На экране милый и вежливый человек как раз влепил противнику ногой с разворота, с бедняги сорвало шлем, он улетел в судейский стол. Тоша в это время подошёл к противнику, сидящему на татами в глубоком техническом нокауте, и осторожно тронул за плечо, что-то спрашивая. Подбежал медик, пострадавшего унесли, судья поднял Тошину руку и принял поклон.
— Да, — иронично констатировал министр, — очень вежливый парень. Как вы познакомились?
— В спортзале, — ностальгически улыбнулась Вера, — пока его группа тренировалась, мы подглядывали и завидовали.
— Он вас тренировал? — поднял брови министр, она мотнула головой, тихо рассмеялась:
— Нет, мы были маленькие, он тогда не был тренером.
— Вы тренировались вместе с ним? — ещё больше удивился министр, Вера смущенно замялась и пожала плечами:
— Нет, его группа уходила, а наша занимала освободившийся зал, но мы приходили пораньше, чтобы поглазеть. — Она смутилась ещё сильнее, ловя себя на желании начать колупать пальчиком ладонь, — у нас были разные виды боевых искусств, у них можно было бить кулаками и ногами, а у нас была борьба, там только захваты, броски, подсечки… — она шутливо надула губы и вздохнула, — ужасно неэффективно в уличной драке. И соревнования у них гораздо круче, наши по сравнению с ними — детская возня на полу.
Министр недоверчиво смерил Веру взглядом и осторожно сказал:
— Никогда не сказал бы, что вы занимались борьбой.
— Ой, — она небрежно махнула рукой, — я была худшей в группе и улучшать результаты не стремилась. Мне там вообще не нравилось, я ходила из-за подружек и чтобы просто куда-то уходить периодически из дома. У нас маленький город и выбор небольшой — танцы, футбол или борьба. Я пыталась пойти на танцы, но в первый же день подралась со слишком наглой соседкой по станку и меня выгнали. — Министр тихо рассмеялся, Вера шутливо скривилась и пожала плечами: — Учительница сказала, что с такими манерами надо ходить на борьбу, а не на танцы, я подумала и послушалась совета. Но через время посмотрела на фигуры чемпионок и поняла, что я себе такое не хочу, поэтому тренировалась кое-как.
— Ну, — пытаясь сдержать смешок, кивнул министр, — зато Барта вы душили качественно, я заметил.
— Это единственный приём, который я умею делать, — рассмеялась Вера, — растрепать, дать упасть и придушить. Тренер дразнил меня карманным удавом, потому что это самая ленивая в мире змея, она просто лежит и ждёт, пока жертва сама придёт, а потом падает на неё и душит. — Министр уже перестал сдерживать смех, Вера развела руками: — Да, это я, такой вот бездарный борец. Зато я сильная.
Вера гордо напрягла бицепс, министр прыснул и расхохотался, запрокидывая голову и сползая по креслу, Вера шмыгнула носом:
— Я правда сильная…
Он уже закрывал лицо руками и всхлипывал, плечи тряслись от смеха, Вера окончательно смущенным голосом пробормотала:
— Ну честно… я яблоко пальцами разломить могу.
У министра начался новый приступ, Вера понаблюдала, как он ухохатывается и с печальным вздохом присела на подлокотник, надулась, сложила руки на груди и злобно прищурилась, глядя на министра Шена и бурча:
— Очень-очень смешно, да, давайте поржём над моими спортивными успехами, отлично.
Он глубоко вдохнул, пытаясь взять себя в руки, сел ровно, поправил одежду и откинулся на спинку, запрокинул голову, окидывая Веру весёлым взглядом и все ещё борясь со смехом:
— У меня будет к вам большая личная просьба.
— Ну? — всё ещё надуто буркнула она.
— Если когда-нибудь у меня случится депрессия, покажите мне вот это вот… смелое заявление, — министр очертил вялым жестом её руки, — ещё раз. — Вера скорчила рожицу, он опять рассмеялся, указал на письменный стол и сквозь смех прошептал: — И самое главное — «часы истины» даже не пикнули! То есть, вы правда так думаете? — Вера надулась окончательно, министр закрыл лицо руками, тихо всхлипывая в ладони, потом выпрямился и пафосно заявил: — Нет, я не могу ждать депрессии, это выше моих сил! Я требую ещё, сейчас. — Вера с прищуром смерила его взглядом, министр сложил ладони перед грудью и страстно выдохнул: — Пожалуйста. Просите, что хотите.
Она не выдержала и перестала прикидываться надутой, улыбнулась и погрозила ему пальцем:
— Будете должны мне желание.
— Хорошо, — кивнул он, с жадным ожиданием глядя на её смущенное лицо и руки. Вера кусала губы, то отводя глаза, то глядя на светящегося господина министра, который сверкал шкодной улыбкой и выглядел пацан пацаном, особенно в полумраке, когда луна прятала мелкие морщинки.
— Вы готовы? — учительским тоном потребовала Вера, он кивнул, она медленно подняла руку и согнула в локте, второй рукой натягивая ткань рукава, пафосно понизила голос и провозгласила, напрягая бицепс, — Мощь!
Министр рассмеялся и опять съехал по креслу, Вера тихо смеялась, он отдышался и взялся за подлокотники, чтобы подняться, случайно мазнул рукой по её бедру и смутился, быстро убрал руку. Сел ровно и посмотрел на её ноги, как будто только что заметил, что она в одной рубашке. Шутливо нахмурился, всё ещё улыбаясь:
— Вам спать не в чем, что ли?
— А в чем? — развела руками Вера, — у меня не так много вещей, я выбрала самую мягкую.
— Купите в следующий раз нормальную ночную рубашку, — улыбнулся он, — длинную и женскую.
— Мне и так нравится, — отмахнулась Вера, он приподнял брови и пакостно ухмыльнулся:
— Мне тоже, но давайте не будем больше шокировать Эйнис.
Вера вспыхнула и опустила глаза, вдруг впервые чувствуя себя полуголой, подумала было встать с его подлокотника, но поняла, что в этом случае придется сесть напротив и обзор у него будет ещё лучше.
— И вообще, — продолжил министр, как будто не заметив её смущения, — в этом нельзя спать. — Он пощупал кончиками пальцев её манжет и с шелестом потер ткань, — разве это — мягкое?
— Мягкое, — кивнула Вера, тоже пощупала и опять кивнула, он фыркнул и снял с плеча халат, дернул воротник кимоно:
— Вот это — мягкое, сравните.
Вера пожала плечами и тронула пальцами его рукав. И чуть не отдернула руку от неожиданности — прикосновение обожгло теплом тела, ткань оказалась тоньше рисовой бумаги, она почувствовала, как напряглось его плечо от прикосновения и быстрее убрала руку, пряча глаза и кивая:
— Мягкое, да. — Нервно улыбнулась и попыталась изобразить невозмутимость: — Первый раз вижу вас в светлом.
— Это не одежда, — фыркнул министр, — это бельё, в нём спят.
«Не смотри на него, не смотри…»
Вероника медленно запрокинула голову к потолку и шутливо вздохнула, обмахиваясь ладонью:
— Всё, засмущали, я теперь буду краснеть и стесняться.
— Ой, посмотрите, у кого смущение проснулось! — с сарказмом прищурился министр, — ваш Тоша на фотографиях голый ходит, и ничего.
