— Я тобой не манипулирую, Брюн. Поверь мне. Это не я.
Некоторое время они просто смотрели друг другу в глаза, и Брюн, чувствуя, как пальцы Эрика скользят в ее волосах, мягко поглаживая голову, вдруг испугалась того, что происходит.
— Я знаю, что не манипулируешь, — наконец, откликнулась она. — Я сама этого хочу.
Эрик вдруг грустно улыбнулся и произнес:
— Тобой управляют, Брюн. Мной тоже, но в меньшей степени.
Чего-то в этом роде она и ожидала, и это явно были проделки Альберта. Сперва он наслал на нее бесстыдный сон, а затем подложил под своего брата уже наяву.
— Это Альберт, да? — предположила она и дернулась, пытаясь освободиться. Эрик не протестовал.
— Да. Его работа. Работа мага-визуала с образами плюс немного приворотных артефактов, — сказал он, когда Брюн на всякий случай устроилась от него подальше. — Тебе наверняка что-то снилось…
Да, снилось, вот только Брюн сгорит от стыда, если Эрик узнает, что именно она видела во сне. На нее словно вылили ведро ледяной воды — наваждение исчезло, Брюн опомнилась, и теперь ей владел только стыд.
— Ужасно, — прошептала Брюн. — Это ужасно.
— Визуальная магия работает только с тем, чего ты действительно хочешь, — произнес Эрик. — Вынимает на поверхность твои потаенные желания…
— Нет! — воскликнула Брюн и с ужасом взглянула в лицо Эрика: растерянное и честное. Он смотрел на нее так, словно хотел сказать что-то, что скрывал от самого себя.
— Меня влечет к тебе, это правда, — продолжал Эрик. — Ты действительно нравишься мне, Брюн, поэтому я сегодня ушел от Лютеции. Мне не нужны суррогаты, я хочу настоящее чувство.
— Тогда почему ты остановился сейчас? — прошептала Брюн, не слыша своего голоса. Эрик улыбнулся. Протянул руку, погладил Брюн по запястью.
— Потому что хочу, чтоб мы были вместе по собственной воле, — ответил он. — Чтоб нас не подталкивали копьями в спину. Не ты одна видишь сны…
— Эрик… — только и смогла проговорить Брюн. Сейчас ей хотелось сделать две вещи: обнять Эрика и придушить Альберта. Оторвать голову этому змею и засунуть туда, куда солнце не заглядывает.
«Не кипятись, — посоветовал внутренний голос. — Тебе ведь было хорошо, не так ли?»
Брюн не хотелось об этом думать.
В коридоре послышались шаги, и в дверь едва слышно поскреблись. На пороге обнаружился Альберт — бледный, растрепанный, было понятно, что он по-настоящему потрясён.
— Все! — воскликнул он и махнул рукой. — Тобби дает признательные показания, не выдержал!
Эрик медленно поднялся с кровати и прошел к окну, Брюн сидела ни жива, ни мертва. Альберт вынул из внутреннего кармана сюртука плоскую фляжку, сделал большой глоток и, отерев губы, продолжал:
— Признался, что готовил покушение на его высочество Патриса и ее высочество Марселлин. Артефакты ему сделал лекийский мастер. Ну тут Тобби молодец, Лекия своих не выдаст, — Альберт плюхнулся на стул и продолжал: — Королева поет и пляшет, наконец-то сможет от него избавиться с концами.
— Концы в воду? — серьезно предположил Эрик. Альберт хмуро кивнул.
— Да. Уже готовятся к казни, — он посмотрел на Брюн и объяснил: — Государева преступника сбросят в реку со скалы Эффретто.
Брюн вскрикнула и закрыла лицо ладонями. Вспомнилось собственное предсказание — насколько же быстро оно сбылось!
— Тогда нам тут нечего делать, — произнес Эрик. — Можем ехать домой, не забирая вещей.
Альберт довольно улыбнулся.
— Я уже все собрал и отправил. Экипаж у дверей.
Когда они выходили из комнаты в темный коридор, Альберт вдруг произнес:
— Дурак же ты, братец, прости меня Господь! Я так старался!
* * *
На конспиративной квартире пришлось задержаться.
Когда вся компания вышла из коридора, то лысый Оттон, тревожно озиравшийся по сторонам, велел им идти обратно и носу не высовывать до утра. В городе было неспокойно. Полиция и служба безопасности короны прошлись по столице с рейдом, результатом которого стало помещение под стражу людей из самых разных слоев общества: похоже, министр под пытками сдал своих доверенных лиц.
Тобби должны были повесить через два дня, и посмотреть на казнь съехалась чуть ли не вся столица.
Министерство инквизиции само по себе мрачное и неприятное ведомство, но его министр для многих был настоящим воплощением ужаса. Говаривали — вполголоса и с обязательной оглядкой — что он собственноручно умертвил семьдесят пять ведьм. Что в особом сундуке на чердаке его особняка хранятся их срезанные волосы и кусочки кожи. Что к смерти прежнего государя Дерек Тобби тоже умудрился приложить руку. Что королева Аврения боится его сильнее, чем младенец — буку под кроватью. Одним словом, много чего говорили, всему верили и невольно радовались тому, что такая зловещая фигура скоро уйдет со сцены.
Устроители казни не думали, что смотреть на сбрасывание со скалы притащится такая тьма народу, и не озадачились тем, чтоб организовать особые места для знати, так что потомственные дворяне толпились рядом с самыми непритязательными господами из низших слоев общества. В толпе скользили громогласные разносчики воды со льдом и сладостей, артистично работали мастера карманной тяги, даже мелькнули бойкие девчонки из заведения мадам Хасинды, предлагавшие скоротать ожидание более приятным способом, чем разглядывание помоста с петлей. Взволнованные зеваки, старавшиеся рассмотреть место казни получше, едва не падали за веревочное ограждение.
Река внизу была бурливой, глубокой и гневной.
Альберт нашел место в отдалении от остальных — отсюда была отлично видна скала, с которой собирались сбросить Тобби, предварительно надев ему на шею петлю. Брюн не хотела смотреть на казнь, она была уверена, что ударится в истерику, но Эрик, который тоже не испытывал удовольствия от грядущего зрелища, сказал:
— Здесь должен быть хоть кто-то, кто не хочет его смерти. Пусть это будем мы.
И Брюн не решилась спорить.
Сейчас она сидела на пледе, заботливо расстеленном Альфредом, думала о том, что они все-таки уедут из столицы сегодня вечером, и смотрела, как палач со знанием дела проверяет затейливо завязанную петлю. Девицы и дамы строили ему глазки — это было видно даже отсюда.
— Вот, послушайте, — Альберт вынул из кармана смятый лист «Хаомийского времени» и прочитал: — «Стараниями службы безопасности короны столица наконец-то будет избавлена от изувера, хитростью и подлостью сумевшего пробиться на государственную службу. Господин Максим Фюше, исполняющий обязанности министра, уверяет, что его ведомство ожидает грандиозное реформирование. Деньги на это пойдут из имущества Тобби, изъятого в казну».
Он сунул лист обратно и вздохнул:
— Жаль, что тебе так и не заплатили.
