– Нет, не могу найти.
– Почему? Его там нет? Не может быть!
– Фамилия Артема – Петров. А Петровых в Полином телефоне несколько. Какой из них принадлежит Артему, я не знаю.
– И что, инициалов тоже нет?
– Есть. В одном случае рядом с фамилией стоит «Ф» и «М».
– Допустим, Федор Михайлович, – вспомнила я, что в одном из ресторанов сети есть такой повар Федор Михайлович.
– Есть еще Петров с маленькой «э». И просто Петров.
«Э» мог быть и электриком, и экспедитором, и экономистом.
– Что-то мне подсказывает, что просто Петров и есть Артем. Дай мне телефон, я посмотрю журнал вызовов.
Интуиция меня не подвела. Выяснилось, что Полина в последнее время не звонила Петрову Ф.М и Петрову с отметкой «э», зато просто Петрову названивала каждый день и по нескольку раз.
– Он! – воскликнула я и нажала кнопку «вызов».
Артем ответил практически сразу:
– Я занят! – рявкнул он в трубку.
Я посчитала его тон за грубость. Разве так можно отвечать любимой девушке? Если бы со мной так заговорили, я бы ни за что не стала поддерживать отношения с этим человеком!
«Похоже, на него не наговаривали – он действительно плохо относился к Полине, преследуя при этом свои корыстные цели, – поймала я себя на мысли. – Странно, что Полина так переживала из-за ссоры с ним. Гнать таких от себя надо. Но я могу и ошибаться, – тут же засомневалась я, – он действительно не может сейчас говорить по телефону. А так ответил, потому что даже не взглянул, кто звонит».
– Не могу позже позвонить, – резко ответила я, чтобы пресечь его хамский тон. – Артем, это не Полина.
– Не Полина? – некоторое время трубка не издавала ни звука, затем вновь заорала: – Как к вам попал ее телефон?
– Не кричите, я вас прекрасно слышу. Я Виктория Викторовна, коллега Полины. С ней случилось несчастье, – в последнюю минуту я передумала говорить, что ее уже нет в живых. Мне хотелось воочию посмотреть, как он будет реагировать на известие о смерти подруги. – Вам лучше подъехать сюда, в ресторан «Три самурая».
– Несчастье? – испугано переспросил он. – Какое несчастье?
Я не стала продолжать разговор – отключилась, полагая, что он так быстрее приедет.
– Почему ты не сказала, что Полина разбилась? – затормошила меня Даша.
– Знаешь, по-моему, твоя Катя права. Артем – еще тот типчик. Пусть приедет сюда. Посмотрим, как он будет рыдать и кусать локти.
Через секунду Полинин телефон отозвался лирической мелодией.
«Такой сигнал можно поставить только на любимого человека», – подумала я и не ошиблась. На экране телефона высветилось «Петров». Отвечать я не стала.
– Пусть едет сюда, – ответила я Даше, хотя та и не спрашивала. Вопрос можно было прочитать в ее удивленных глазах.
Глава 3
Дверь тихонько отворилась – стараясь не создавать лишнего шума, в кабинет протиснулась Влада. Она на цыпочках прошла до своего стола и села.
– Вы меня осуждаете? – промокнув красные от слез глаза, спросила Влада.
Я и Дарья решили обойтись без комментариев. Не договариваясь, мы синхронно вздохнули.
– Я так и думала, – шмыгнула носом Влада. – А со мной мужчина из полиции разговаривал, – доложила она. Я почувствовала укол ревности. А почему он со мной не захотел поговорить? – Он уверен, что Полина сама спрыгнула. Уже третий такой случай по городу за неделю. Просто эпидемия какая-то. Может, у Полины психика была неустойчивая? А что? По ней же заметно было.
– Ну конечно, – хмыкнула Даша, – особенно, когда рядом такие подруги. Да с такими подругами врагов не надо! – не сдержалась Даша.
– Подожди, – попросила я, поворачиваясь лицом к Владе. – Что ты говорила об эпидемии самоубийств?
– Полицейский так сказал. В городе вроде бы секта действует. Заманивает к себе молодых девушек и парней, а потом обирает до нитки их и их родителей.
Я оглянулась на Дашу. Она дольше меня работала с Полиной. И если Полина с кем-то могла быть откровенной, то только с ней.
– Ты что-нибудь об этом знаешь? Полина о своих религиозных взглядах говорила?
– А что о них говорить? – Она бросила взгляд на стол Полины, на котором рядом с монитором компьютера стояла иконка Казанской Богоматери, а к стене был приколот религиозный календарь. – Молитвы на рабочем месте вслух она не читала – это точно, ни разу не слышала, – но перед Пасхой постилась. Мяса в рот не брала – сидела на салатиках, кашках.
«Не факт, что члены секты постятся. Полина могла быть просто верующим человеком – в душе», – мысленно добавила я, вспомнив, что сама появляюсь в церкви лишь по большим праздникам. Плохо, конечно, но я выросла в семье атеистов. Собственно, еще двадцать лет назад у нас все были атеистами.
– Может, она посещала собрания? Тебя туда звала? – стала я задавать Даше наводящие вопросы.
– Нет, такого не было. В том смысле, что, может, она куда-то и ходила, но меня с собой не приглашала, – ответила Даша.
– Влада, не знаешь, следователь с нами будет разговаривать?
– Вряд ли, – пожала плечами Влада. – Я была у Веры Ивановны, когда он зашел. Задал нам по паре формальных вопросов, а потом отправился к Аркадию Алексеевичу, поскольку тот непосредственный начальник Полины.
Все так. Я курирую «Кабуки» и «Фудзияма-холл». Дарья – «Сакуру», Влада – «Мандарин», Полина являлась бухгалтером «Трех самураев».
«К директору этот тип из полиции, – рассуждала я, – конечно, должен был зайти, только вряд ли тот мог рассказать о Полине больше, чем ее сослуживицы. Где это видано, чтобы подчиненные перед начальством душу наизнанку выворачивали? Лично я бы на месте этого Ряшина отправилась бы прямиком в кабинет, в котором работала Полина, то есть к нам».
– О друзьях и подругах Полины не спрашивал?
– Нет, – мотнула головой Влада.
– И кроме тебя, он ни с кем не захотел поговорить? – с издевкой спросила Даша. – Ты у нее была самая близкая подруга?
Влада проглотила эту пилюлю, по крайней мере дерзить в ответ не стала:
– Вера Ивановна сказала, что Полина была очень замкнутой девушкой, в свою личную жизнь никого не пускала, и отправила полицейского к Аркадию Алексеевичу.
Понять Веру Ивановну, конечно, можно. Женщина побоялась сболтнуть что-то лишнее, и, чтобы не навредить репутации заведения, отослала представителя правоохранительных органов к директору.
Прошел час. Ряшин к нам так и не зашел. Появилось нехорошее предчувствие того, что к инциденту он отнесется формально, спишет все на психическое расстройство у Полины, а потому дело возбуждать не станет ввиду отсутствия злого умысла.
