Эрик кивнул и вынул из кармана сюртука небольшую плоскую коробочку — походно-полевой набор артефактора. Щелкнул крышкой — коробочка открыла свое таинственное содержимое, лежащее в обитых бархатом отделениях: плоские серебряные пластинки артефактов, которые позволяли оказать первую помощь, кого-нибудь убить либо отыскать себе подобных. Эрик извлек нужный артефакт и некоторое время согревал его в ладонях. Брюн зачарованно смотрела, как над руками Эрика поднимаются прозрачные струйки сиреневатого дыма. Когда они растаяли под потолком, Эрик произнес:
— Тут только твой артефакт и те, которые у меня. Комната чиста.
Брюн вздохнула с видимым облегчением.
— Слава Господу, — промолвила она. — Тогда я могу тебе все рассказать. Ты даже не представляешь…
Эрик слушал ее рассказ о событиях минувшего дня и чувствовал, как становятся дыбом волоски у него на руках. Значит, безумие принца Патриса было подстроено, и министр Тобби, вполне вероятно, хочет посадить на престол принцессу Марселлин. То, что у заказчика есть еще один артефактор, который справился с задачей быстрее и чище, вызвало у Эрика какие-то двойственные чувства. Он ощутил обиду — его обошли с легкостью профессионала, который оставляет позади неопытного ученика, и какое-то неожиданное облегчение — значит, они с Брюн смогут отправиться домой.
В следующий миг он понял, что раз эксперимент окончен, то Брюн уже нечего с ним делать. Они расстанутся навсегда.
— Это та самая Лютеция? — спросила Брюн после того, как закончила свой рассказ, и в комнате на несколько мгновений воцарилась тишина. Эрик печально улыбнулся.
— Да. Та самая.
— Она очень лихо охотится на министра, — Брюн нарочито смотрела в сторону, изо всех сил делая вид, что ее не интересует ни Лютеция, ни отношение Эрика к ней.
Эрик усмехнулся. Он был достаточно умен и достаточно знал свет и то, как дела делаются в свете, чтобы понимать: Лютеции нужен не он, а его банковские счета. Ради этого она способна разыграть целое представление, которое убедит давнего поклонника в том, что звезда упала с неба, воспылав к нему страстью.
Вот только ее не хватит надолго. Да и Эрик слишком ценит себя, чтоб принимать подачки. Лютеция ошибается, считая его собакой, готовой броситься на кость.
— Господь с ними обоими, — махнул рукой Эрик. — Если ты чувствуешь себя достаточно хорошо для того, чтоб покинуть это место, то давай вернемся в лабораторию.
Брюн вздохнула и снова отвела глаза, словно необходимость смотреть на Эрика внушала ей отвращение.
— Ты займешься косичкой в моем колене, — едва слышно промолвила она. Эрик отрицательно мотнул головой.
— Боюсь, нам предстоят вещи намного важнее и опаснее, чем я предполагал, — признался он. — И нам надо все обдумать, чтоб выбраться из них живыми.
* * *
Лабораторию привели в порядок, и теперь тут ничего не напоминало о взрыве артефакта. Пол влажно блестел — его старательно надраили совсем недавно. Брюн почему-то поежилась.
— Нас как будто ждали, — сказала она. Эрик прошел по лаборатории, убедился в том, что все в порядке, все артефакты на своих местах, и ни один из них не собирается вызревать и взрываться.
— Вряд ли, — откликнулся он. — Просто есть люди, которые занимаются этой лабораторией. Независимо, есть мы с тобой здесь или нет.
Брюн покосилась в сторону двери, словно всерьез опасалась, что в лабораторию ввалится дюжина головорезов с пистолями. Эрик невольно улыбнулся — настолько она была милая.
— Если бы нас хотели убить, — проговорил он, — то мы вряд ли бы вышли из дома министра. Да что там, мы бы остались прямо тут. Так что тревожиться тебе не о чем.
— Хорошо, если так, — вздохнула Брюн. — Но после вчерашнего мне трудно сохранять спокойствие.
Эрик задумчиво провел кончиками пальцев по деревянной лаковой шкатулке с исцеляющими артефактами и сказал:
— Я бы очень хотел узнать, кто именно помогал министру. Какой артефактор.
Глухая обида, которая назревала в его сердце, росла и становилась все больше и глубже. Она давила, не давая дышать. Был кто-то еще — опытный, знающий, которому досталась беспроблемная подопытная, и он просто работал, совершая переворот в артефакторике. То, что теперь принца Патриса считают безумным, а Хаому со временем ждут очень серьезные перемены, сейчас казалось Эрику незначительным, пустяшным.
Он ловил себя на совершенно омерзительном желании разнести лабораторию вдребезги. Дать выход гневу. Кто-то просто взял и утер ему нос. Можно отправляться домой и, например, уйти в запой с Альбертом — он только рад будет.
— Самое странное, — медленно промолвила Брюн, — что мы с принцем испытывали одинаковое ощущение. Манипулировали нами обоими, не только им.
Эрик печально усмехнулся.
— Вполне возможно. Даже косичка не помешала. Видит Господь, — он горько рассмеялся, — я хотел бы познакомиться с этим человеком. Он гений артефакторики, не иначе.
— Вряд ли этот гений поделится с тобой секретами, — с искренним сочувствием сказала Брюн. — Что нам делать?
Эрик вдруг подумал, что самым лучшим выходом будет незамедлительный побег. Даже если министру не нужны его изыскания, Брюн остается опасным свидетелем. И что-то подсказывало Эрику, что Тобби не станет с ней церемониться, если дела примут неожиданный оборот.
Впрочем, вряд ли у них получится сбежать. Такие, как Тобби, достанут тех, кто им нужен, даже с того света.
Но обсудить свое будущее они так и не успели — в дверь лаборатории постучали. Брюн вздрогнула, натурально шарахнувшись в сторону от испуга, но в лабораторию вошли не агенты министра с пистолями в руках, а Лютеция собственной персоной.
Она успела сменить легкое, почти домашнее платье, в котором ее увидел Эрик, на более подходящий для прогулки наряд. Сладковатый аромат духов стал сильнее, но не настолько, чтоб казаться вульгарным. Лютеция была невообразимо, невероятно хороша собой — она очаровывала и соблазняла, не будучи ни наглой, ни навязчивой. В плавном движении ее рук, повороте головы, волнах подвитых светлых волос было то, что заставляло сердце биться быстрее.
Брюн рядом с ней была дурнушкой. Цыпленок рядом с королевским лебедем.
— Доброе утро! — свежо прозвенел голос Лютеции, и она тотчас же поправилась: — Вернее, уже добрый день, Эрик. Я помню, что ты всегда был несколько рассеян и наверняка уже забыл о времени нашего свидания.
— Я не забыл, — ответил Эрик. — Добрый день, Лютеция.
— Поэтому я решила заехать за тобой, — в сторону Брюн она не смотрела: бросила взгляд, когда входила, вот и все. Девушка словно была мебелью или прислугой, на которую господа обращают внимание только тогда, когда она понадобится. — Сады Вестерлинга нас ждут, все уже готово для пикника. Погуляем, вспомним старые добрые деньки и обсудим дни грядущие.
