Дрожащими руками завязала пояс халата в тугой узел, последний раз взглянула на себя в зеркало и решительно вышла из покоев.
В коридоре было сумрачно (светильников зажгли всего два и горели они по разные стороны), тихо и прохладно. Босые ноги тут же замёрзли, несмотря на то, что я стояла на ковре, а лёгкая ткань пеньюара была такой тонкой, почти прозрачной, что совсем не грела.
Надо поспешить, а то завтра проснусь с красным носом и слезящимися глазами.
Я знала, какие покои занимал Дерек, и поспешила к нему, едва не переходя на бег. Стучать не стала, сразу открыла дверь, вошла внутрь и тут же её закрыла.
— Селина? — Дерек в расстёгнутой рубашке навыпуск и брюках сидел в кресле у камина и пил.
Полупустая бутылка бренди стояла у ножки кресла на полу.
— Ты не пришел, — обвиняюще ответила ему и подошла к камину, подставляя руки и пытаясь согреться.
Или может дрожь совсем иного толка?
— У тебя что-то серьёзное? — поинтересовался герцог.
Я чувствовала, как его взгляд скользит по моему телу от голых ступней вверх по ногам к груди, которую красиво облегал халат, по волосам и снова вниз.
— Очень.
Но чего я точно не ожидала, так это следующего вопроса:
— Решила воплотить план Марлоу в жизнь?
— Что? — я оторвала взгляд от камина и недоумённо на него посмотрела. — Что ты сказал?
Пламя рисовало причудливые тени на его лице, делая черты лица резче, глубже и опаснее. А глаза стали совсем чёрными и колючими.
— Герцог ведь рассказал тебе о преемственности, наследниках, долге? Возможно, даже угрожал, — медленно произнёс Архольд. Слишком медленно, ему словно трудно было говорить. — Ты решила последовать его совету?
— Ты серьёзно думаешь, что я готова отказаться от свободы и счастливой жизни, только чтобы угодить Марлоу?
Почему-то обидно не было. Я вообще ничего не чувствовала сейчас: ни боли, ни разочарования, ни тоски, просто пустота, которая льдинкой застыла в груди.
Молчание и пристальный, обжигающий взгляд.
— Ты действительно так думаешь? Нет, не отвечай, — я покачала головой и едва уловимо улыбнулась. — Я поняла. Всё поняла. Прошу прощения за поздний визит. Спокойной ночи.
Развернулась и направилась в сторону двери.
Уйти Дерек мне не дал.
Внезапно оказался рядом, обнял за плечи и заставил застыть в его руках. Медленно провел носом по моим волосам, вдыхая их аромат.
— Тогда зачем ты здесь?
Ладони заскользили по плечам вверх и вниз.
— Это была ошибка.
Но Дерек меня будто не слышал:
— Ты ведь понимаешь, что после этой ночи я тебя никогда не отпущу?
— А у меня был шанс сбежать от тебя? — горько усмехнулась я, чувствуя, как от этой простой ласки начинает гореть кожа, болезненно заныла грудь.
Тихий смешок и поцелуй в макушку:
— У тебя был призрачный шанс через год попытаться уйти. Но теперь уже не будет.
— Еще не поздно, — напомнила ему. — Я могу отказать тебе.
Руки опустились ниже, поглаживая бёдра, сжимая тонкий шёлк халата на талии.
— Почему ты пришла, Сэм? — прохрипел мужчина едва слышно.
Почему? Какой лёгкий и в то же время сложный вопрос.
— Потому что не могла иначе, — тихо ответила ему и закрыла глаза, наслаждаясь его прикосновениями, и задала свой вопрос, не менее сложный и важный. — Почему ты так жесток со мной?
— С нами, Сэм. Я жесток с нами. Схожу с ума от ревности и желания. Это сжигает меня, уничтожает и не поддаётся контролю. Но я хочу, чтобы ты сама сделала выбор. Без давления. Взвешенное решение, отступить от которого будет уже нельзя, — движения стали рваными, резкими, голос еще больше понизился.
— Но ты отталкиваешь меня. А если бы я не пришла?
— Ты всё равно пришла бы, потому что не можешь иначе, — вернул мне мои слова Архольд.
— Снова играешь, тешишь самолюбие?
— Пытаюсь не сойти с ума. Потому что приди я к тебе в спальню, то уйти бы уже не смог и остановиться тоже… А страшнее этого лишь твоя ненависть… Если бы ты знала, как мне трудно себя сейчас сдерживать. Как вкусно ты пахнешь, как отвечает твоё тело на каждое прикосновение… Ты знаешь, что сейчас произойдёт, Сэм?
Знала, но сил ответить не было. Кивнула и закусила губу, боясь издать малейший звук и спугнуть эту томительную близость.
Дерек отвёл назад волосы, обнажая шею, открывая для прикосновений и поцелуев, которых всё не было.
— Я сниму с тебя всё, не оставив и клочка ткани. Покрою поцелуями каждый сантиметр твоего тела. Накрою собой и согрею теплее любого пламени. Буду любить тебя всё ночь напролёт, пока рассвет не окрасит небо розовыми красками, но и потом не отпущу… Никогда не отпущу.
— Ты пытаешься меня запугать? — нервно выдохнула в ответ. — Ждёшь, что я сбегу?
— Уже не сбежишь, — ответил Дерек, разворачивая к себе. — И я тоже. Мы оба попали в этот капкан, из которого уже не выбраться.
— Какой капкан?
Мужчина взял меня за подбородок, заставляя смотреть ему прямо в глаза, лаская большим пальцем пересохшие губы.
— Любовь.
Глаза закрылись сами собой.
Сейчас они оказались самым ненужным инструментом восприятия, отвлекающим, вселяющим в душу страх и неуверенность. Мне не хотелось видеть, я стремилась чувствовать.
Терпкий вкус бренди, который горчил на моих губах. Сладость поцелуя, еще осторожного, едва уловимого, будто Дерек давал шанс привыкнуть к нему.
Руки, скользящие по плечам и сжимающие талию, бёдра. Гладкий шёлк пеньюара, который казался сейчас таким ненужным.
Поцелуй стал глубже и требовательнее. Дыхание сбивалось, теряясь, становясь одним на двоих: жарким, тяжелым, надсадным.
Кожа на руках покалывала от напряжения, хотелось коснуться его, зарыться пальцами в волосы. Сопротивляться не было сил. Руки сами поднялись по сильной спине, сжали плечи, и, наконец, провели по шелковым прядям.
— Сэм…
Я едва дышала, ощущая жаркие поцелуи на своём лице, шее, губах.
В следующее мгновение ноги вдруг подкосились. Мужчина через тонкую ткань сорочки сжал губами вершинку груди. И я, наверное, точно упала, если бы Дерек, что-то пробормотав едва слышно, не подхватил меня на руки.
А я всё ещё не открывала глаз. Зачем? И так было понятно, куда он несёт меня и что дальше последует.
Сердечко охнуло и забилось птичкой в груди.
Снова твёрдый пол под ногами и тишина. Я знала, что Архольд рядом, чувствовала его тепло и ждала новых прикосновений. Со страхом и предвкушением.
