— Как ты смеешь?!
"Да, ударь меня, ну!"
— Совсем вообще не умеешь, даже детские рисунки крестиком?
— Я умею вышивать!
— И?
— Я вышиваю только для тех, кто этого достоин, — Йори вспомнила о достоинстве, выровнялась и справилась с лицом, Вера улыбалась все шире:
— Я тоже. Но только для тех, кто мне нравится. Для Двейна, например. Зацени его пояс, офигенно же? Я знаю, что офигенно. Ты так не можешь?
— Я могу и получше.
— Так чего ждешь?
— Я не собираюсь вышивать для безродного ублюдка! — Йори задрала нос, а у Веры перед глазами мигнули черные вспышки, на секунду потушив все чувства, кроме ярости.
Она пыталась взять себя в руки, понимая, что вот-вот проиграет и сорвется первой
— презрительная мордочка Йори, вся стянутая к носу, как у крысы, презрительный рот, сморщенный куриной попкой, глазки-щелочки, дрова на щеке, накладные волосы, стог шелка, занимающий весь проход — ее накаляло все, она почти ощущала, как сжимает эти волосы в кулаке и колотит красотку лицом о стол, сильно, долго, она будет уже мертвой, а Вера будет продолжать ее бить, уродуя до полной потери сходства с человеком.
— Ты же говорила, что он твой брат, — голос звучал как из преисподней, румянец Йори испарился, в глазах появилась такая спесь, за которую без сожалений умирают.
— Он мне не брат, это я его сестра.
— Странно, а мне казалось, родственные связи работают в обе стороны.
— Не в этом случае.
— Хм. Интересные у тебя взгляды на семью. To есть, ты пришла увидеть своего брата, когда у тебя возникли проблемы, но когда нет проблем, то брата тоже как бы нет? Удобно. Низко и подло, конечно, но я вижу, для тебя это не аргумент. Ладно, подойдем к вопросу с другой стороны. Для особо достойных людей ты все-таки вышиваешь, да?
— Да.
— И среди этих достойных есть хоть один мужчина?
— Естественно.
— Так почему ты не несешь свои проблемы этому достойному мужчине, а приходишь унижаться, выпрашивая милости у неугодного брата в кабаке?
Йори задохнулась от возмущения, Вера опять почувствовала себя в своей тарелке, улыбнулась:
— Дай, угадаю — твой достойный мужчина не может решить твою проблему? Он беден, слаб, стар? Болен, может быть? Слепой, глухой, хромой?
— Нет, — Йори потряхивало, Вера опять села поудобнее для рывка.
"Почти."
— To есть, проблему решить он может?
— Да.
— Тогда почему не решает? Ты не заслужила? Он тебя не любит, не хочет тебе помочь?
— Хочет.
— Хочет, может, но почему-то не решает? Почему? Может быть, потому, что не хочет афишировать свои отношения с тобой? Ты встречаешься с женатым мужчиной?
Белки ее глаз за секунду налились красным, Вера любовалась картиной и думала о том, какое все-таки счастье — владеть информацией. Она улыбнулась, показывая все зубы до единого. Йори дернулась к ней и замахнулась:
— Как ты смеешь, тварь!
Вера плавно подняла руку, чтобы успеть перехватить и ударить навстречу, но не успела — руку Йори поймал Двейн. Вере пришлось превратить движение в останавливающий жест, она ласково улыбнулась Двейну:
— Нет-нет, пускай. Пусть наследница Хань первая начнет драку в кабаке, если она ударит меня, я с полным правом переломаю ей ноги прямо тут, не сходя с этого места, я об этом мечтаю уже, пусть даст мне повод. Вперед, дорогая, мы уже пообщались, формальности соблюдены, самое время залить этот кабак кровью. Начинай.
Вера сняла с коленей сумку и поставила на лавочку рядом, демонстративно поддернула рукава, размяла пальцы. Йори смотрела на нее и часто глубоко дышала, глаза алели кровью, напряженная жилистая ладонь подрагивала в руке Двейна. Наконец она нервно освободила руку и отступила на шаг, поправила рукав, пальцы дрожали. Вера улыбалась ей, все еще надеясь на мордобой:
— Ну что такое? Чего ждешь? Руки все-таки больные, потому и не вышиваешь?
— Ты… — Йори пыталась взять себя в руки, но в голосе уже слышались те истеричные нотки, с которыми она поливала Двейна, когда не знала, что Вера слышит. — Ты… безродная сука!
Вера игриво наморщила нос и изобразила оскал:
— Р-р-р!
— Подзаборная бродячая собака! — Йори визжала и брызгала слюной, окончательно потеряв тормоза, Вера смеялась. — Блохастая шавка!
— Знаешь, в моем мире говорят — не бросайся в людей грязью, до них можешь и не добросить, а сам точно вымажешься.
— Грязная безродная тварь!
— Почему ты так зациклена на родовитости? Это единственное, чем ты можешь гордиться? Хотя, в принципе, если ты даже вышивать не умеешь, то с музыкой и каллиграфией, наверное, полный провал. Это из-за проблем со здоровьем?
— Потаскуха!
— А вот это неправда — я с женатыми не путаюсь.
— Я тоже не путаюсь!
— Не надо передо мной оправдываться, каждый живет как может…
— Тварь!
— Ты пошла на второй круг, дорогая. Еще и словарный запас крохотный, как все печально.
— Ты сдохнешь в канаве!
— Почему не прямо сейчас? — Вера изобразила распахнутые объятия, — давай, тебе же так хочется.
— Иди к черту!
— Я не хожу к мужчинам, это они ходят ко мне. Если я их приглашаю. Но чертей среди них пока не было, сплошные культурные воспитанные джентльмены — чай, поэзия, все такое. К тебе, я так понимаю, за поэзией не ходят?
— Пошла ты…
— Не-а, я никуда отсюда не уйду. А ты, если заблудилась, дверь там, — Вера кивнула на выход, Йори задыхалась от злости.
— Ты сдохнешь. Тварь.
Она опять посмотрела куда-то за спину Вере, с такой бездонной ненавистью, что Вера с трудом подавила желание обернуться, потом стремительно развернулась и вышла, шурша юбками и собирая ими всякую мелочь с пола, тянущиеся за юбкой нитки и прутик от веника выглядели идеальным последним штрихом, Вере хотелось это сфотографировать.
Дверь за Йори закрылась, кабак зашелестел разговорами и смешками, Вера развела руками, прощаясь с надеждой на мордобой, встала, забросила сумку на плечо и задвинула лавку на место. Посмотрела на Двейна, у которого на лице было что-то такое, как будто ему отдали самый красивый и вкусный кусок на столе, а он пытается понять, где подвох. Вера опять прикинулась пиратом на родной палубе, подошла вплотную и заглянула Двейну в глаза:
— Ну ты даешь! На минуту нельзя оставить — мигом находишь себе какую-нибудь неадекватную женщину. Я понимаю, что ты красавчик, и это неизбежно, но как-то надо их контролировать. Где на тебе написать, что ты под моей личной защитой?
