— Мне нужно снять маску, — обречённо вздохнула Вера.
— Док, отвернись, — скомандовал министр, врач развёл руками и повернулся к ним спиной, Вера стянула маску за голову и расстегнула одну серёжку, отдала министру, опять спрятала лицо.
— Поворачивайся, — министр отдал серьгу доктору, тот взял и на пару секунд прикрыл глаза, удовлетворённо кивнул и улыбнулся:
— Всё, в постель и под два одеяла. Сиделку ко мне как можно быстрее и госпожу не оставляй одну, пока сиделка не придёт. — Он чуть поклонился и обратился персонально к Вере: — Вы будете в порядке буквально через сутки.
— Спасибо, — кивнула она.
— Пойдёмте, — министр открыл ей дверь и вышел следом за ней в коридор, в клетке опять закричал политзаключённый:
— Эй, ублюдок! Позор семьи Кан! — Министр оттеснил Веру к стене подальше от прутьев клетки и на ходу бросил прохладный взгляд на беснующегося на цепи мужчину. Он заметил и заорал ещё громче, срывая голос: — Стой, щенок, у меня есть последнее желание! Ты обязан!
Министр остановился напротив него, между клеткой и Верой, сложил руки на груди и ледяным тоном спросил:
— Вина и шлюх, единственной радости твоей никчёмной жизни?
Мужчина отвёл одну руку назад, чтобы цепи хватило протянуть вторую дальше вперёд, взялся за решётку, резким движение головы отбросил длинные волосы назад и усмехнулся. Вера заметила, что он тоже цыньянец, его узкие глаза были чёрными и полными дикой ненависти.
— Моё последнее желание, — с горьким наслаждением протянул он, — плюнуть в ублюдочную рожу щенка, угробившего дом Кан!
— Тогда просто плюнь против ветра, — сухо ответил министр.
А в следующую секунду Вере показалось, что время растянулось. В глазах заключённого вспыхнул тлеющий уголёк чёрного пламени смерти, он сделал отчаянный рывок и протиснул руку между прутьями решётки. Охватывающая запястье полоска металла между прутьями не прошла, но мужчина чудовищным усилием рванул руку дальше, обдирая кожу. Вера как в замедленной съёмке видела его грязную ладонь с длинными кривыми ногтями, синевато-чёрную грязь под этими ногтями, содранную кожу на предплечье, на глазах проступающие красные капельки…
Она сама не поняла, как осмелилась это сделать, но в то же мгновение, как заключённый рванулся вперёд, она дёрнула министра за пояс назад. Он сделал шаг, чтобы не потерять равновесие, и обернулся, чуть приподняв бровь и бросая на Веру такой взгляд, которым можно было бы заморозить Марианскую впадину до дна за секунду.
Вероника убрала руки за спину и шёпотом сказала:
— Не прикасайтесь к нему.
Взгляд министра стал ещё холоднее, он почти грубо взял её за локоть и потащил в тот тёмный коридор, из которого они пришли. Поставил спиной к стене и угрожающе нависнув над ней, прошипел:
— Что вы себе позволяете?
— Он хотел вас поцарапать. — Вероника уже справилась с первым шоком и немного разобралась в своих ощущениях. Министр продолжал смотреть на неё так, как будто с трудом сдерживает желание её ударить, она сглотнула и дрожащим голосом прошептала: — У него что-то под ногтями. Он сделал вот так, — она изобразила кошачью лапку-царапку, — мужчины так не дерутся, это женское движение, чтобы поцарапать. У него под ногтями что-то чёрное. — Она опять сглотнула, уже теряя уверенность, горло болело, она зашептала быстрее: — Я обратила внимание, у вас здесь земля не чернозём, а коричневая песчаная, пыль тоже не угольная, а желтовато-серая. Где он взял сине-чёрную грязь? И почему он рванулся? Хотел бы плюнуть — плюнул бы и всё.
Министр перестал сверлить её ледяным взглядом, выпрямился и тихо бросил:
— Ладно, я проверю, если вам станет легче. Ждите здесь.
Развернулся и вышел в освещённый коридор. Сидящий за столом у стены парень, который на входе встретил её свистом, заинтересованно поднялся с места и бесшумно пошёл следом за министром, выглянул за угол. Вероника услышала, как министр что-то тихо сказал, в ответ раздался звон цепи и дикий крик, перешедший в поскуливания, абсолютно спокойный голос министра громко позвал:
— Док! — раздался скрип двери докторской каморки.
— Аюшки? Что ты опять нашухарил, ирод?
— Проведи полный анализ грязи под ногтями, только руками её не трогай.
— Убогого забинтовать? — сочувственно вздохнул доктор.
— Обойдётся. И чтобы никто к нему не прикасался и к клетке близко не подходил. Всем ясно?
Раздался нестройный хор из трёх голосов:
— Так точно.
— Эрик, ты чего вскочил? — рыкнул министр, — тебе тут что, цирк? Иди на место.
— Да, господин, — парень на углу склонил голову, медленно возвращаясь обратно за стол. Раздался тихий и чуть дрожащий голос врача:
— Шен… анализ не нужен. Я знаю, что это за бодяга. Ты её не трогал, надеюсь?
— Ты по запаху определил, что ли? — фыркнул министр.
— Именно, — тихо выдохнул врач, — я эту вонь никогда не забуду. Это кий-лай, чтоб ему провалиться. Вымой руки хорошо.
— Ты уверен? — гораздо серьёзнее спросил министр. Из камеры раздался истерический хохот и крик:
— До тебя всё равно доберутся, ублюдок, всё равно! Я сдохну, но я не один, тебя найдут!
Министр стал что-то говорить врачу, но Вера не расслышала, потому что сидящий за столом парень поднял на неё круглые глаза и прошептал:
— Нихрена себе ты глазастая… Откуда ты?
— Не твоё дело, — тихо сказала Вера. Ей очень хотелось спросить, что такое «кий-лай», но она не хотела разрушать образ агента.
— Как скажешь, — улыбнулся он, — надолго в столицу?
— Тоже не твоё дело, — отвернулась Вера. Он на секунду задумался и ахнул:
— Это ты пришила правителя Тонга?
— Опять не твоё дело, — раздался голос министра Шена, быстро подходящего к ним с полотенцем в руках.
— Эрик, подбери слюни, эта госпожа не твоего уровня. К тому же, ты её больше не увидишь. Пойдём, — он бросил полотенце на стол и подтолкнул Веру к стене. Парень улыбнулся Веронике и приподнял брови:
— Как знать.
Она закрыла глаза и шагнула в стену, готовясь к удару, но когда он настиг её, всё равно оказалась не готова. Это было так же больно и так же страшно, как всегда. В секундную галлюцинацию уместились глаза водителя, ставшие глазами преступника, тянущего руку с чёрными ногтями сквозь стекло, осколки, крик, осколки…
— Госпожа Вероника?
Она глубоко вдохнула и попыталась проморгаться, в глазах было темно, цветные пятна понемногу светлели, но министру пришлось позвать её ещё не раз, прежде чем она нашла в себе силы ответить.
— Я в порядке.
— Непохоже. — Он за локоть подтащил её к дивану и усадил. — Подождите здесь, я скоро буду.
