«Ах, если бы мне удалось вернуть те краски жизни, которые он не мог видеть, словно дальтоник. Может быть, ей удастся осуществить ту мечту, о которой он с такой болью поведал ей утром?!»
Но пока, ни Арсен, ни незнакомец, не говорили ни слова о прошлом, словно предчувствуя, что их могут понять. Они задиристо перешучивались, подначивая друг друга ничего не значащими, пустыми шутками, от которых у Кристины горели ушки.
– А ты, Арсен, я вижу все такой же проказник?! – воскликнул восхищенно незнакомец, многозначительно поглядывая на притаившуюся в кресле Кристину.
– О, нет, Милен, это не то, что ты думаешь! – возразил Арсен.
– Ты придумал более изощренный способ развлечений? – заинтересованно спросил князь и, не слушая уклончивые отнекивания Арсения, продолжил, – Да брось, Арсен, между нами не может быть секретов. Ты всегда восхищал меня своей непосредственной, уникальной жестокостью характера. А в умении развлекаться тебе никогда не было и не будет равных. Вспомнить только бедных монахов. Как сейчас вижу их негодующие, растерянные лица. А эти милые пташки, с которыми мы так славно позабавились, встретившись в путешествии по Европе…
Князь, поддавшись воспоминаниям, весело расхохотался. Но Арсению не было весело. Кристине показалось, что те воспоминания, которые всколыхнул в его памяти князь, ему были неприятны. Арсен уже был не рад этой встрече. На его красивом, мужественном лице отразилась гримаса отвращения и презрения, которое ему плохо удавалось скрыть за бледной маской безразличия.
Но князь не замечал перемены Арсения. Принимая его молчание за одобрение, князь продолжал выплескивать ужасающую для Кристины грязь прошлого. За долю секунды князь успевал выплескивать столько всего, что можно было написать толстенную книгу о похождениях безжалостных, непобедимых, коварных, безнравственных юнцов, которым было все равно, из кого слепить себе на потеху игрушку. И чаще всего, для забавы использовались нежные беззащитные создания, юные простолюдиночки, которых природа наказала хотя бы малейшей привлекательностью.
От ужаса услышанного у Кристины расширились глаза от страха – «Неужели человек из плоти и крови может быть таким кощунственно жестоким?! – в отчаянии думала Кристина, – И я доверилась власти этого чудовища?! О боже, я люблю самого дьявола!» – в отчаянии мысленно воскликнула Кристина. Поняв смысл бегущих в ее голове бесшабашных, беспорядочных мыслей, Кристина так им изумилась, что, уйдя в себя и не следя больше за злостным разговором, шокировано спрашивала себя: «Я люблю его?!» – боясь верить самой себе.
Кристина сидела, словно завороженная, не видя, не замечая ничего вокруг себя. Она не слышала, как Арсению удалось избавиться от незнакомца, и куда он сам делся.
Кристина не знала, сколько она просидела так, созерцая саму себя изнутри. Постепенно придя в себя, она обнаружила, что осталась совершенно одна, в гордом одиночестве.
Кристина встала и, подойдя к окну, выглянула в окно. За окном был постоялый двор. Сейчас Кристина поняла, что, возможно, привлекало внимание князя. Во дворике игралась хорошенькая девчушка, лет двенадцати. Длинные, каштановые волосы свободно струились по плечам, обрамляя худенькое симпатичное личико. Старенькое платьице пестрело в заплатках. Девочка сидела прямо на земле, поджав под себя свои босые ноги. Она игралась с чумазым, полосатым котенком, дразня его желтым листочком.
«Может, Арсений совсем не чудовище?! – примирительно подумала Кристина, – возможно, в молодости он и был… таким.… Но, он делал это наверняка по глупости.… В конце концов, он просто живой человек.… Все совершают ошибки! Да, конечно, он строг со слугами.… Но иначе, наверное, и нельзя… Они ведь сами его не осуждают! Они даже считают его почти богом! И его отец – старый граф, он был так добр ко мне! У хорошего отца не может быть плохой сын! К тому же, ему неприятно было вспоминать прошлое.
– Что ты увидела там интересного? – прервал ее размышления Арсен. Он обнял ее за плечики и нежно поцеловал в щечку.
От его нежного прикосновения и теплого, бархатного голоса, у Кристины зашлось сердце в радостном стуке. И она забыла обо всех своих сомнениях и горестных мыслях. Сейчас ей ничего не хотелось больше знать, ни о чем не хотелось думать, кроме того, что он рядом.
– Я соскучилась по тебе, Арсений! – неожиданно для себя вдруг страстно воскликнула Кристина и, повернувшись, трепетно обняла его, прильнув доверчиво к его груди.
– Что с тобой? – приятно был удивлен Арсен.
И ей вдруг показалось, что она может потерять его. Потерять навсегда, вместе со своим сердцем, которое больше не принадлежало ей. Потерять, не успев понять. И что нужно сделать, чтобы удержать его, она не знала.
Арсен почувствовал, что она сильнее прижалась к нему. Будто поняв ее тревогу, он тихо сказал:
– Я люблю тебя, котенок. Неужели ты подумала, что я мог оставить тебя здесь?! Даже не мечтай! – сказал он шутливо строгим тоном. – Тебе так легко от меня не отделаться! И поверь мне, свои обещания я сдерживаю. Ну, идем! Нас ждут закрытые двери, которые я собираюсь раскрыть перед тобой.
– Как думаешь, покупки уже доставили? – с интересом спросила Кристина, как только карета тронулась.
– Да, я уверен, что их доставили еще вчера.
– Интересно.… А что подумает Тори,… если узнает, что мы вернулись утром?
– Я не знаю, что подумает Тори. Меня интересует совсем другое.… Почему ты уходишь от вопроса?!
– Я не понимаю, Арсен, о чем ты?
– Ну, хорошо, я повторю свой вопрос. Почему столько раз признаваясь тебе в любви, я ни разу не услышал, ни слова взаимности?
– Я не могу кривить душой, Арсений! – возмущенно воскликнула Кристина, – Не заставляй меня лгать тебе!
– Это не требуется, – сердито возразил Арсен, – Ты лжешь и без моей помощи.
– Не мучай меня, Арсений, – взмолилась Кристина.
– Кто кого мучает? – сердито спросил Арсен, – Я уверен, что сегодня ночью ты была искренней в своих чувствах! Ты любила меня! И любишь! – убеждено утверждал Арсен, – Неужели так трудно признаться в этом?!
– Пожалуйста, перестань! – смущенно воскликнула Кристина и закрыла руками лицо, так как не было больше сил смотреть в его смеющиеся бесстыжие глаза.
Арсений подумал, что она вот-вот расплачется и, мысленно ругая себя за слишком усердную настойчивость в этом тонком вопросе, он пересел к ней поближе. Арсен нежно обнял ее и прижал к своей груди.
– Ну ладно! Ладно. Я не буду больше мучить тебя вопросами. Только не надо больше слез! Прошу тебя!
Кристина уткнулась в его грудь, все еще закрывая лицо руками. Но сейчас она не могла открыться не потому, что ей было стыдно, или ее душили слезы, а потому что ее прекрасное личико превратилось в хитро-торжествующую мордочку.
Но Арсен воспринял ее молчание, как немой упрек.
– Ну, хорошо, хочешь, я извинюсь?!..
