— Пройдёт, — издевательски улыбнулась Вера. Министр понимающе усмехнулся и стал прятать оружие на место. Посмотрел на часы.
— Странно, где Барт? Там работы не так много.
— А что он делает?
— Устанавливает рамку портала и магическую защиту на дверь и окна. — Министр опять опёрся о стойку, с задумчивой улыбкой рассматривая дальнюю стену, Вера тоже повернулась и её брови дёрнулись вверх — дыра в мишени, по сравнению с россыпью предыдущих точек, выглядела здоровенной.
— Убедительная штука, — вздохнула она, министр тихо рассмеялся:
— Ну, по крайней мере один выстрел у вас есть. А потом лучше бежать.
— На каблуках далеко не убежишь, — фыркнула она, он посмотрел на её ноги и поморщился:
— Купите завтра что-нибудь удобное. И тёплое, уже осень. — Она молча кивнула, он помолчал и вопросил пространство: — Интересно, Барт решил таким образом устроить маленькую месть? На него не похоже.
— Может, кушает, — пожала плечами Вера. — Покажите ещё что-нибудь.
— Ваша рука в этом уверена? — криво усмехнулся министр, Вера подавила желание показать ему язык, но он и так понял, вернулся к дверям арсенала и достал сложенную кожаную сбрую. — Давайте лучше займёмся кобурой. Надевайте.
Вера с трудом разобралась в перекрученных ремнях, постаралась скрыть смущение, пока министр регулировал длину и подгонял по фигуре, наконец он вложил в чехол маленький револьвер и удовлетворённо кивнул:
— Пойдёт. Привыкайте.
Она попыталась достать и вложить назад оружие, поморщилась — рука болела. Вздохнула и оставила попытки, посмотрела на хмуро гипнотизирующего часы министра, он опустил руку и прошипел:
— Барт, гадёныш… Ладно, — осмотрелся и предложил: — Мы можем пойти через портал на третью квартиру, там по крайней мере можно посидеть и чай попить.
— Мы забрали оттуда чай, — вздохнула Вера, он махнул рукой:
— Я свой возьму. Пойдёмте.
Они вышли, он закрыл дверь и сдал ключи, ещё раз заполнил журнал. Вера чувствовала себя ещё неуютней под взглядом дежурного, он пялился на неё так откровенно, как будто она была выставочным экспонатом. Они опять пошли по длинным тёмным коридорам, кое-где попадались очередные дежурные, Вера подумала, что он специально ведёт её такими путями, чтобы встречать поменьше людей.
— А что бы сделали вы? — вдруг тихо спросила она. Он бросил на неё вопросительный взгляд и Вероника пояснила: — Если бы попали в плен к Тонгу?
Министр невесело усмехнулся и качнул головой:
— Я никому не нужен живым. Но если бы какой-то дурак или самоубийца вдруг надумал взять меня в плен, он бы попытался для начала меня обезвредить. Яд, наркотики, магия — что угодно, чтобы потом просто подобрать бессознательное тело.
— А потом? — ещё больше заинтересовалась Вера, — вы бы очнулись и..?
— Я бы очнулся как минимум в цепях, а лучше в колодках, — он нехорошо оскалился, — потому что цепи меня не удержат.
— Вы умеете освобождаться?
— Да, все «тени» умеют, это часть подготовки.
— Научите? — загорелась Вера, он поморщился:
— Вам не понравится. Это больно и некрасиво.
— Ладно, верю, — она подняла ладони, сдаваясь, и опять спросила: — А «тени» — это ниндзя из ваших спецгрупп?
— «Ниндзя» — цыньянское слово, — он посмотрел на её шею и приподнял плечи, — по крайней мере, мне так переводит его ваш мыслеслов. Что оно означает в вашем языке?
— В моём родном нет такого слова, оно заимствованное. В древности так назывались воины из кланов убийц и шпионов, которые с младенчества тренировались и, по легендам, могли делать со своим телом невероятные вещи, бегать по стенам, долго не дышать, проводить в неподвижности нереально много времени, всякое такое. А ваших я так называю, потому что костюмы похожие.
— Ну, в принципе, близко, — он свернул в очередной коридор и остановился перед знакомой металлической дверью, заставившей её поморщиться от воспоминаний.
Она вошла и осмотрелась, здесь ничего не изменилось — тесный каменный мешок, карты на стене, полки, забитые папками с бумагами.
«А на этом облезлом стуле я сидела, пока господин министр убивал моих похитителей.»
Вера остановилась напротив стула, чувствуя как по позвоночнику поднимается озноб старого ужаса, отчётливо вспоминая то бесконечное одиночество и страх. Как она тряслась, вся мокрая и пропитанная кровью, а в дверь стучали…
— Госпожа Вероника?
Его встревоженный голос вырвал её из вязкого плена воспоминаний, она потёрла лицо и напряжённо улыбнулась:
— Всё нормально. — Он смерил её взглядом, по которому было ясно, что он с ней не согласен, но промолчал. Подошёл к полкам и выдвинул один из ящиков, взял металлическую банку без рисунка и обернулся:
— Всё. Идём?
— К вам кто-то приходил, — тихо сказала Вера. С извиняющимся видом подняла глаза от стула и добавила: — Тогда, когда вы меня тут закрыли. Кто-то приходил, стучал и звал вас.
Министр напрягся и сухо ответил:
— Почему вы сразу не сказали?
— Мне было малость не до того, — съязвила Вера. Он нервно поморщился, но ничего не сказал, помолчал и гораздо спокойнее спросил:
— Мужчина, женщина? Что говорил, конкретно?
— Мужчина, — вздохнула Вера, — взрослый, но не старый. Голос довольно низкий, чуть хрипловатый, уверенный… такой, знаете, как будто он привык все двери открывать ногой, а эта оказалась заперта и он в лёгком негодовании. Говорил… — Она зажмурилась и глубоко вдохнула, откапывая из песков памяти те жуткие часы, сглотнула и попыталась точно передать интонацию: — «Шен! Эй, Шен, ты там? Ты нужен срочно, вопрос жизни и смерти».
Он окаменел ещё сильнее, очень тихо спросил:
— И что вы ответили?
— Я не ответила, — Вера поёжилась, — вы же сказали ни с кем не разговаривать.
Министр выдохнул с таким облегчением, что даже чуть улыбнулся:
— Ну хоть здесь вы послушались. — Бросил на неё странный взгляд и тихо добавил: — Возможно, это спасло вам жизнь. — Вера неуютно обхватила себя руками за плечи, министр рассеянно повертел в руках банку с чаем, поставил на стол. — Подождите здесь, мне нужно отдать несколько распоряжений. — Чуть улыбнулся и с извиняющимся видом добавил: — И ни с кем не разговаривайте.
— Хорошо, — попыталась улыбнуться Вера, проводила взглядом его спину и поморщилась от скрежета замка. Тяжко вздохнула и осмотрелась.
«Ну что ж, ты хотела тут порыться — вот ты и здесь! Осторожнее надо мечтать, а то сбудется и не будешь знать, что с этим счастьем делать.»
Она медленно подошла к столу, стала рассматривать канцелярские мелочи, отметила, что всё расставлено так, чтобы писать левой рукой — то ли до сих болит правая, то ли ему так изначально было удобнее. Обошла стол и стала рассматривать карты на стене, самая большая, похоже, карта столицы, вторая — Карн, третья и самая маленькая — весь континент. Здесь она задержалась, пытаясь совместить имеющуюся информацию по местной истории с географией. Карн был в центре, довольно большая гористая местность, ограниченная с юга длинным, чуть изогнутым на юго-восток горным хребтом. Южнее хребта была, судя по всему, Ридия — тоже большая и наполовину покрытая лесом, с длинным побережьем, изрезанным горными бухтами и мягкими линиями песчаных пляжей. Провинцию Маялу Вера вычислила по единственной границе с восточным лоскутным одеялом — Империя, восемнадцать-минус-четыре провинции и два крупных острова, всё как король говорил. Эти «минус четыре» отделялись от остальных толстой пунктирной линией, превращающей кругленькую империю в надкусанный блин, причём укусили его жадно и прожорливо. В море восточнее Империи и южнее Ридии были щедро разбросаны острова, на севере карта превращалась в неразборчивое нагромождение слов, написанных на пустом месте — похоже, лазить по заснеженным лесам картографы не любили.
