— Это цыньянские храмы, — неохотно объяснил министр, кивнул вдоль улицы, — вон там за поворотом начинаются карнские.
Вера внимательно рассматривала заборы и башенки у ворот, высокие арки с надписями, внутренние дворы, которые было видно в открытые ворота. На ближайшей арке сверкали полированным металлом стилизованные иероглифы «любовь» и слитно написанные «уважение» и «поклон», немного покопавшись в памяти, она расшифровала это как «почтение». Весь внутренний дворик занимала небольшая круглая площадь с деревом в центре, дерево было без единого листика, хотя остальные ещё не облетели. На высоком каменном бордюре вокруг дерева были вырезаны иероглифы «мать» и многозначительное «ра», и ещё какие-то мелкие, она не рассмотрела.
На следующей арке было написано: «Любовь и доверие», во внутреннем дворе сверкал бликами пруд, наполовину заросший кувшинками и лилиями, вокруг стояли лавочки, на них сидели пары и одинокие мужчины.
Внезапно её внимание привлёк пристальный взгляд, Вера оторвалась от рассматривания храма и увидела идущую им навстречу женщину в чёрно-белом халате с вышитыми узорами, женщина выбивалась из толпы и смотрела прямо на Веру, а когда поняла, что её взгляд заметили, улыбнулась и поклонилась на ходу. Вера удивлённо кивнула в ответ, проводила женщину взглядом, вопросительно посмотрела на министра:
— Кто это?
— Жрица, — так же удивлённо ответил он. — Я думал, вы знакомы.
— Я её в первый раз вижу, — развела руками Вера и задумалась.
«Мастер Валент говорил, что ему кланяются жрицы…»
Она обернулась и остановилась, но министр неожиданно сильно взял её за плечо и потащил дальше:
— Мы здесь не останавливаемся.
— Я просто хочу спросить…
— Отца Маркуса спросите, — процедил он, ускоряя шаг.
Вера пошла быстрее, стала вертеть головой, пытаясь хотя бы со стороны посмотреть на то, к чему он её так категорично не пускает.
На следующей арке была абракадабра из числительных, которые она поняла только тогда, когда рассмотрела деревянную фигурку трёхногого мутанта во внутреннем дворе — «один за всех и все за одного», ну или что-то близкое. Фигурка выглядела странно и страшно, это трёхногое чудовище вызывало желание сбежать.
«Цыньянское представление о браке, о, да. Беги, детка, беги.»
На другой стороне дороги высилась арка с надписью: «Рост и умножение», ворота были такие богатые, что сомнений не возникало — здесь живут деньги.
Они дошли до угла, повернули и Вера в который раз уронила челюсть — карнские храмы выглядели гораздо круче цыньянских. Она крепче взялась за локоть министра Шена и полностью сосредоточилась на рассматривании, тут было не до того, чтобы смотреть под ноги. Целиком из камня, эти храмы походили одновременно на величественные европейские соборы и готические храмы древней Греции. На ближайшем фасаде были витражные окна высотой в три этажа и монолитные колонны серого гранита, подпирающие свод, украшенный коваными узорами и статуями полуобнаженных мужчин и женщин. Литые картины на воротах изображали сцены пиров — там ели, пили и танцевали.
— Здравствуй, красавица.
Вера вздрогнула и повернулась к говорящему, неуверенно улыбнулась и кивнула на ходу:
— Здравствуйте.
Молодой парень в светлом длинном халате, настолько неприлично красивый, что рядом хотелось поискать режиссёра и оператора. Он широко улыбнулся, сверкнув идеальными голливудскими зубами, отпил вина из серебряного кубка, небрежно поправил длинные выгоревшие волосы, протянул ей руку:
— Давай дружить.
Вера автоматически вцепилась в локоть министра сильнее, тот мрачно оттолкнул руку парня и ускорил шаг, бросив ему:
— Не хватало ещё, чтобы она с тобой дружила!
— Пусть сама решит, — улыбнулся ещё радостнее парень, вприпрыжку догоняя их и опять приставая к Вере: — Красивый? Тебе же нравится?
«Ты или храм?»
— О, я — без сомнения! — рассмеялся он, — но храм тоже. Пойдём, я тебе покажу, он изнутри ещё красивее!
— Вин, отцепись! — рыкнул министр, — она с тобой не пойдёт.
— Ну почему ты так уверен? Вдруг я понравлюсь ей больше, чем ты? Ты уже поди и веселиться-то разучился, а? Ты стареешь, Шен, а я — нет. Я лучше.
— Уйди, — бросил министр.
— Какой-то ты стал неприветливый. Ты когда пил в последний раз? — парень обогнал их и пошёл спиной вперёд прямо перед ними, отпил из кубка, напоказ задумался и озарённо распахнул глаза: — Ого, почти две недели прошло! А до этого и ещё больше. И поводы всё какие-то дурацкие — то за компанию, то ради дела. Шенни, друг мой, мы ведь были такой командой! Ты умел развлекаться, знал толк в веселье, что с тобой случилось?
— Повзрослел, — с сарказмом фыркнул министр. Парень комично схватился за сердце:
— Ужасно!
— Не бойся, с тобой этого никогда не случится.
— Вера, а с тобой? — красавчик резко остановился прямо перед ней, она чуть в него не врезалась, пришлось запрокинуть голову, чтобы увидеть его лицо. Он очаровательно улыбнулся и предложил, как конфету: — Хочешь не стареть?
— А я могу?
— Можешь, — кивнул он и протянул ей свой кубок.
— Уйди! — министр оттолкнул его руку, вино из кубка плеснуло через край, но сделало петлю в воздухе и вернулось обратно. Парень прижал кубок к груди и шутливо погрозил пальцем министру:
— Шенни, ты мне это брось, целительную влагу почём зря не разливают, только внутрь. В крайнем случае, на кожу прекрасных дам, но потом слизать.
— Я запомню, — буркнул министр, плечом отпихивая парня с дороги.
— Винни, отцепись от девочки, — раздался рядом хрипловатый женский голос. Высокая дама в платье из грубого полотна, вышитого по краю подола и рукавов зелёным орнаментом, пристукнула посохом по камням мостовой и грозно нахмурилась: — Ты забрёл на чужую землю, наглец!
— Ну что ты, милая, я нигде не чужой, — он улыбнулся женщине, мягко шагнул вплотную к ней и в пару шагов обошёл вокруг, по-кошачьи протеревшись плечами по её рукам и спине, послал ей воздушный поцелуй, шутливо поклонился Вере и мягким вальсовым шагом пошёл в обратную сторону. Женщина опёрлась о посох и улыбнулась Вере:
— Любишь зверушек? Они тебя любят, я вижу.
— Мы идём к отцу Маркусу, — процедил министр, вставая между Верой и женщиной, она тихо рассмеялась, перекинула на грудь толстую русую косу и смерила его взглядом:
— Я не сомневаюсь. Ты за всю жизнь ничего не построил, только разрушаешь, а если и случается созидание, то случайно и походя. Но за девочку не решай, она способна на многое, ты ей не пара.
— Спасибо, я учту, — раздражённо кивнул министр, обхватил Веру за плечи и потащил дальше. Женщина шла за ними ровно до угла храма, но остановилась, как только они перешли дорогу, крикнув им вслед:
