— Проходите быстрее, — шепнул Мартин, становясь между ней и скандалом, Вера его проигнорировала, заинтригованно вытягивая.
Женщина поливала своего невидимого оппонента грязью, но он ее, похоже, напрочь игнорировал, Вера вообще не могла понять, есть ли там кто-нибудь, или дама спорит со стенкой. Наконец решив для себя, что все цыньянки — визгливые истерички, Вера потеряла к ней интерес и пошла туда, куда ее настойчиво звал Мартин. И у самого поворота услышала каменно-равнодушный голос Двейна:
— Извините, господин не принимает.
В ответ раздался плеск воды, зазвенело стекло, и полилась очередная волна ругани, а Вера ахнула и развернулась кругом, направляясь к шелковому стогу. Ее попытался придержать за локоть Мартин, она отдернула руку и изобразила прожженного пирата, шагающего по своей палубе:
— В стороны! — Мартин убрал руку, ближайшие зрители обернулись, Вера двинулась прямо на них расхлябанной походкой хозяйки положения, которая мечтает о конфликте вот прямо сию секунду. Ей освободили проход, зрители стали оборачиваться чаще, цыньянка что-то заметила и замолчала, но Вера ее пока не видела. Наконец перед ней расступились последние широкие спины, она демонстративно даже взглядом не удостоила цыньянку, протискиваясь к Двейну практически по шелковому подолу, женщина еле успела выдернуть его из-под ее туфли.
На нее смотрели все. Вера смотрела на Двейна, немного мокрого, мрачновато- ироничного, с тенью интереса в глубине глаз. Подошла к нему впритык, задрала подбородок, чтобы смотреть ему в лицо, и тоном бандита из подворотни поинтересовалась:
— Бро, эта коза к тебе пристает?
— Да, — медленно кивнул Двейн.
— Я с ней поговорю?
— Спасибо.
Вера крутанулась на каблуке, разворачиваясь к зрителям и цыньянке, изобразила жест шоумена, отметающего проблемы в стороны:
— Присядьте, господа! — зрители заулыбались, предчувствуя второй акт шоу, но вернулись за столы. Вера наконец посмотрела на цыньянку, узнав Йори по очередной ветке в углу глаза, без этой детали она легко спутала бы ее с любой другой цыньянкой с рынка, эта их манера одеваться как стог и краситься как клоун делала их всех безлико-одинаковыми. Йори смотрела на нее с брезгливым недоумением, Вера ей предвкушающе улыбнулась и щелкнула пальцами, привлекая внимание: — Иди за мной! — Задрала нос и пошла вдоль прохода, все-таки потоптавшись по шелковому подолу.
Сопение Йори за спиной приятно щекотало нервы, Вера мечтала, чтобы цыньянка на нее бросилась — так хотелось ей съездить по физиономии.
"Ты выбрала идеальное место и время, дорогая Йори."
Дойдя до заранее подмеченного стола, за которым никто не сидел, Вера провела Йори чуть дальше, потом развернулась кругом и вернулась, опять прогулявшись по ее подолу. Театральным рывком выдвинула лавку в проход между столами, перекрывая его весь, медленно красиво уселась в центре, еще медленнее закинула ногу на ногу, красиво поставила сумку на колени, сложила руки на сумке и великодушно кивнула Йори:
— Говори.
Цыньянку перекосило, как будто у нее с лицом нервный тик случился, Вера улыбалась все ласковее и никого не торопила. Зрители молчали, Йори залилась румянцем так, что красные пятна на щеках просвечивали даже сквозь белый грим. Вере показалось, что она сейчас просто уйдет, этого она не хотела, поэтому решила подтолкнуть, изобразив самую стервозную физиономию, которую только смогла:
— Я тебя слушаю.
"Ударь меня, пожалуйста."
Йори задохнулась от возмущения, собралась и пораженно выдохнула:
— В смысле?!
— В обычном смысле, ты говоришь — я слушаю. Начинай, — Вера улыбнулась еще ласковее, зрители начали ухмыляться, вокруг сгущалось поле ироничной готовности насмехаться над благородной, богатой и красивой женщиной, поставившей себя в дурацкое положение.
Взгляд Йори метался по комнате, как будто искал выход, она уже сама поняла, что ситуация неудобная, но возможность красиво уйти, поставив себя выше этой ситуации, она уже упустила. И она решила идти в атаку:
— Кто ты такая? С какой стати я должна с тобой говорить?
Вера улыбалась так, как будто уже разорвала ее надвое и отмечает это событие в пенной ванне с массажистом.
— Ну мы же не дикари, мы культурные люди в приличном обществе, я не могу просто взять тебя за волосы и начать бить лицом о стол, сначала мы должны поговорить. Начинай, по порядку — кто такая, зачем пришла?
Йори задышала чаще, глаза лезли наружу от возмущения, Вера положила руки чуть по-другому и сменила положение ног, чтобы быстро вскочить, когда Йори на нее бросится. Но Йори взяла себя в руки.
— Я — Хань Йо Ри, первая наследница Хань.
— Что такое "хань"? — любознательно улыбнулась Вера, Йори посмотрела на нее как на умственно отсталую и пояснила:
— Дом Хань.
— Старший?
Цыньянку опять перекосило, Вера подобралась.
"Давай, ударь меня, господи, да смелее!"
Йори медленно глубоко вдохнула и процедила:
— Младший.
— Ага, хорошо, — Вера поправила рукава, улыбаясь сама себе, вопросила пространство: — Странно, вроде бы аристократка, а орешь и скандалишь в баре, кидаясь на мужчин. Я понимаю, что он красавчик, но надо же как-то себя контролировать. Интересные у вас нравы, — она наконец посмотрела на Йори, ожидая реакции, не дождалась и великодушно отмахнулась: — Ну ладно, у всех свои нормы приличия. Я — Зорина Вероника Владимировна. Слышала обо мне?
— Слышала, что ты дерешься на рынке, — с отвращением выплюнула Йори, Вера радостно кивнула:
— О, да. Только не дерусь, а бью. Один раз, для тугих — два раза. У меня не было другого выхода — эта коза приставала к Двейну, он популярен. До сих пор заикается, бедная женщина. Ну да черт с ней, вернемся к цели твоего визита сюда. Говори.
— Я пришла увидеть Шена, — Йори посмотрела куда-то Вере за спину, она не стала оборачиваться.
— Как я понимаю, он не разделяет твоего желания встретиться?
— Мне плевать на его желания, он обязан.
— С какой стати?
— Я его сестра.
— Надо же! — Вера всплеснула руками, радостно улыбаясь: — Как интересно. Давно хотела с тобой встретиться, меня мучает один вопрос, на который ответить можешь только ты.
Йори приподняла бровь, Вера понизила голос до громогласного театрального шепота, и с долей сочувствия спросила:
— Ты плохо видишь? Или у тебя пальцы больные?
— С чего ты взяла? — фыркнула Йори, так морща нос, как будто Вера заподозрила ее в чем-то неизлечимом и заразном.
"Оу, болевая точечка, здоровье, надо запомнить." — Нет?
— Нет!
— Тогда почему у тебя единственный и неповторимый старший брат без вышитого пояса ходит? Ты не умеешь вышивать?
