— Ясно, — кивнула она, — надо запомнить. А что было у доктора?
Министр сделал вид, что не понял, Вероника качнула головой:
— Не-а, не работает. Отвечайте.
— Я не знаю.
«Дзынь.»
— Я правда не знаю! — рыкнул он, сверля взглядом стол.
«Дзынь.»
— Ладно, — криво усмехнулась Вера, — а подозрения у вас есть? — Он кивнул, не поднимая глаз, она улыбнулась, — на чем они основаны?
Министр злобно нахмурился и прошипел:
— Почему вы так уверены, что имеете право знать всё, что вам вдруг захочется узнать?
Вероника рассмеялась и медленно кивнула:
— Именно так я отвечу на какой-нибудь ваш вопрос и посмотрю на вашу реакцию.
— Я всегда обосновываю свои вопросы.
— Ладно. Представьте, что вас внезапно и беспричинно накрывает сильная боль, а потом пропадает, как только приходит доктор. Вы захотели бы узнать причину?
— Этого больше не повторится, можете не беспокоиться.
— Хватит вилять, — раздраженно поморщилась она.
— Тогда хватит спрашивать! — резко выпрямился он, увидел её расширившиеся глаза и опустил взгляд, гораздо тише сказал: — Я не отвечу. Следующий вопрос.
— Что сказала шаманка?
Он посмотрел на неё устало и обвиняюще, как будто она требовала от него чего-то непосильного и совершенно ненужного, Вера иронично пожала плечами и вздохнула:
— Ясно. Спокойной ночи. — Взяла со стола журнал и пустую чашку, отнесла журнал на холодильник, стала мыть чашку, чувствуя спиной взгляд министра, вытерла руки и обернулась, кивнула с невеселой улыбкой: — Идите отдыхайте, я ещё поработаю.
Он опустил взгляд, она вышла и села за стол, достала из нижнего ящика стола вторую книгу, увидела под ней рисунок с Беззубиком и енотом, коротко фыркнула, перевернула его и задвинула ящик. Выпрямилась и увидела стоящего в дверях министра Шена. Он слабо улыбнулся и спросил:
— Что вас развеселило?
— Почему вы так уверены, — ехидно нахмурилась Вера, — что имеете право знать всё, что вам вдруг захочется узнать?
Он перестал улыбаться и во взгляде опять появилось обвинение:
— Ладно, я отвечу, если вы так этого хотите. И если ответ вам не понравится, это будет полностью на вашей совести.
— Отлично, — кивнула Вера, — секундочку подождите только. — Он поднял брови, она встала и прошла мимо него на кухню, взяла со стола «часы истины» и отнесла на письменный стол, уселась, сделала приглашающий жест: — Присаживайтесь, рассказывайте.
Он сел напротив неё, на его лице была плохо скрываемая досада, Вероника тихо рассмеялась:
— Что? Внезапчики? Вы передумали отвечать?
— Нет. Вы сами этого захотели, — тихо выдохнул он, с силой переплетая пальцы, помолчал, потом чуть улыбнулся: — Давайте так, я отвечу, но позже.
— Сегодня, — потребовала она, он кивнул:
— Сегодня. Но перед этим вы ответите на мои вопросы по поводу… произошедшего.
— Почему так? — нахмурилась Вера.
— Боюсь, что после того, как я отвечу, вы ещё долго не захотите со мной разговаривать, — с напряженной улыбкой дернул щекой министр, Вероника пожала плечами:
— Спрашивайте.
— Когда вы поняли, что он — двойник?
— Он не отключил прослушку? — полуутвердительно вздохнула Вера, министр с невеселым сарказмом усмехнулся:
— Не отключил, это практически невозможно. Я прослушал запись, — он опустил глаза, его ухмылка становилась все более ядовитой, — ну так когда?
— Когда он взял меня за руки.
«Дзынь.»
— Хм, — она удивленно посмотрела на белый шарик, пожала плечами, — наверное, когда он попросил чай.
«Дзынь.»
— Да ладно? — округлила глаза Вероника, рассматривая все тот же белый шарик. — Когда он только вошел?
«Дзынь.»
— Эта штука сошла с ума, — Вера подняла глаза на министра, указала ладонью на часы: — Я не знаю, что она от меня хочет.
Часы молчали, министр приподнял плечи и кивнул:
— Ладно. Сформулируем иначе. Как вы поняли?
— У него глаза другого цвета.
— Быть не может, — качнул головой министр, — его внешность изменена магически, он идентичен. — Вероника пожала плечами и указала на «часы истины», они молчали. — Ладно, — кивнул министр, — и какого же цвета у него глаза?
— По краю темные, а в центре карие, это называется центральная гетерохромия.
— Это хорошо или плохо? — поднял брови министр, Вера пожала плечами:
— Это просто особенность, как цвет волос, это часто встречается. — Она увидела, что он рассматривает её глаза, и качнула головой: — У меня нету, у меня равномерный серый цвет.
— А у меня? — с усмешкой поднял бровь он, она прищурилась, наклоняясь ближе, в его темных радужках цвет едва угадывался, она скомандовала:
— Посмотрите на лампу. — Он улыбнулся и запрокинул голову, Вера оперлась о стол и влезла коленями на кресло, рассматривая чуть ли не в упор. От яркого света его зрачки сузились, показав радужку во всей красе, красновато-коричневую, точно такую же, как у двойника. Он выровнялся, внезапно оказавшись очень близко, Вера замерла, глядя как его зрачки опять затапливают яркий цвет, делая глаза темными и…
Она резко опустила голову и отодвинулась, села нормально, вжавшись в спинку кресла, министр усмехнулся:
— Ну?
— Да, вы правы, у вас такие же, — тихо ответила Вера, — я просто не присматривалась.
— А у него мигом рассмотрели, — ядовито протянул министр.
— Да, — Вера подняла глаза и иронично развела руками, — мигом.
— Что вы ещё рассмотрели?
— У него двух шрамов на руках не хватает, — стала перечислять она, — ресницы целые, а двигается он вообще не так, да и ведет себя, — она фыркнула и махнула рукой, ехидно улыбнулась, — как будто наслушался сплетен в отделе.
— Вы живы только благодаря этим сплетням, — хмуро рыкнул министр, Вера подняла брови, он развел руками: — Да, нравится вам это или нет, но это так. Я говорил вам, что если я буду стоять за вашей спиной, никто не посмеет вас тронуть, это не хвастовство, это факт. Потому что весь мир знает, как я умею мстить, а зная это, даже мои враги умерят пыл. Если бы не эти сплетни, вам подсыпали бы что-нибудь менее безобидное, а скорее даже по-простому пристрелили, быстро и надежно.
— Почему не похитили?
— Потому что вас нельзя отсюда вывести без специального магического ключа, — чуть спокойнее ответил он, — защиту ставил Барт, она очень мощная.
