Он знал! О Великие! Архольд знал, что мы еще женаты! Знал и именно поэтому решил поиздеваться надо мной таким жестоким и извращенным способом!
Забытая ненависть, которую я, казалось, похоронила с воспоминаниями о тех днях, вновь возникла у сердца, скрутившись змеиным клубком, отравляющим сознание, путающим мысли.
Решение было принято в одно мгновение, и времени на раздумья у меня не было. Еще немного, и они вспомнят о моём существовании, и тогда ничего не выйдет. А я должна была это сделать. Обязана.
Бросив последний взгляд на дверь, я подхватила подол платья и на цыпочках, стараясь не шуметь, прокралась мимо двери к выходу, который был совсем недалеко.
Выбраться из храма не составило труда. Надев капюшон и застегнув все пуговицы на шубке, я, опустив взгляд, быстрым шагом прошла через главный зал, маневрируя между людьми и никак не реагируя на шепотки, которые неслись мне вслед. Рано, они пока ничего не знают о моём падении.
Карета стояла на том же самом месте, и рядом с ней топтался конюх.
Керита я знала с детства. Сын главного конюха, он был со мной всё детство. Симпатичный, щуплый и щербатый парнишка, который пугал меня лягушками и приносил из леса полные горсти сладкой дикой малины, за пять лет, что я была в Академии, превратился в крепкого и плечистого мужчину, по которому вздыхало большинство наших служанок. А сам он неожиданно положил глаз на Конни. Мне кажется, всё дело было в том, что моя горничная наотрез отказывалась гулять с ним допоздна и осматривать сеновал, как остальные. Как бы то ни было, летом Керит попросил у меня разрешения ухаживать за девушкой. Я согласилась, хотя было жаль отпускать Конни. Но и разлучить их, забрав горничную с собой в особняк мужа, я не могла. Мне так хотелось сделать всех счастливыми.
— Госпожа, — удивленно вскрикнул молодой мужчина, спрыгивая вниз и открывая передо мной дверь кареты. — Что-то случилось? А где лорд Леонард и миледи?
— Керит, мне нужна твоя помощь, — я схватила его за руку, заглядывая в глаза.
Внушать ничего не пыталась, просто моля о помощи.
— Я завсегда, вы же знаете.
— Знаю, — улыбнулась ему. — Надо, чтобы ты кое-куда меня отвёз. Прямо сейчас.
На его лице отразилось сомнение.
— Госпожа, — пробормотал он. — А как же ваш брат и матушка?
— Это очень важно, — и улыбнулась.
Не хотелось использовать искру. Очень не хотелось. Я помнила о последствиях, но сейчас была в таком состоянии, что готова была совершить глупость.
— Хорошо, — сдался Керит и помог мне сесть внутрь.
Первым делом, сев в карету, я положила ноги на кирпичи, но бесполезно, они уже остыли.
— Ничего, — убеждала я себя. — Тут недалеко. Не замёрзну.
— Куда едем? — выкрикнул Керит, взобравшись на место и беря вожжи.
— На Таргор-роу, — крикнула в ответ. — Там такой особняк с зелёными колоннами. Нам нужно туда. «Спасибо, Мергери, за рассказ».
— Понял.
У меня было около десяти минут, чтобы успокоиться и попытаться выбрать манеру поведения. Вариант впиться ему в волосы или дать пощечину, и даже не одну, отметался сразу. Архольд мог дать сдачи.
Надо сначала попытаться начать мирный разговор. В конце концов, если это правда и мы до сих пор женаты, то надо что-то делать.
— Приехали, госпожа Селина, — открывая передо мной дверцу, произнёс Керит.
— Спасибо.
Особняк действительно выглядел ужасно помпезно и безвкусно. Эти зелёные колонны придавали ему громоздкость и совершенно не украшали.
— Жди меня здесь. Я ненадолго, — произнесла я, ступая на землю.
— Но разве можно вам туда одной? Я слышал, что этот дом снял сангорианский герцог.
— Можно, — грустно улыбнулась я. — Мне можно.
Подол платья от мороза замёрз и затвердел, делая каждый шаг неудобным и невыносимо трудным, тонкие туфельки промокли, и в горле уже начало першить. Еще немного, нос покраснеет и появятся сопли. Но я почти не обращала внимания на неудобства. Меня гнали вперёд ненависть и злость.
— Госпожа? — дворецкий, лысоватый пожилой мужчина с шикарными пышными усами и бакенбардами, удивленно на меня уставился, придерживая входную дверь рукой. — Я могу вам помочь?
— Да. Мне нужен герцог Архольд.
— Герцог не принимает. Мне очень жаль.
— Меня примет.
— И как вас представить?
Моей улыбке позавидовал бы и гуи.
— Жена, — ласково-зловеще пропела в ответ, отодвигая опешившего мужчину в сторону и входя в дом.
Терять уже было нечего.
— Чья? — всё ещё никак не мог понять дворецкий.
— Его. Хозяина вашего. Передайте герцогу, что его хочет видеть законная супруга. И прямо сейчас!
* * *
кильяр — священное вино, которое даётся новобрачным и прихожанам во время служб в храмах Великих.
На большей части Киа (название мира) исповедовали троебожие: Отец — защитник, воин и учитель; Мать — жизнь и смерть, любовь и ненависть, счастье и горе; и Сын — шут, плут и насмешник, который любил играть жизнями других. Также они символизировали собой небо и солнце, землю и воду, легкий ветер между ними. **
хама — краска из высушенных листьев лавсонии. Рисунок держится до трёх недель и, в зависимости от добавок, обладает различными оттенками, от светло-оранжевого до тёмно-красного и чёрного.
Глава Третья. Тени прошлого, проблемы настоящего
У меня было всего пара минут на то, чтобы прийти в себя и настроиться на предстоящую встречу и разговор с человеком, которого ненавидела всем сердцем и когда-то любила. Так любила, что забыла об осторожности, правилах и поверила красивым словам, не разглядев за блестящим фасадом чёрствого сердца, не способного любить.
Мы не виделись с Дереком четыре года.
А такое чувство, что это было только вчера.
Душный воздух жаркого июньского солнца, который горел на губах, растрепанная коса, пряди волос которой лезли в лицо, щекоча кожу. Поцелуй — жаркий, голодный и такой короткий. Потому что оба отлично знали, что еще секунда и остановиться мы уже не сможем. Стук чужого сердца под ладонью, которое билось так громко, в унисон с моим, и хриплый шепот у ушка.
«Я вернусь, Сэм», — произнёс он с улыбкой, прежде чем уйти, оставив одну в маленькой мансардной комнатке на грязном постоялом дворе.
Не вернулся.
Вместо него пришёл Леонард, который, не щадя чувств, рассказал горькую правду и предоставил веские доказательства чужого предательства и моей слепоты.
Я сжала кулаки, прогоняя подступающие слёзы. Как же тогда было больно, но удалось пережить это. Выдержу и сейчас.
