– Входите, барышня, – удрученно, опустив взгляд, сказал вышедший Павел.
– Спасибо Вам! – Кристина взяла Павла за руку, – Спасибо! Я знаю, что Вы рисковали.
– Ну что Вы, барышня… – смущенно улыбнувшись, ответил Павел.
Кристина вошла. Она огляделась. Это была библиотека. Арсен сидел в кресле у камина, на его коленях лежала открытая книга. Он с недовольством вопрошающе смотрел на нее. Он все еще был зол на нее. Ее непокорность сводила его с ума. Он не мог успокоиться даже когда не видел ее.
– Ваше сиятельство, простите, что я прервала Ваше чтение…
– С чего это ты стала столь любезна, Кристина?! – прервал ее Арсен насмешливым тоном, – Не тяни, говори, что ты хочешь?
– Сударь, возможно, я была не права, уйдя не попрощавшись. Простите меня! Я ведь не знала, что это так Вас расстроит…
– Расстроит?! – вскричал Арсений, вскакивая с кресла. Книга с треском упала на пол с его колен, от чего девушка испуганно вздрогнула.
– Расстроит! Да я взбешен! – Арсен, негодующе жестикулируя руками, мерил шагами комнату.
– Возможно, я была не права, уйдя, не попрощавшись! – передразнил он ее, – Да ты просто-напросто сбежала! Мало того, ты намеренно скрывалась от меня! Ты заставила быть меня прямо злодеем каким-то! И потом, ты дерзила мне! – гневно закончил Арсений.
Кристина закрыла глаза, чтобы он не мог прочесть в них негодующую ненависть, бушующую в ее душе. Но сейчас она не могла позволить себе такой роскоши, высказать ему все, сейчас она была в его руках, и от нее зависела не только ее жизнь и честь.
«Я отомщу Вам граф Арсений! Видит бог, придет день, и я отомщу Вам!» – мысленно кричала она.
– Простите меня, Ваше сиятельство! Я не понимала, что делала! Простите меня! – дрожащим голосом от сдерживаемого гнева, сказала Кристина, не поднимая глаз.
– Ты просишь прощения?! Почему? Я был прав, Кристина?! Скажи, я был прав? – Арсен подошел к ней и приподнял ее лицо за подбородок.
«Он намеренно издевается надо мной? Что он ждет от меня в ответ?!» – в отчаянии думала Кристина и вслух ответила:
– Я… Я не знаю, сударь! Я не образованна…. Я не знаю, как нужно себя вести.… Простите, сударь! Я ведь даже не русская, как вы недавно изволили мне правильно заметить. Я чужестранка, и возможно, все плохо понимаю, и знаю не все обычаи,… и здешние законы!
– Чего ты хочешь от меня?! – тихим холодным голосом оборвал он поток её дрожаще – звенящих от волнения, страха и гнева слов.
Ему стало противно вдруг, от того, что она так покорно лепечет передним оправдания, вся трясется от страха, словно осиновый лист. Нет. Не такую покорность хотел он в ней видеть. Ему вспомнился сломленный годами, пьянством, и жалостью к себе сюсюкающий старик, которого он застал когда то в своем отце.
Говори, что ты хочешь! – холодно приказал он.
Кристина с мольбой посмотрела на него.
– Ваше сиятельство! Пожалуйста! Я знаю, я, наверное, виновата.… Но эти люди… они ведь ни в чем не виноваты, пожалуйста, не наказывайте их. Они ни в чем не виноваты. Пожалуйста. Не наказывайте их. Я одна виновата во всем! И если… если Вам так нужно кого-то наказать… накажите меня.
Арсен, саркастически рассмеявшись, отошел от неё. Она видела как на его красивом лице яростно заходили желваки от сдерживаемого гнева. Его большие ладони сжались в кулаки. Ей показалось, что он сейчас повернется, и просто прибьет ее на месте. Но он лишь ответил с насиешливой холодностью, пронизывающе смерив ее взглядом.
– Вы поражаете меня, моя дорогая! Какая самоотверженность!
Арсений сел в кресло и, подняв книгу, вновь посмотрел на нее.
– Видишь ли, в чем проблема, Кристина, я совсем не кровожадное чудовище, каким, возможно, ты меня себе представляешь. Да, я строг. По-умному жесток. Но я справедлив. Я не наказываю невинных. И эти люди, как ты говоришь, невинные, далеко не невинны. Каждый из них заслужил свое наказание сполна! И они это знают! И ты это знаешь! Хотя может, и не совсем понимаешь наши обычаи и законы – с жестокой язвительностью передразнил он её в последней фразе.
– Но они сделали это из-за меня! И я не понимаю, в чем виноваты Галина и тот юноша.
– Не важно, из-за чего они это сделали. Они предали своего хозяина! Важны ли здесь причины?! Понимаешь, Кристина, предательство – это такая вещь, которую нельзя впускать в дом, не под каким обличием. Все они заслуживают свое наказание! Галина должна следить за всем, что происходит в замке, она упустила тебя. Она позволила тебе тихо, спокойно уйти. Кроме того, она даже не знала, что происходит у нее под носом. Виктор без позволения вывез тебя из замка. И намеренно продолжал уводить нас. Это прямое предательство! Олег пропустил карету через ворота. Ну а ты, моя дорогая, раз уж ты признаешь свою вину и так рвешься понести наказание, тоже получишь свое. Не беспокойся, тебя я тоже не забуду. Конечно, я не могу привязать тебя к столбу и пройтись по твоей спинке розгами. Я представил тебя в своем доме как высокородное существо, как барышню, госпожу, сударыню. Я ведь не знал, что ты можешь оказаться столь неблагодарной. И твое наказание не может быть публичным.
Арсений замолчал, лениво осматривая свои ногти. Подняв взгляд, он меланхолично добавил. – Но я ни за что на свете, сударыня моя милая, не лишу себя этого удовольствия. – Он оскалился в язвительной ухмылке и с медовой сладостью в коварном голосе пообещал:
– Я придумаю, как тебя наказать. Обещаю, ты не будешь разочарована. А теперь, пойди, прими ванну, переоденься…. Я пошлю за тобой, когда к казни все будет готово.
Видя, как побледнело ее нежное личико, а ее маленькие ручки свирепо сжались в кулачки, Арсений, довольный собой, расхохотался.
Да, такой, разъяренной маленькой фурией она нравилась ему больше, чем это жалкое дрожащее перед ним существо.
– О да, милая сударыня, это будет потрясающим зрелищем! – коварно пообещал он.
– Павел, Евгений! – позвал он, тем самым, показывая, что разговор окончен. – Отведите барышню в ее покои, – безразлично уставившись в книгу, сказал граф вошедшим охранникам.
– Да, Кристина, – остановил он ее на пороге, наслаждаясь видом ее гневно побледневшего личика.
Кристина остановилась, не оборачиваясь.
– Не вздумай сбежать еще раз! Я больше не смогу быть таким милосердным.
Она метнула в него яростью пышащий взгляд. И гордо вскинув подбородок свирепо распахнула дверь, грозно хлопнув ею за собой.
Отпустив служанок, Кристина, сбросив платье, легла в приготовленную для нее горячую ванну. Ни о чем не хотелось думать. Никого не хотелось видеть. Она постаралась сохранить внешнюю сдержанность. Не выплескивать ее на не в чем не повинных девушек. Лишь оставшись одна она позволила вволю разърядиться потоком яростных тихих слез. Все тело ужасно ныло. Ее разрывали навалившаяся усталость, гнев, и боль разочарования. Разомлев от тепла, девушка наконец выплакавшись, расслабившись, задремала. Вода остывала и становилась прохладной. Начиная замерзать в остывшей воде, Кристина, сбросив с себя сон, быстро вымылась. Растеревшись большим полотенцем и надев нижнюю сорочку, девушка юркнула в постель, желая согреться под пуховым одеялом, свернувшись калачиком.
