Помощники дождались, пока мы войдем внутрь, и тотчас же торопливо заперли дверь на ключ, словно боялись, что мы будем сопротивляться. Альмир презрительно усмехнулся и сказал:
— Можно подумать, нам есть, куда бежать. И зачем бежать.
Я подошла к нему, и мы снова обнялись и стояли так несколько долгих-долгих минут, а потом Альмир произнес:
— Мы дураки, да? Совсем дураки?
— Дураки… — еле слышно откликнулась я. — Альмир, почему ты позволил мне уйти?
Я сейчас не видела его лица, но почувствовала, что он улыбается, тихо и горько.
— Слишком много всего, Полин, — промолвил он. — Ты уверена, что хочешь слушать? Это совсем неинтересно.
Я была уверена только в том, что хочу вечно стоять вот так, с ним в обнимку. Мне больше ничего не надо было. Какой же я была дурой, когда решила отказаться от него!
— Хочу, — сказала я.
Альмир снова улыбнулся и подтолкнул меня к нерасстеленной кровати. Она была не слишком большой, но нам вполне хватило места. Мы вытянулись на покрывале, и колдун произнес:
— Если любишь человека, то всегда, что бы ни случилось, будешь делать так, как ему нужно. Как ему хорошо. Потому что ты хочешь, чтобы любимый был счастлив. Правильно?
На улице снова пошел дождь. Ветер срывал листья с деревьев, и было видно, как они кружат в свете фонаря, будто птицы со сломанными крыльями, и падают на дорожку, превращаясь в мокрые грязные твари. Должно быть, наследница бури проверяла новые силы. Некоторое время я слушала, как капли барабанят в стекло, а затем сказала:
— Думаю, что да. Это правильно.
— Тебе ведь хотелось домой, Полина, — вздохнул Альмир. — Ты казалась мне птичкой в клетке. Маленькой такой, очень хорошей и очень упрямой птичкой. А запереть такую птичку за решеткой до конца ее дней, смотреть, как она гаснет и чахнет — это сволочью надо быть.
— Ты не сволочь, — проговорила я. Альмир усмехнулся.
— Я сволочь, Полина. Я закатываю своих противников в деревья, и поверь, это далеко не самое страшное, что я делал. Но сажать птичку в клетку мне претит. Потому что я люблю эту птичку. И хочу, чтоб она была счастлива. А значит, мое собственное не имеет никакого значения, и птичку надо отпустить. И сказать ей спасибо за то, что она прилетела.
В комнате было довольно прохладно, но в этот миг я ощутила тепло — безграничное, проникающее в каждую клеточку тела, словно прямо надо мной взошло огромное ласковое солнце. Альмир меня любит, и он сказал об этом.
Ему тяжело было признаться, и я понимала это. Колдун, внушающий ужас своему миру, не способен на любовь — хотя бы потому, что ее могут не принять по-настоящему.
— Если б я только знала… — устало прошептала я. Альмир усмехнулся, машинально дотронулся до своей покалеченной руки — сейчас она была покрыта свежими рубцами шрамов. Перед тем, как попрощаться с нами до завтра, наследница бури остановила кровь и залечила раны колдуна.
— Я должен был сказать об этом, — произнес Альмир. — Но в тот момент это прозвучало бы как манипуляция. «Полина, я не хочу, чтоб ты уходила, поэтому готов на все, чтоб тебя удержать, в том числе и на обман». А я не собираюсь тебя обманывать, и как-то вертеть тобой — тоже.
— Дурак, — ответила я. — И я тоже дура… Если бы не я, ничего бы этого не случилось. Ты бы не утратил сил…
Но, к моему искреннему удивлению, Альмир только отмахнулся, словно речь шла о какой-то ерунде.
— Дело житейское, — сказал он. — Попрошу наследницу, чтоб выкинула нас возле ручьев Кхаэтэ, рядом с Баконийскими пещерами.
Вот, значит, как! Значит, он просто выстроил свою игру и не стал спорить с наследницей! Я вспомнила, что уже слышала об этом месте. Макшайдер говорил об этих местах принцу Герберту, когда плел свои сети вокруг всех нас.
— Там ведь находится изначальный источник магических сил? — уточнила я. — И ты сможешь восстановиться?
— Не совсем, — ответил Альмир. — До былого уровня мне уже не добраться, но это и не важно. Просто я понимаю, что мир меняется, и магия потихоньку начинает сдавать свои позиции. Вскоре править будут ученые и исследователи, а не колдуны. Надвигаются времена железа, пара и машин… да в конце концов, не всю же мне жизнь охотиться на драконов!
— Да и принц наверняка больше не станет коллекционировать их, — улыбнулась я, вспомнив золотые и серебряные статуи. — Мало ли кто еще захочет украсть его коллекцию.
— Совершенно верно, — Альмир улыбнулся и легонько стукнул меня по кончику носа указательным пальцем. — Полагаю, что после всех трудов праведных я заслужил простое человеческое счастье. Жить с любимой женщиной в красивом месте, читать хорошие умные книги и воспитывать детей. Что еще нужно человеку?
Я прильнула к нему всем телом, стараясь не расплакаться. Чувства, нахлынувшие на меня, были слишком глубокими и в то же время слишком простыми и ясными, чтоб я могла заговорить о них. Но я все-таки сказала:
— Я тоже тебя люблю, Альмир. И тоже хочу жить с тобой в красивом месте и воспитывать детей. Больше всего на свете хочу…
— Дюжину маленьких Альмиров? — усмехнувшись, предположил колдун.
— Нет! — воскликнула я. — Хотя бы одна девочка должна быть на всю эту ораву!
Альмир негромко рассмеялся.
— Ладно, уговорила. Пусть будет еще одна маленькая непослушная птичка. Такая же, как ты.
Несколько минут мы молчали. Дождь лил все сильнее, и над крышей дома снова заворочался гром. Должно быть, люди удивляются и разводят руками: такая гроза в октябре, где это видано.
— Лишь бы только она нас отпустила, — промолвила я. — А то мало ли? Честное слово дело такое, сама дала, сама и забрала.
Теперь, с учетом сил, которые наследница бури забрала у колдуна, она вполне могла бы отменить свое крепкое и нерушимое слово. Альмир задумчиво посмотрел на меня, и выражение его лица стало ядовитым и презрительным — как бывало всегда, когда у него появлялся какой-то план.
— Никуда она не денется, — сказал он и вдруг расхохотался, настолько легко и искренне, что я растерялась окончательно.
— Что! — воскликнула я. Альмир с трудом подавил смех и ответил:
— Да ничего особенного, душа моя. Пока наша хозяйка играет честно. Пыльцу, например, из тебя уже удалила.
Я села на кровати и схватилась за живот. Никаких неприятных ощущений не было, нигде не болело и не кололо. Альмир смотрел на меня так, словно я была самым смешным, что он видел за всю свою жизнь.
— А ты откуда знаешь, что она удалила? — испуганно поинтересовалась я. Альмир улыбнулся и взял меня за руку.
— Оттуда, что нашу наследницу бури ждет сюрприз. Неожиданный и оригинальный.
— Что за сюрприз? — теперь я испугалась еще сильнее. Эта передача силы, эта жуткая пыльца… Я поняла, что фраза «не находить себе места» просто идеально описывает ситуацию — сейчас и в моем случае.
