— Что ты сделал? — мрачно осведомился министр.
— Я отделал старшего сына замдекана боевиков в его родной стихии огня! — Барт гордо упёр руки в бока и запрокинул голову: — Я звезда! — Прыгнул к Вере и звонко чмокнул её в щёку, — ты была права! Обожаю тебя. — Обнял её за плечи и довольно уткнулся лбом в её лоб: — А что можно съесть?
— Всё, что найдёшь, детка, — рассмеялась Вера, глядя как министра Шена корёжит от Бартовых обнимашек. Маг прыгнул к холодильнику, открыл и довольно выдохнул:
— Мои бутеры! Это же всё мне?
— Да, они ещё со вчера тебя ждут.
— Обожаю тебя! — маг опять прыгнул к Вере, чмокнул в щёку и вернулся к холодильнику.
— Барт?
— М?
— А зачем люди целуются? — шкодно улыбнулась Вера.
— Чтобы показать, как они друг друга обожают, — с набитым ртом ответил маг.
— А обнимаются?
— Чтобы поделиться радостью!
— А если грустно?
— Тогда чтобы поддержать и ободрить. Что за вопросы?
Вера с невинной улыбкой повернулась к министру и прикусила губу от его злого взгляда, хихикнула:
— По-моему, вы живёте в разных мирах.
Барт потихоньку перестал жевать, министр секунду посверлил его тяжёлым взглядом и прошипел:
— Барт, исчезни.
Маг сделал серьёзную ответственную морду и развёл руками:
— Барт исчезает, — и исчез вместе с тарелкой бутербродов.
Вера встала закрыть холодильник, вернулась за стол, кусая губы и с трудом сдерживая смех при взгляде на раздосадованного министра Шена.
— Трещит по швам ваша монополия, господин министр, — наконец сказала она, тихо смеясь.
Министр пробурчал:
— Барт — не показатель, он вырос в Карне.
— Но ведь мы в Карне, — пожала плечами Вера.
— Вы не всегда будете в Карне, — ещё сильнее нахмурился он и злобно вогнал вилку в тефтельку. — Если вы поедете в Империю, там ваши манеры будут выглядеть откровенно деревенскими. Там аристократы даже при родной матери держат лицо, даже к жене обращаются на «вы» и даже детям не позволяют лишний раз к себе прикасаться.
— Дикость какая, — нахмурилась Вера, — хорошо, что я в Карне, никогда не поеду в Империю.
— Откуда вам знать, как повернётся ваша жизнь? — пробурчал министр, глядя в стол, — вдруг вы выйдете замуж за какого-нибудь правителя, вроде Тонга, будете жить в его дворце и соблюдать все правила. И придётся вам забыть все свои деревенские привычки.
— Вы так говорите, как будто там не люди живут, — поморщилась Вера. — Если они друг друга любят, только им решать, как себя вести.
Он невесело рассмеялся, покачал головой:
— У меня есть один друг, цыньянский аристократ, который случайно влюбился в собственную жену. Я более несчастного человека в жизни не видел.
— Как это? — озадаченно выпрямилась Вера, министр медленно поднял глаза, прямо посмотрел на неё и тихо сказал:
— Любовь не всегда приносит счастье.
Её осыпало колючей волной, но она умудрилась не отвести глаз, чуть улыбнулась и сказала:
— Взаимная — всегда.
— Нет.
— Да.
— Вы ничего не понимаете, — тихо сказал министр.
— Так объясните мне.
Он молча смотрел ей в глаза, ей казалось, сейчас воздух начнёт потрескивать от напряжения…
— А это снова я! — возник посреди кухни Барт.
Министр закрыл глаза ладонью и с рычащим стоном откинулся спиной на стену.
Вера согнулась над столом, схватившись за голову и дрожа от истерического смеха, Барт переводил взгляд с одного на другого:
— Что? Я тарелку принёс. — Вера продолжала смотреть в стол, маг вздохнул: — Я вам помешал?
— Ты на время смотрел? — с подходящим к концу терпением вздохнул министр.
— Половина третьего, — фыркнул Барт. — Ну и что? Я же знаю, что вы не спите. И вообще я на кухню пришёл, а не в спальню.
— Возможно, я тебя удивлю, но то же самое, что и в спальне, можно делать и на кухне, — прошипел министр.
— Нет, — с улыбкой замотал головой Барт.
— Да, — хором выдохнули Вера и министр, переглянулись и нервно рассмеялись. Барт с досадой поднял ладони и съязвил:
— Ладно, понял, я тут лишний, я пойду.
— Стоять, — скомандовал министр. Барт вжал голову в плечи, не ожидая ничего хорошего, министр устало посмотрел на него и сказал: — Сейчас пойдёшь к дежурному у портала базы и скажешь, что любой, кто здесь появится раньше восьми утра, будет со мной неделю тренироваться, вне зависимости от пола, возраста и группы инвалидности. И сам завтра приходи на утреннюю тренировку ко мне, я много чего хочу тебе сказать.
— Не надо, — съёжился Барт.
— Поздно, — вздохнул министр. — Иди.
Маг мрачно поклонился и исчез. Министр пару секунд посмотрел на то место, где стоял Барт, потом тяжко вздохнул и взял вилку, быстро доел и сказал, глядя в стол:
— Давайте у камина чай попьём?
— Хорошо, — кивнула Вера.
— Я разожгу, — он встал и вышел из комнаты.
Вера убрала и вымыла посуду, поставила чайник, нарезала фрукты. Пришлось сходить за персиками в библиотеку, где до сих пор стояли корзины. В гостиной уже горел камин, приглушённые светильники на стенах почти не давали света, министр сидел в кресле, напоминая готическую скульптуру, мрачную и величественную, Вероника скорее отвела взгляд, но его лицо в бликах огня всё ещё стояло перед глазами, вызывая внутри горячее волнение, терпкое желание сделать для него что-нибудь весомое и важное, что-то, что даст понять, насколько он ей дорог.
«Дайте мне возможность, я буду счастлива свернуть ради вас горы.»
Войдя на кухню, она оперлась о стол, пытаясь справиться с накатившими чувствами и восстановить дыхание, её качало, безумное сердце разгоралось внутри всё ярче.
— Вера?
Его голос окатил её тёплой волной, заставив вспыхнуть и опустить глаза:
— Что?
— Всё в порядке? — Он вошёл, встревоженно посмотрел на неё, она улыбнулась:
— Всё нормально. Просто голова закружилась.
— И часто у вас это бывает?
— В последнее время всё чаще, — улыбнулась Вера, пряча глаза. Достала чашки, выбрала один из новых чаёв и заварила полный заварник. Министр опёрся о стол, подозрительно окидывая её взглядом:
— Не хотите показаться Доку по этому поводу?
— Нет, — ещё шире улыбнулась Вера, не поднимая глаз, — здесь медицина бессильна.
