Другие гости были не менее интересны. Разговор не умолкал ни на минуту, незаметно перетекая от тем профессиональных к общефилософским, говорили об искусстве, науке, истории. Потом кто-то, скорее всего Быстрицкий, спровоцировал диспут о современной поэзии. Тема, как оказалось, интересовала всех. Цитировалось много стихов, назывались имена поэтов, о большинстве которых Александра, воспитанная на классической литературе, и не слышала. Их стихи казались ей подчас странными, но от этого не менее интересными.
Внезапно после одной из цитат, заговорили о политике, а потом беседа сама собой перешла в спор о роли аристократии в жизни страны. Многие суждения были довольно резкими, и смущенная графиня вновь поймала на себе пристальный испытующий взгляд Иевлева. Хозяйка дома, видимо уловив незримое напряжение, повисшее в воздухе, поднялась и, приветливо кивнув Александре, произнесла:
— Не хотите помочь мне уложить мальчиков, Александра Павловна? По-моему, вы с ними подружились…
— Нет-нет, Агата Генриховна, вам не удастся увести графиню Орлову от ответа, — посмеиваясь, воскликнул Иевлев. — А ты, Иван, отмалчивался весь вечер, помолчи и теперь.
Губы его улыбались, но глаза остались холодными. Александра увидела в них вызов и приняла его, не умея иначе.
— Вы считаете, мне есть за что отвечать, Олег Федорович? Или я вправе говорить от лица всего своего сословия, от которого я, заметьте, не собираюсь отрекаться?
Повисла неловкая пауза.
— Вы графиня? — удивленно переспросил молодой человек, сидевший справа от Александры и весь вечер не сводивший с нее восхищенного взгляда.
— Выходит, что так. Вы считаете — это преступно?
— Ну… нет!
— А вы, Олег Федорович?
— Преступны вы или нет, должен разобраться Иван, но теперь я сомневаюсь, произойдет ли это когда-нибудь…
— На что ты намекаешь, Олег? — негромко поинтересовался Чемесов.
Его голос звучал спокойно, но эта внешняя невозмутимость не обманула никого. Друзья достаточно хорошо знали Ивана, чтобы понять — еще никогда он не был в таком бешенстве.
— Я не намекаю. Я лишь констатирую то, что для меня совершенно очевидно.
— И что же это?
— Ты ослеплен!
Иван вскочил на ноги так резко, что его стул с грохотом упал. Александра тоже поднялась, в очередной раз ища убежища за маской холодного высокомерия.
— Юрий Николаевич, Агата Генриховна, благодарю вас за чудесный ужин. Господа! — молодая женщина обвела взглядом всех собравшихся за столом, и сейчас уже никто бы не усомнился в ее аристократическом происхождении. — Я была счастлива познакомиться с вами. К сожалению, теперь мне пора…
Приподняв бровь, она взглянула на молодого человека, сидевшего рядом, и этого было достаточно, чтобы он, опамятовавшись, вскочил и засуетился, отодвигая ей стул, помогая выйти из-за стола. Остальные тоже неловко поднялись. Эта стычка была столь неожиданной и непонятной, что все только сейчас осознали — обе дамы стоят.
Держа спину подчеркнуто прямо, а голову высоко, Александра вышла в прихожую. Родионов поспешил за ней, но вскоре вернулся нахохленным и злым.
— Иван! Прошу тебя, проводи Александру Павловну. Негоже ей затемно ходить в одиночестве по улицам.
— Он никуда не пойдет! — резко возразил Иевлев и поднялся со своего места.
— Он пойдет, — с нажимом произнес Юрий Николаевич. — А ты, Олег, останешься здесь и будешь иметь серьезный разговор со мной.
— Сначала я поговорю с ним, — придвигаясь ближе, с угрозой произнес Чемесов.
— Иди уж… гладиатор! Или пойду я, а вы тут хотите — ругайтесь, хотите — деритесь. Только мебель не ломайте.
Агата, видя, что напряжение нарастает, молча пересекла комнату и, ухватив Чемесова за рукав, настойчиво повлекла его за собой, негромко приговаривая:
— Ну же, Иван Димитриевич! Сейчас не время и не место. Вам и так, наверно, придется бежать, чтобы догнать ее. Уже одиннадцать часов. Поздно. Вы же не хотите, чтобы с Александрой Павловной случилось что-то плохое?
— Вы правы, Агата Генриховна! — Чемесов благодарно поцеловал ее мягкую ручку. — Гнев не лучший советчик.
— Идите-идите. Витя вправит ему мозги. Просто возмутительно так нападать на бедняжку!
Иван торопливо оделся, прыгая через ступеньки, сбежал вниз, выскочил из подъезда и, оглядевшись, увидел в отдалении у перекрестка невысокую фигурку Александры. Улица была пустынна, лишь по другой ее стороне в том же направлении, что и Иван, шел высокий мужчина, тепло закутанный в светлый шарф. Автоматически отметив этот факт, Чемесов заторопился вслед за графиней, которая уже перешла улицу. Он догнал ее у следующего перекрестка и молча пошел рядом. Александра тоже ничего не произнесла, но через несколько шагов, попав на скользкое место, приняла предложенную Иваном руку, а потом так и шла дальше, опираясь на его крепкое предплечье. Они заговорили лишь у подъезда дома Орловых.
— Спасибо, — проговорила Александра.
— Простите, Александра Павловна. Олег всегда отличался резкостью и категоричностью, но он хороший человек.
— Он в чем-то прав. Вам не следует извиняться… А потом вечер был так великолепен! Эта размолвка в конце — малая плата за то удовольствие, что я получила. Жаль, что больше не придется… — Александра закусила губу и отвернулась. — Мы завтра уедем. В деревню. Вы помните, я говорила…
— Да.
— Ну… Спокойной ночи?
Иван кивнул.
— Спокойной ночи, Александра Павловна.
Графиня позвонила и, улыбнувшись на прощание, вошла в дверь. Чемесов постоял еще немного, задумчиво глядя себе под ноги, а потом медленно пошел дальше. Так же не спеша перешел улицу, свернул в темную арку подворотни и вдруг, мгновенно развернувшись, прижался к стене, а потом осторожно выглянул из-за угла. Он не ошибся — тот самый укутанный мужчина торопливо шел по улице. Иван ждал и уже через минуту с изумлением увидел, как незнакомец остановился у подъезда Орловых. Когда из распахнувшейся двери на него упала полоса яркого света, сыщик узнал в этом ночном соглядатае Игоря Викентьевича Орлова…
Иван пробормотал что-то себе под нос, поднял воротник и, прячась от порывов ветра, который теперь дул в лицо, неся с собой колючую снежную крупку, пошел назад к Родионовым. Его ждали. Агата Генриховна, отворившая дверь, приняла у Чемесова пальто и кивнула в сторону кабинета Родионова.
— Идите, Иван Димитриевич! Они там.
Из-за двери раздавалось гудение голосов. Разговор прервался, как только Иван переступил порог комнаты.
— Что-то ты быстро, — язвительно произнес Олег Иевлев. — Неужели она даже не предложила тебе зайти выпить чаю?
— Не ерничай, Олег, — устало проговорил Чемесов, опускаясь на стул. — И какая муха тебя укусила? Что ты бросаешься, как цепной пес?
