Наконец у Булата кончилась свободная посуда, везде что-то жарилось, тушилось и запекалось, сам повар мыл стол, а Вера сказала, что отлучится на минутку, и выбежала в столовую, сразу увидев одинокую сгорбленную спину за одним из столов.
— Двейн? — заискивающе позвала она, — мы тебя не сильно задерживаем, да? Ну Двейн, мы честно не думали, что так надолго затянется, оно само. Зато ужин будет офигенный… Двейн, ну поговори со мной.
Он сгорбился ещё сильнее, она как-то почувствовала, что дело не в том, что они с Булатом затянули с готовкой, здесь что-то другое. Подошла ближе, положила ладони ему на плечи и мягко погладила:
— Что-то случилось?
Он еле ощутимо пожал плечами, она наклонилась, укладывая подбородок ему на макушку, провела руками по его плечам до локтей и обратно, наклонилась и шепнула на ухо:
— Кто тебя расстроил? Расскажи мне, я их всех побью. — Он беззвучно рассмеялся, она улыбнулась, сделала важный голос: — Да, я могу, доктор Вера лечит всё. И всех. Доктор Вера только господина нашего вредного министра не лечит, но тут уж, я думаю, ты и сам справишься, у тебя отлично получается.
Он рассмеялся громче, покачал головой и уже набрал воздуха, чтобы что-то ответить, но щелкнула дверь и оттуда раздалось:
— Господин? К вам… простите, я попозже зайду, — дверь захлопнулась, стало тихо.
Вера окаменела, внезапно поняв, что если Двейн только что вышел, то…
Она дёрнулась убрать руки, но министр крепко сжал её запястья, не давая двинуться:
— Поздно. Если взялись, то уже держитесь.
— А вы не боитесь, что… — перехваченным голосом начала она, он перебил её, насмешливо фыркнув:
— Не боюсь. К тому же, время не имеет значения, чуть коснулись на секунду или держались долго — не важно, платить приходится одинаково.
Ей стало дурно от этого «платить», в памяти вспыхнули его шрамы на руках, забинтованная шея…
— Уже поздно, Вера, расслабьтесь, — тихо рассмеялся министр, она нервно прошипела:
— Почему вы меня не остановили?
— Я не думал, что у вас с Двейном настолько тёплые отношения. Или вы виснете действительно на всех подряд?
— Не на всех, — ей захотелось его придушить, а в таком удобном положении соблазн был велик. — Я, чтоб вы знали, в вашем мире…
— Вера! — раздалось из кухни, — вода выкипела, мне как, ещё..? Ой, ё! Я ничего не видел!
Хлопнула ещё одна дверь, Вера с министром невольно сдавленно рассмеялись, он погладил её руку, она осторожно прижалась к нему чуть сильнее, закрывая глаза и касаясь щекой его волос, слушая… Ощущение было странное и непривычное, она много раз обнимала так Виталика и друзей, но сейчас всё было по-другому, её руки привыкли к другим плечам, более мягким, более податливым… а министр был твёрдым и крупным, внешне он не выглядел таким большим, каким оказался на ощупь. Она медленно сдвинулась, выбирая более удобное положение, затихла. Внутри полыхал жар, казалось, её грудь оставит ожог на его спине.
— Вера?
Его голос отдавался во всём её теле, вибрации проходили по каждому нерву.
— Что? — она сказала почти шёпотом, но он услышал.
— О чём вы говорили с госпожой Ви А Ри?
— О вас. — Он напрягся, но промолчал, Вера мягко погладила его по груди, с горьковатой иронией добавила, — она сказала, нам будет очень тяжело. — Он невесело рассмеялся, качнул головой:
— Это и без гадалки ясно было. Что-нибудь конкретное она сказала?
— Рассказала, как у вас принято дарить подарки, я была в шоке. Спросила, где моё зеркало, которое с бабочками. Где моё зеркало?
— Оно же вам не понравилось, — наиграно надулся министр, Вера навалилась на него сильнее и буркнула:
— Мне придушить вас хочется.
— Вперёд.
— Я серьёзно, — невесело вздохнула Вероника, переставая дурачиться, опять прижалась щекой к его волосам и прошептала: — Вы же знаете, что я дикий пришелец, нихрена не понимающий в местных играх, вы могли как-то…
— Как?! — с горьким сарказмом выдохнул министр, до боли сжал её запястья, прижал к груди сильнее, — Вера, вы в некоторых вещах так проницательны, что я диву даюсь, зато там, где надо, проявляете чудеса непробиваемости!
Она набрала полную грудь воздуха, готовясь возмущаться, но передумала и промолчала, сильнее прижалась к нему, закрывая глаза, слушая шелест его волос и пытаясь утонуть в ощущении его близости, это всё было так невероятно, что ей то и дело становилась страшно, что сейчас её разбудят.
— Вера…
Его перебил медленный, оглушительный скрип двери, деликатный, как галопирующий носорог, голос Булата прокряхтел:
— Э… не хочется вам мешать и всё такое… но совесть тоже надо иметь, у меня всё готово, а Двейн в одиночку сдерживает это стадо голодных баранов, просто потому, что вам приспичило прямо вот тут вот… это. Давайте, короче.
Дверь опять скрипнула, Вера почувствовала, как плечи министра Шена дрогнули беззвучным смешком, медленно выпрямилась, с усилием отрываясь от него, но пока не убирая руки. Он тоже не спешил отпускать её, они молчали, потом она обречённо зарычала и опять обняла его, ещё крепче, как в последний раз… уткнулась лицом в его волосы, вдохнула полные лёгкие и замерла так, наполнившись им до краёв и не желая думать, что делать дальше.
— Так и пойдём? — с невесёлой иронией спросил министр, с силой погладил её руку, она молча кивнула, зная, что он почувствует её движение. — Отличный план. Действительно, так и пойдём. Всё время будем так ходить. И когда настанет час расплаты, попросим Дока так и забинтовать.
— Я не знала, что это вы, — перехваченным голосом ответила Вера.
— Не важно, — мягко улыбнулся он, провёл ладонью по её руке, сжал пальцы, — всё равно уже поздно. Как вы там говорили? Что бы жизнь ни предложила, надо брать всё? Вот и возьмём всё. А потом расплатимся по счёту. Так, значит так, что теперь делать.
— Вы мне расскажете, что это такое?
— Зачем? Вы и так уже всё поняли.
— Почему это происходит?
Опять скрипнула дверь, Булат громогласно прокашлялся, министр в последний раз сжал Верины руки и отпустил, она выпрямилась, пряча глаза и одновременно сгорая от любопытства и желания увидеть его лицо, но смелости хватило только на короткий взгляд, не принёсший облегчения — он выглядел так же, как и всегда, бесстрастным, хмурым и холодным.
— Вы всё закончили здесь?
— Да, — кивнула Вера.
— Тогда я провожу вас, прощайтесь.
— Булатик, пока! — попыталась изобразить беззаботность Вера, но судя по тому, что повар даже не вышел, а буркнул «пока» из недр кухни, её клоунада никого не обманула.
— Идёмте, — министр обнял её за плечо, повёл к выходу, Вера опустила глаза, чтобы не видеть лица Двейна и целой толпы бойцов, ждущих у двери. Когда они проходили мимо, парни пытались сохранять спокойствие, но атмосфера неприличной шутки всё равно висела над ними, отзываясь в шепотках, смешках и переглядываниях, Вероника старалась этого не замечать.
