать про умирающую соседку я не решилась.
– Ищу. Родственников Артема Петрова. Знаете такого? Он жил здесь когда-то.
– Вот именно, что когда-то, а теперь не живет – в город уехал. Все туда едут. А зачем он тебе?
«Хороший вопрос, – отметила я. – И что мне отвечать?»
Иногда стоит сказать правду:
– Умер он, погиб. Кое-какие вещи остались. Хочу отдать их отцу или матери.
– Матери вещи сына уже без надобности, – скроив страдальческое выражение лица, сказал вторая старушка. – Умерла она.
Не новость!
– А отец? – не сдавалась я.
– Его вроде и не было.
– Так не бывает. Вы расскажите мне о нем, а я попробую его разыскать.
– Где уж тебе! Если он и появился в Светкиной жизни, то ненадолго. Да и не нужны ему, поди, вещи Артема.
– Память о сыне не нужна? – удивилась я.
– Ему и сын не был нужен! Ни разу не видели его с ребенком.
– Как ни разу? – расстроилась я. – Светлана переехала сюда уже с ребенком?
– Нет. Она в этом доме родилась и выросла. Тут же Темку родила.
– Значит, ее роман происходил на ваших глазах.
– Не совсем. Все видели, как она с пузом ходила, а свадьбы не было. Может, отец ребенка совсем не тот, на кого мы думаем.
– Бабушки, помогите. Ну не могу я вещи Артема оставить у себя. Скажут, что присвоила! Украла!
Минуты две меня пристально рассматривали две пары старушечьих глаз. Я стойко демонстрировала свое стремление сделать всё по закону. Наконец-то одна из бабушек сдалась:
– Ну что, Петровна? Расскажем барышне?
– Чего ж не рассказать, Леонтьевна, – пожала плечами ее подруга.
– Садись, девка, слушай. А там решай, надо тебе это или нет.
На морозце сидеть было холодно, но в дом меня никто не приглашал, пришлось запахнуть полы пальто и пристроиться на лавке между бабушек.
– Светку во дворе никто не любил, – начала Леонтьевна. – Жутко вредная девчонка была: дралась, грубила, соседям окна била. А к годам шестнадцати она расцвела, располнела, но в голове ума так и не прибавилось. Слишком уж у нее много кавалеров было. Были бы приличные – куда ни шло, но были-то вроде тех, – Леонтьевна показала взглядом на парней, стоящих поодаль, – у которых одно спиртное на уме. Одним словом – шантрапа! Скоро и Светка наша приобщилась к выпивке. Частенько мы ее пьяненькой видели. Одно время она вроде бы за ум взялась, из компании ушла. Ухажер у нее появился – один. Тоже видать из блатных, но рангом повыше, чем наши местные бандиты, – Леонтьевна опять кинула взгляд на компанию. – Однако недолго вся эта любовь-морковь продолжалась. Ухажер исчез, а у Светки живот начал расти.
– А как звали этого ухажера, вы помните?
– Нет, он не из местных. Описать могу. Среднего роста, белобрысый. Не сказать, что красивый, но такой, знаете, основательный, что ли.
– А что ж этот основательный в вашем поселке забыл?
– Так в гости к корешу своему приезжал – Петьке Косолапому. То ли служил он с ним в армии, то ли сидел. А Петька – мутный парень. С виду такой вежливый, воспитанный, а внутри – червоточина. К тому же себе на уме был парнишка.
– А Петька Косолапый до сих пор здесь живет?
– Какой там, – отмахнулась Леонтьевна. – Родители у него здесь жили. После школы он уехал, но иногда приезжал к ним на месяц-два – и всегда с деньгами! Откуда деньги? Разве об этом спросишь? Все равно правду не сказал бы.
– Получается, отец Артема больше в поселок не возвращался?
– Ну почему? Видели мы его пару раз. Приезжал выяснять отношения со Светланой. Видимо, уж как-то она его нашла. Или слухи до него докатились, что сын родился. А может, жалко пацана стало.
– Почему жалко?
– А потому что Светка ребенка родила, повесила его на свою мать и продолжила свою разгульную жизнь. Дураком надо быть, чтобы на такой жениться. Тут папаша Артема прав. Ребенка он хотел у нее забрать. Нам об этом Светкина мать рассказывала. Только Светка, дура, ребром вопрос поставила: или ты на мне женишься, или ребенка не увидишь. Жениться он не стал, потому что не дурак.
– А алименты он ей платил?
– Платил. И что?! Сколько Светке денег не давай – все пропьет. Артем вечно голодный ходил. Любка, Светкина мать, почтальоном работала. Сами знаете, какие на почте зарплаты. А уж когда она умерла, совсем худо Артемке стало.
– Светлана и тогда упиралась, чтобы отец ребенка к себе взял? – удивилась я.
– Наверное, уже и не предлагал, – предположила Петровна. – Мы ведь все новости от Любки узнавали, а когда та умерла, узнавать не от кого стало. А потом и Светка на тот свет отправилась. Артему едва пятнадцать лет тогда стукнуло.
– Теперь-то уже никто не мешал отцу забрать мальчишку к себе.
– И мы так думали, но никто за Артемкой не приехал, и деньги перестали приходить. Мы на почте узнавали.
– А разве мальчика не должны были в детский дом забрать?
– Пошли навстречу. Квартира есть. В ПТУ учится. Стипендию получает. Еще пенсия по потере кормильца на карточку капает.
– Ну не знаю, контроль должен быть, – вздохнула я.
– Это да. Скоро квартиру Артема оккупировали дружки, по большей части бездельники и хулиганы. Девчонки разные… А такие компании, как водится, до добра не доводят. Мы Артема предостерегали. И как в воду глядели – ограбил наш Артем ларек, а потом загремел в колонию.
«Значит, я все-таки не ошиблась», – подумала я, вспомнив татуировку-тюльпан.
– Ну а потом, что с ним стало?
– Отсидел, сколько положено, и вернулся в материнскую квартиру. Девушка с ним поселилась – Ленка. Он с ней встречался еще до того, как его в колонию отправили. Жениться на ней хотел, да не срослось у них.
