— Господин. — Артур поклонился и ушёл, напоследок бросив ещё один взгляд на Веру. Министр закрыл за ним дверь, с довольным видом повернулся к Веронике:
— На этот раз лучше?
— У вас надавленная полоска от безрукавки, — улыбнулась Вера, указывая на его грудь, — видно, что вы сняли её только что. Так что пять с минусом.
— Чёрт, — он опустил голову, пощупал полоску на груди и пробурчал: — Я пересдам ещё раз. Дадите пару уроков?
Вера посмотрела в его глаза долгим взглядом и кивнула:
— Как только найду подходящих зрителей.
— Ловлю на слове, — усмехнулся министр, увидел, что Вера смотрит на его живот, и улыбнулся: — Что вы там увидели?
— Кошка поцарапала? — шутливо улыбнулась Вера, кивая на его бок, располосованный четырьмя параллельными шрамами.
— Кот, — фыркнул министр.
— И из-за этого вы не снимаете безрукавку?
— Я прячу не грудь, а спину, — он перестал улыбаться, кивнул на дверь, — Артур в шоке, потому что меня никто никогда раздетым не видел, только Док, но он умеет молчать.
— И что там такого страшного?
— Хотите посмотреть? — криво усмехнулся министр, Вера пожала плечами и кивнула, он снял пиджак, — только никому ни слова, — она опять кивнула, глядя как он снимает безрукавку и поворачивается спиной.
Вера округлила глаза и схватилась за рот, пытаясь сдержать поражённый вскрик — всю спину покрывали длинные тонкие шрамы. Они пересекались, накладываясь друг на друга, у неё всё внутри сжалось от нахлынувших волн боли, перед глазами поплыло, тяжёлый гул в ушах вызывал головокружение.
— Кто это сделал? — её голос звучал глухо и низко, министр удивлённо обернулся:
— Жрец из храма Золотого Дракона.
— Жрец? — поражённо выдохнула Вера, министр нахмурился, рассмотрев её мокрые глаза:
— Да. В чём дело? — Она отвернулась, сморгнула непролившиеся слёзы и вытерла лицо рукавом, министр нахмурился ещё сильнее: — О чём вы?
— О шрамах.
— Я думал, о татуировке, — нервно фыркнул министр, — не на то вы обращаете внимание.
Она видела татуировку у него на лопатках, но шрамы настолько шокировали её, что ни на что другое внимания не осталось.
— Она что-то значит? — с извиняющимся видом спросила Вера, министр кивнул:
— Она значит, что я незаконнорожденный. — Он бросил безрукавку на кровать, взял из шкафа новую, повернувшись спиной, Вера смогла рассмотреть рисунок — дракон, лежит, закрыв глаза и обернув себя хвостом.
— Ага, вот почему «спящий дракон», — тихо сказала она. — Только он не спит, он прикидывается, это видно.
Министр фыркнул, с улыбкой посмотрел на Веру через плечо:
— Прикидывающийся дракон?
— Ага, — кивнула Вера, попыталась улыбнуться, — в засаде.
— С закрытыми глазами? — фыркнул он.
— А может, он охотится на охотника, — прищурилась Вера, — изображает сонного, а потом — раз! — и съел.
Министр тихо рассмеялся, кивнул на шкаф:
— Что вы выбрали?
— Четвёртый слева.
Он достал серо-чёрный костюм, бросил на Веру шутливо-недовольный взгляд:
— Все решат, что у меня праздник.
— А если вы пойдёте в чёрном, не решат? — фыркнула Вера, он кивнул, она скептически подняла бровь: — Вы глаза свои бессовестные в зеркало видели?
— В смысле? — возмущённо выдохнул министр.
— В них написано: «Я сегодня прогулял тренировку, ел сладкое, нарушал режим, вёл себя потрясающе невоспитанно и останавливаться не собираюсь!»
Министр рассмеялся, зажмурился, потом посмотрел на Веру одним глазом:
— Это так очевидно?
— О, да.
— Это полностью ваша вина, — погрозил пальцем он.
— Готова взять на себя ответственность, — изобразила серьёзную морду Вера.
— Возьмёте, — многообещающе кивнул министр, бросил костюм на кровать и стал расстёгивать пояс. Вера подняла брови и улыбнулась:
— Не стесняетесь?
— А что вы тут не видели? — невинно улыбнулся он. Она неопределённо пожала плечами, изучая медленным взглядом его фигуру, прищурилась как сытая кошка и мягким движением вытянулась на кровати во весь рост, закинув руки за голову и улыбаясь откровенно неприлично.
Министр вытащил из штанов пояс, посмотрел на Веру, прищурился с шутливым подозрением:
— Знаете, мне начинает казаться, что вы занижаете мне оценки исключительно ради того, чтобы я приходил на пересдачи.
Вера с наигранным шоком прижала ладонь к груди:
— Как вы догадались?
— В глаза свои бессовестные посмотрите в зеркале, и поймёте.
— Это полностью ваша вина, — вздохнула она, — возьмёте на себя ответственность?
— Ещё как, — медленно кивнул министр, расстёгивая брюки и глядя Вере в глаза. Она кусала губы и прикладывала море усилий, чтобы не отвести взгляд, но сдалась через пару секунд, когда он бросил брюки на кровать, оставшись в длинных белых штанах чуть поуже, но далеко не обтягивающих. Она не смогла сдержать гримасу разочарования, министр рассмеялся и издевательски развёл руками:
— Да, так выглядит цыньянское бельё, вы его уже видели. А карнское я не ношу, оно неудобное и смешное.
Вера напоказ вздохнула, он опять рассмеялся и стал надевать штаны от костюма. Вероника наблюдала, как перекатываются мышцы на его руках, как блестят волосы, как изгибаются шрамы от царапин на боку…
«С каким удовольствием я бы затащила вас к себе на кровать и облизала каждый чёртов шрам, медленно и вдумчиво… заставляя вас ненавидеть меня за каждую секунду отсрочки долгожданного финала. Хочу услышать, каким голосом вы это скажете, хочу увидеть ваши глаза в этот момент…
Интересно, он догадывается, о чём я думаю?»
Его бессовестные глаза говорили, что конечно, да.
«Так чего мы ждём?»
Его грудь закрыла очередная безрукавка и Вера неохотно напомнила себе, что вообще-то, у него планы, и не просто планы, а «Тяжёлый День». Чем больше на нём становилось одежды, тем меньше Вера улыбалась, думая о его семье.
«Почему встречи с семьёй для вас такая проблема?»
Спрашивать казалось неприлично, она вздохнула и промолчала. Министр надел поверх рубашки длиннополый жилет, сверху широкий пояс, который запахивался на боку и прижимался ещё одним узким поясом, завязанным мудрёным узлом. Что-то в нём показалось ей странным, она задумалась и вспомнила, что почти у всех мужчин, которых она видела на рынке, на кончике пояса была маленькая вышивка, а у министра не было.
Он выпрямился, разгладил костюм, улыбнулся Вере:
