Ветер, огни, мерцающие в неспящей столице, дождь, незаметно перешедший в мокрый снег, который мешал обзору и налипал на крыльях, но самое главное — мысли. Ощущение проигрыша не покидало. Будто я вновь в корне изменила свою судьбу, свернув с намеченного Великими пути. Или же вернулась на прежнюю дорожку, уготованную мне Матерью?
Спасибо профессору Маркуру, который нещадно вбивал в нас знания и тренировал до потери сознания, требуя концентрации при создании фантомов. Тело птицы я закрепила надёжно и поэтому смогла добраться довольно быстро до особняка и влететь в окно своих покоев.
Присутствие брата, который вальяжно раскинулся в кресле, наблюдая за моей спящей копией, не удивило. Архольд вновь оказался прав. Леонард хочет закрепить результат и убедиться, что беспокойная младшая сестра не сломает ему все планы.
— Прилетела? — услышав хлопанье крыльев, произнёс он, открывая глаза.
Я села на изголовье кровати и молча на него уставилась. Только Великие знают, как мне хотелось вцепиться когтями в лицо брата, хорошенько его изуродовав. Если бы только это могло помочь.
— Качественно сделано, — Леонард сел поудобнее и кивнул на спящую. — И не отличишь от настоящей. Твоя копия даже посапывала во сне. И сова… Красиво.
Я молчала и даже не двигалась, ожидая продолжения. Ведь неспроста эти красивые слова и комплименты. Лео никогда ничего не делает просто так.
— Обращайся и одевайся. Я жду тебя в гостиной. Нам надо поговорить, — произнёс он, как только с похвалой было закончено.
Встал, поправил брюки и пиджак. После чего, даже не взглянув в мою сторону, развернулся и ушёл. Снова приказ.
Как же я от них устала.
Мне хватило пяти минут, чтобы вернуться в человеческий облик, развеять фантомы, собрав остатки энергии, надеть сорочку, потом халат, завязав пояс на талии, и выйти из спальни, спустившись на первый этаж, где меня уже ждал дорогой братец.
Сев в кресло, я откинула назад волосы и сложила руки на коленях.
— Как слетала? — невозмутимо поинтересовался Леонард.
На столике между нами стоял поднос с заварным чайником и две фарфоровые кружечки, разукрашенные распустившимися бутонами шиповника и золотой каймой. При всей своей хрупкости и изяществе посуда была обработана секретным составом, который делал её очень прочной и практически небьющейся. Изысканный фарфор работы самого Лью Мина, величайшего художника Фреи.
В моём приданом находится подобный сервиз на двадцать четыре персоны, раскрашенный вручную мастером. Только не с шиповником. На нем была серебряная кайма и изображен жасмин. Сама не знаю почему, но я захотела именно эти цветы из сотни других. Предчувствие?
Пальцы едва заметно трепетали, когда я разливала фруктовый чай с пряными нотками лета и солнца в чашки.
— Как ты и хотел, — голос почти не дрожал, когда я отвечала брату. — За сколько ты меня продал, Леонард?
— Грубо, Селина, — беря у меня чашку, заметил тот.
Жизнь научила, что в разговоре с ним, если действительно настроена на разговор и получение информации, не стоит истерить, кричать и тем более лить слёзы. Не поможет. Леонард всегда действовал холодно, расчётливо, сколько я себя помнила, и требовал такого же поведения от остальных.
Наверное, я всё равно не смогла бы сейчас истерить. Эмоций почти не было. Лишь глухая безнадёжность и тоска. Еще горела на запястье метка, напоминающая о нерушимом слове, которым я подписала себе приговор.
Всего лишь игрушка в чужих руках — родителей, брата, Архольда, правителей и Великих. Игрушка без права голоса, которая пляшет под дудку остальных.
— Как есть. Не переживай, я не сорвала тебе сделку. Просто хочу знать, сколько стою. Для общего развития.
Чай был вкусным и очень терпким, чувствовались нотки малины, смородинового листа и капля липового цвета.
— Кроме личной благодарности короля, привилегий, денежной суммы и особняка на Карловом взгорье*?
— Надо же какая прелесть. Матушка будет в восторге.
— А еще титул, — лениво закончил он, наблюдая за мной поверх чашки.
Посуда жалобно звякнула в моих руках, и я нервно кашлянула, прочищая горло.
— Титул? Король обещал отцу титул?
При всём положении, значении, приближении к королевской чете и богатстве, Торнтоны не имели титула.
— Не отцу. Мне.
— О-о-о-о, — протянула в ответ и вновь сделала глоток. — Какая честь. И как теперь мне к тебе обращаться, дорогой брат?
Сарказм подавить я не смогла, но ему было всё равно. Мужчина упивался своей властью и положением.
— Леонард Торнтон граф Элькиз.
— Первый граф Элькиз, — я отсалютовала ему чашкой.
— Герцогиня Архольд.
Я поджала губы и неодобрительно покачала головой.
— Ты использовал меня, Леонард. Как жалкую марионетку.
— Ты сама начала эту игру, Селина. Четыре года назад. Моей вины в этом нет.
— Как это удобно. Вспоминать одну ошибку и тыкать меня в неё носом. Раз за разом. Год за годом. Я расплачиваюсь, а ты собираешь сливки.
— Титул герцогини легко покроет все твои страдания.
— Я о нём не просила.
Леонард склонил голову и насмешливо улыбнулся, лишь приподняв уголки губ.
— У всех нас есть обязанности, Селина. Перед семьёй, страной. И чем выше положение, тем больше обязанностей. Зря ты думаешь, что у тебя их больше всего. Просто я не плачусь об этом на каждом шагу. Придёт время, и я тоже послужу нашему роду, взяв в жену ту, что будет выгодна.
Меня передёрнуло от отвращения.
Я быстро отставила блюдце в сторону. Чай, каким бы вкусным он не был сейчас, стоял поперёк горла, вызывая тошноту.
И это мой родной брат? Холодное существо, лишенное каких-либо чувств и эмоций.
Вновь огнём загорела метка на запястье и слова сами сорвались с губ, глухо и странно звуча в тишине гостиной. Будто и не мой это был голос.
— Однажды, я верю, что доживу до этого момента, ты встанешь перед выбором — сердце или разум, долг или чувства. И я верю, что сердце одержит вверх.
На Леонарда мои слова не произвели никакого впечатления:
— Любовь, чувства. Брось, Селина, ты же знаешь, что это не про меня. Но перейдём к делу. В Сангориа ты отправишься утром, сразу после дуэли. Тогда же будет объявление о вашей свадьбе.
— Четырёхлетний срок пропустят?
— Конечно. Твоё приданное будет отправляться частями, сама понимаешь, через портал такое количество за пару раз не провезти. Поэтому самое необходимое твоя горничная собрала в пару сундуков. Но я уверен, что Архольд купит тебе всё.
Я не стала говорить, что мне совершенно ничего от мужа не нужно, а спросила, глядя прямо в светло-голубые глаза брата:
