Воздушная волна отбросила Анатею в сторону, когда распахнулись кожистые крылья оллундца, а сам он в одно мгновение оказался рядом с ахзашцем, схватив того.
— Где она?! — практически зарычал Канстаэл, но его напор был встречен лишь холодным взглядом «ангела», кажется, вовсе не испытывающего страха.
— Не знаю! И отпусти меня, нам еще торговаться. Будет жаль, если вся эта затея окажется совершенно бесполезной. Где эти безмозглые бездельницы?! — выкрикнул Наэлиен, почувствовав, как железная хватка держащего его оллундца становится слабее. — Кто был здесь и куда могли деться нуррианки, я вас спрашиваю?!
Рабыни, до этого тихо стоявшие за дверями, но вышедшие в холл после крика хозяина, затряслись, словно два тонких деревца под порывами ураганного ветра. Они не знали ответа, но отвечать боялись, Наэлиен любил наказывать их за все, что вызывало его неудовольство.
Вытирая разбитую губу, поднялась с пола Анатея, соображая, что же могло произойти, пока она отлучалась в космопорт.
— Здесь был Раэн, я разрешила ему присмотреть за перевертышем. Его тоже нет?
Услышанное, как ни странно это показалось ахзашке, вызвало не гнев, а улыбку ее мужа. Ухмыляясь, тот обратился с Канстаэлу.
— Слышал? Тебе и мне она предпочла доктора. А я ломал голову, что за чушь он несет, явно стараясь держать меня подальше от малышки. Интересно, когда они успели спеться… Моя первая серьезная ошибка за долгие годы — танцуя с невинной красавицей на дикой планете, я поверил ее влюбленным глазам. А чем она взяла тебя, если даже знаменитый живой огонь Оллунда не увидел лживости нуррианской натуры? Ты знал, что мы договорились с ней встретиться на Тариниусе? Наверняка нет. И, думаю, даже сам предложил освободить проданную в рабство сестренку, стоило ласковой жене лишь упомянуть о ее страданиях, да?! — Наэлиен посмотрел на жену. — Ну, а ты зачем притащила этого урода? Хотела заработать или чтобы он убил меня?
Канстаэл не стал дожидаться ответа Анатеи, ему было безразлично то, как она будет все объяснять, в отличие от тех слов, которые произнес белокрылый. «Неужели, все правда? Ведь думал же о том, что кто-то сообщил ахзашцам о вылете на планету работорговцев… Нет, Триана не хотела обмануть, она не притворялась влюбленной и не желала становиться женой! Все произошло по воле случая и симбионтов, каким-то образом оказавшихся в ее теле. Надо найти ее, Ахзаш слишком опасен, а выяснить все можно будет потом. Я обещал, что отпущу ее, если она встретит кого-то другого, и сделаю это!»
Мысли о возможном предательстве или о том, что Триана любит кого-то другого, причиняли больше боли, чем холодный воздух, ворвавшийся в легкие оллундца. Канстаэл, прищурившись, посмотрел на белоснежные, сияющие под солнцем бесконечные просторы, окружающие поместье, и направился к своему шаттлу. Взлетел, не думая о том, где будет искать жену, но зная, что свое обещание вернуть ее на Оллунд выполнит вопреки всему, и пусть потом Триана оставит его, сам Канстаэл не может бросить ее погибать среди льда и холода.
Не зная того, что помощь уже близко, Триана с тревогой всматривалась в приближающиеся горы, уже нависающие над ними и скрывающие свои вершины в шапке густого тумана. Шиасса скользила уже медленнее, устав или все же замерзнув, хотя Раэн утверждал, что такого с редуликами не случается. Ахзашец, то улетающий вперед, то остающийся где-то позади, немного снизился, чтобы девушки могли его слышать.
— Нам необходимо добраться до входа в пещеру, что располагается у подножья, уже близко, не грустите, спасительницы богини, она не забудет вашей жертвы.
— О чем ты? — Триана нахмурилась, и без пояснений догадываясь, что веселится Раэн и пугает не просто так.
— Отблагодарит, я имел ввиду, за ваши страдания. Если, как говорят, божественный гнев ужасен, то и благодарность должна быть соответствующей, — улыбнулся белокрылый, снова взмывая вверх. — Поговорим в пещере, в полете это делать не слишком удобно.
— Как думаешь, мы вообще выберемся отсюда живыми? — Триана повернулась к сестре, сидящей рядом.
— Из этих гор или с Ахзаша? — ободряюще улыбнулась Минира. — После всего того, что произошло, просто не может случиться иначе. Для чего Первой богине было дарить нам мужей и счастье, если потом сразу отобрать и убить нас? Наверное, этот доктор прав, мы должны были оказаться здесь, но это не значит, что наша жизнь обязательно должна закончиться. Горло уже болит, давай не будем разговаривать, такой ветер…
Оставшуюся часть пути проделали молча и к моменту, когда достигли искомой пещеры, нуррианки продрогли уже до костей, несмотря на костюмы, выделенные им Раэном. Шиасса в нерешительности остановилась у темного хода, припорошенного снегом, ахзашца нигде не было видно, а проникать внутрь без местного жителя было бы рискованно. Лаз был довольно широким, тело редулика прошло бы без проблем, да и скрыться от ветра хотелось быстрее, поэтому Триана все же решилась и, посоветовавшись с Минирой, попросила свою подругу-паука попробовать подойти поближе.
Едва лапы Шиассы оказались внутри, раздался шум, нарастающий, словно свист приближающего с огромной скоростью предмета, и заставивший редулика испуганно шарахнуться обратно.
— Не бойтесь, это всего лишь я подал знак, где нас искать, — опустился рядом Раэн. — Готовы, смелые мои?! Прикажите своему транспорту идти внутрь, пока рано слезать. А я расскажу правду о том, как усыпили богиню, это должно помочь в ее пробуждении.
— Так ты врал… — произнесла, скорее, для себя и уже не удивляясь ничему, Триана.
— Не договаривал, предпочитаю не лгать понапрасну.
Правда, приправленная нужными словами или немного недосказанная, работает гораздо лучше, чем обычное вранье, а я не настолько глуп, чтобы попадаться. Богиня, отобрав бессмертие у своих братьев и сестер, лишила и себя подобной роскоши, но дело было не только в том, чтобы сблизить покровителей нашего мира с ахзашцами. Мудрая и вечная, она раньше не знала любви и, когда встретила того, кто оказался способен пробудить в ней это чувство, не смогла смириться со скорой смертью избранника. Мирами правят не боги, а чувства, вот что я думаю. Только тот, кому безразлично абсолютно все, может отречься и вершить судьбы, но я тоже не смог, поэтому прекрасно понимаю ее. Вот только тот ахзашец совсем не разделял божественной любви, хотя ему и льстило подобное отношение. И, получив предложение от соплеменников, решивших избавиться от богини, пока она не передумала оставлять им бессмертие, он согласился заманить ее в ловушку. Сердце несчастной было разбито, когда она столкнулась с предательством, эти горы поднялись на месте пленения богини, воздвигнутые ее гневом и болью. Но почему-то я уверен, что она по-прежнему жаждет любви…
ГЛАВА 24
Пещера ничем примечательным не отличалась, если не считать гнетущего чувства тоски, что пробуждалось в сердце каждого, оказавшегося в ней однажды, случайно или, как нуррианки, с определенной целью. Раэн давно понял, где именно располагается колыбель богини, долгие годы так тщательно забываемая своими же созданиями, и шел уверенно, опустившись на неровный каменистый пол.
