— Поешьте, выпейте отвар и ложитесь спать, я сегодня уже не приду. Госпожа.
Поклонился и ушел, не дожидаясь ответа, она пожелала удачи им обоим и пошла на кухню.
* * *
4.33.1 Подготовка к визиту короля и пирожные со звездами
Утро разбудило ее дождем. За окном равномерно шуршали мелкие капли, иногда стучали в стекло крупные, как будто кто-то бросал камешки, Вера изучала лепнину на потолке и думала о Санте с Ликой.
"На их месте могли бы быть мы."
Решила приучивать себя начинать утро с пожеланий удачи, закрыла глаза и стала перебирать всех, начиная с Дока и заканчивая гадом Эриком, который так хотел убедиться, что она жива, что облысел ради этого.
Она злилась на него, но где-то в глубине души было приятно — красивый парень, цветы прислал, руки целовал.
"А министр ни разу цветы не приносил."
Она попробовала эту новость, повертела так и этак, поняла, что ее это почему-то не цепляет. В памяти возникла картинка с министром Шеном и букетом дайрских роз, на лице усталость и раздражение, букет держит как веник, который слишком плох для того, чтобы им подметать. Улыбнулась.
Его лицо в памяти опять стало покрываться волшебным налетом идеальности, она уже не помнила, как он выглядел без этого фильтра в ее голове, теперь казалось, что он был таким всегда, а она почему-то не замечала.
Встала, привела себя в порядок, посмотрела на гору вещей на столе и решила их не трогать. Сходила за уксусом и шампунем, тщательно вымыла то место на столе, где был след от колпачка, пошла на кухню. Позавтракала, выпила отвар, включила музыку и стала сочинять невероятный торт — сегодня должен был прийти король, как же долго она его ждала, у нее накопилось море вопросов.
* * *
Когда в библиотеке раздались шаги, вся кухня кипела, шипела и грохотала музыкой из телефона, так что Вера не сразу заметила, что шаги принадлежат не министру. Вошел Двейн, со смешанными чувствами осмотрел грандиозный творческий бардак на всех столах, и смущенно кивнул Вере вместо поклона:
— Добрый день. Готовитесь к празднику?
— Привет. Да, сегодня король должен прийти. Как жизнь?
Он напрягся от этого невинного вопроса, смутился еще сильнее, улыбнулся, перестал улыбаться, опять улыбнулся и покачал головой, потер лицо. Посмотрел на Веру и развел руками с бессильным видом:
— Вы меня в ступор вводите. Как я должен ответить на этот вопрос?
Она рассмеялась и отставила кастрюлю, в которой взбивала крем, вытерла руки и выключила музыку.
— Да как хочешь, так и отвечай. Обычно говорят общую оценку, типа "отлично" или "не очень", а потом добавляют какое-нибудь замечание о насущных делах, что-то, что формирует первую оценку — новости, например. Вот если ты меня спросишь, то я скажу, что у меня дела в порядке, я готовлю тортик, получается хорошо, но я жалею, что не смогла найти на вашем рынке ваниль.
— Ее надо искать в восточных рядах, только не в пряностях, а в сладостях.
— Так в вашем мире все-таки есть орхидеи? — округлила глаза Вера.
— Есть.
— А я спрашивала, мне говорили, нету, — надула губы Вера. — Ну есть, и отлично. Так как жизнь?
Он опять смутился и напрягся, качнул ладонью и наконец выдал:
— Не очень, если честно. Одна из групп в лазарете, почти в полном составе, я пришел просить вас о благословении.
— Хорошо, — она прикрыла глаза на секунду и опять окатила удачей Дока и тех, кого помнила из бойцов, посмотрела на Двейна, — еще что-то?
— И еще… я пришел сказать, что господин сегодня не придет. Он был в этой группе.
Вера похолодела, и Двейн поспешил добавить:
— Там ничего серьезного, у господина сильные щиты. Но щиты не всемогущи, повреждения слабые, но…
— Но? — подняла брови Вера.
— Ну, хм… — он мялся и мучительно искал слова, Вере уже было его жалко, когда он наконец изобразил загадочное движение пальцами и зашел издалека: — В империи не принято показываться на людях с ранами или следами болезни, особенно на лице, это считается некультурным и оскорбительным.
— Он уже приходил и с синяками, и со свежей раной, прямо после тренировки.
— Это… очень смело, — выдавил Двейн.
— Да он в принципе не из робких, — фыркнула Вера, внезапно замерла и перестала улыбаться. — Так, подожди. На лице? Справа?
— Да.
— И на обеих ладонях?
— Откуда вы знаете? — нахмурился Двейн, она отмахнулась:
— Божественная сила. Когда это случилось?
— Ночью, после полуночи.
Она посмотрела на часы — время позднее.
— Он что-нибудь ел сегодня?
Двейн изобразил такое удивление, как будто она спросила, летал ли сегодня господин министр на махаоновых крылышках, Вера фыркнула:
— Тупо логически, если бой был ночью и он получил по обеим рукам, то все это время он либо не ел, либо его кто-то кормил с ложечки. Ты кормил?
Двейн прыснул, с трудом сдерживая смех, качнул головой:
— Боюсь, это не в моей компетенции.
— Док кормил?
— Вряд ли господин позволил бы это Доку.
— А кому позволил бы?
Двейн улыбнулся как лис, Вера улыбнулась еще хитрее, он медленно глубоко вдохнул и осторожно сказал:
— Я спрошу. Но будьте готовы услышать "нет", рана на лице очень некрасивая, я бы такое даме не показывал, если мне дорого ее спокойствие.
— Скажи ему — я завяжу глаза.
Двейн рот раскрыл от шока, но быстро пришел в себя и кивнул, она рассмеялась:
— Ты сам-то ел? — он неопределенно двинул плечами и осмотрел столы, задержавшись взглядом на глубокой тарелке, в которую она сложила обрезки от коржей — противень был прямоугольный, а торт она задумала круглый, из остатков собиралась нарезать маленьких пирожных, заодно попробовать крем. — Сколько времени ты можешь тут просидеть, прежде чем тебя придут искать?
— Минут пятнадцать, у меня нет лимита, — улыбнулся Двейн.
— А у остальных есть? — она достала две тарелки, взяла нож и стала вырезать из обрезков коржей квадраты, звезды и треугольники, Двейн сел на любимое место министра Шена, любопытно вытянул шею, глядя на ее работу.
— У дежурного лимит — минута, он может зайти и передать сообщение, но если задержится, то сработает сигнализация. У остальных когда как, господин Шен выдает пропуски на каждый визит отдельно. У меня раньше тоже было ограничение, но он убрал.
— Это правильно, — она на скорую руку украсила мини-пирожные капельками крема, одну тарелку поставила перед Двейном, со второй взяла самое маленькое пирожное и сунула в рот, задумчиво пробуя. Посмотрела на Двейна: — Чего не хватает?
