– Я же говорила, что прежде чем сюда ехать, надо было ему позвонить. Он может быть в любом месте: поехать в ритуальную контору или на кладбище, чтобы место выбрать, – недовольным голосом пробубнила Влада, тем самым сбила меня с мысли. – Как бы то ни было, а Полина ему не чужая – он с ней в загс собирался! Сколько времени потеряли. Вот чего сразу ему не позвонить?
Объяснять Владе, что мне хотелось застать Артема врасплох, я не стала. Зачем мне нужна заготовленная заранее траурная речь и тщательно отрепетированное скорбное выражение лица? Мне хотелось посмотреть парню в глаза и понять, как же в действительности он относился к Полине. И могла ли она из-за размолвки с ним спрыгнуть с крыши?
Надо признаться, что в последнее время я замечала за Полиной кое-какие отклонения в поведении. Прежде тихая и немногословная девушка стала нервной и раздражительной. Нет, она не срывалась на других, но было заметно, что ее изнутри что-то гложет. Однако ни нервозность, ни раздражительность сами по себе не являются признаком безумия, хотя многие после всего случившегося считали Полину сумасшедшей. Я и сама склонялась к тому, что психически здоровый человек не станет прыгать с крыши, если только…
«Если только…. – застопорилось у меня в голове. – Если только человек не зажат в тиски неразрешимых проблем. Или его обманом, или силой не столкнули с крыши! Или у него, действительно, не в порядке с головой. Замкнутый круг какой-то».
– Ну давай позвоним ему, – заканючила Влада, – или поедем к Полине за одеждой.
Я сдалась.
– Звони. Спроси, где он. Скажи, что мы сейчас подъедем.
Влада достала свой мобильный телефон и набрала номер Артема.
– Не отвечает, – удивилась она.
– Тогда поехали к Полине домой, – решила я действовать по плану.
Надеясь застать Артема в квартире Полины, я позвонила в дверь. Постояв минуту, я вставила ключ в замочную скважину и повернула его.
– Полинины, – вздохнула Влада, взглядом показывая на женские тапочки, сиротливо стоящие в прихожей.
Я поискала глазами мужские тапки. На виду их не оказалось. Кстати, и верхней мужской одежды я не увидела на вешалке. Мужчиной здесь, как говорится, и не пахло. Странно, а вот Даша утверждала, что Артем жил у Полины. Может, все ошибались? Они жили отдельно?
– Слушай, нехорошо, что мы тут сами хозяйничаем. Я сейчас, – сказала я и вновь вышла на площадку, чтобы позвонить в соседнюю квартиру.
Дверь открыла дородная дама средних лет. Запахивая на груди цветастый шелковый халат, она спросила:
– Вы из фирмы «Домовой»? Что так долго?
– Нет, я из другой фирмы. Я, то есть мы … – замялась я, косясь на дверь в Полинину квартиру, – пришли вам сообщить, что ваша соседка погибла.
Женщина всплеснула руками.
– Кто? Поля?
– Да, к несчастию. Я с ее работы. Мне нужно отобрать платье для похорон. Не могли бы вы пройти со мной в квартиру? В качестве свидетеля, так сказать. Не берусь хозяйничать в чужом доме.
– Да, конечно. Это правильно. Какое горе! – запричитала дама. – Идемте.
Она закрыла свою квартиру и вместе со мной переместилась в Полинину.
Влады в прихожей уже не было. Услышав хлопок двери, она отозвалась из ванной:
– Куда ты пропала?
– Я здесь. Влада, что-то я не вижу вещей Артема.
– В ванной их тоже нет. Ни зубной щетки, ни бритвы. Мне кажется, что он здесь и не жил.
– Или Полина его выставила.
– Она могла. Сначала выгнала, потом пожалела и с крыши сиганула, – высказала свое предположение Влада.
Соседка шепотом спросила:
– Это правда, что с крыши?
– К сожалению, правда.
– А кто там? – она кивнула на дверь в ванную.
– Это Влада, моя коллега, – представила я Владу соседке. – Я Вика.
– Меня зовут Аделиной Тихоновной, – отрекомендовалась женщина.
Из ванной вышла Влада.
– Я не знала, что здесь кто-то еще есть, – удивилась она, увидев со мной незнакомую женщину в халате.
– Это соседка Полины. Я ее пригласила нам помочь.
– Помочь? Зачем? – сорвалось с ее языка.
Я сделала недовольное лицо – какая непосредственность! Разве непонятно? Сейчас Аделина Тихоновна, глядя на Полины вещи, ударится в воспоминания и расскажет нам всё, что знает о своей соседке и ее сожителе Артеме, если, конечно, он таковым являлся.
– Влада, а вдруг объявятся наследники Полины и скажут, что мы обокрали квартиру? Правильно было бы еще участкового пригласить.
– Ну что вы! Какие наследники?! – махнула ладошкой соседка. – У Полинки никого не было.
– Разве? А нам она говорила, что нее есть жених.
– Я о родственниках. А жених был. Еще вчера был, – повторила она, с подозрением поглядывая на Владу.
– Здесь жил? – уточнила я.
Соседка кивнула.
– Не похоже. Куда же он делся? – хмыкнула Влада. – Мамаша, вы ничего не путаете?
– Я не знаю, куда он делся, – пожала плечами Аделина Тихоновна. – И не мамаша я вам вовсе! – она отвернулась от Влады и стала рассказывать только мне: – Я вчера во дворе с Пуфиком – это мой пекинес – гуляла. В восьмом часу они шли под ручку. Полина громко поздоровалась. Жених под нос что-то буркнул. Знаете, у меня сложилось такое впечатление, что он неотесанный мужлан.
– Это такой высокий блондин? – уточнила я. – Артемом зовут?
– Блондин, точно, а как звать его, я не знаю. Он переехал к Полине месяца два назад. Я с ним всегда, когда встречала, здоровалась, хотела на своем примере показать, как должны себя вести при встрече воспитанные люди. И вчера я поздоровалась, Поля ответила, а он буркнул что-то себе под нос и головой кивнул. Всё!
Я переглянулась с Владой. Значит, возвращались они вместе, под ручку? И это после вчерашней ссоры? Как такое возможно?
– Под ручку, говорите? – переспросила я.
– Под ручку.
– И Полина не выглядела заплаканной, расстроенной?
– Да вроде бы нет. Но, знаете, к этому времени темно уже было, – засомневалась Аделина Тихоновна.
Мы переместились в спальню. Я открыла платяной шкаф – одни Полинины вещи.
– Мне кажется, вот эта блузка подойдет, – Аделина Тихоновна вытащила из шкафа черную атласную блузку, украшенную воланами. – И эта юбка.
Женщина, увидев обувную коробку, наклонилась и открыла ее.
– А вот и туфли. Черные, как раз в тон.
– Да, подойдет, – согласилась я с ее выбором, продолжая сканировать содержимое Полининого шкафа.
Хотя бы одна мужская сорочка завалялась! Один носок или галстук! Так ведь нет! Как будто Артема и не было никогда в этой квартире. Непонятно. Если вчера Полина с ним помирилась, то зачем ему уходить? Значит, вещи собрать и уйти он мог только после моего звонка. А звонила я часа два назад. Что его заставило срочно ретироваться?
