Но ничего подобного не происходило. Моя кожа оставалась всё такой же бледной, и даже румянец не появился на впалых щеках. Собственно, жара я не чувствовала, а вот холод терзал.
— Ты не сможешь покинуть Аарг, — тихо сказал Райан на вторые сутки после моего пробуждения. — Без солнца и тепла просто не выдержишь. Не знаю, навсегда это или лишь на годы. Но отныне Империя и долина закрыты для нас.
И замер, ожидая моей реакции.
— Наверное, это к лучшему, — прохрипела я, и губы дрогнули в улыбке.
— Всё будет хорошо, — беря меня за руку, произнёс мужчина. — Мы со всем справимся. Обещаю, тебе всё понравится.
— Не сомневаюсь, — ответила ему и обвела взглядом спальню. — Я видела эту комнату в своих снах. Помнишь, я тебе рассказывала.
— Помню, — улыбнулся Райан. — Я всё помню, Аля. И всегда буду помнить.
— Рай, что ты…
— Не надо, — перебил меня Обсидиан. — Всё в прошлом. Главное, что мы вместе. Теперь и навсегда.
Он отказывался говорить о том, что было после того, как я превратилась в сырую магию и утратила человеческие черты.
Это сделала Миа.
— Мы все похоронили тебя, милая, — произнесла бабушка, когда меня впервые вывезли на специальном кресле с колёсиками на улицу.
Небольшой садик с благоухающими цветами и небольшим фонтаном, вода которого мелодично журчала, присоединившись к пению экзотических птиц, узкие дорожки, выложенные камнями, и резные беседки с причудливыми круглыми крышами, украшенными шпилями.
— Ты была мертва, — вставила мама, всхлипнув.
Она винила себя за слабость и малодушие, за то, что не поддержала мага, а выступила против. Но на её месте любой поступил бы точно так же. Честно говоря, я вообще никого не винила в том, что они отказались от меня. Шансов на спасение не было, а Райан совершил самое настоящее чудо. Это было тем самым исключением, которое подтверждало правило.
— Твоё сердце не билось, а душа ушла за грань, — продолжила мама, беря меня за руку и не в силах отпустить.
Мне сложно было представить, что они все испытывали эти дни, когда надежды почти не было.
Мама и Миа оставались со мной, помогая вернуться к привычному образу жизни, и сменяли Рая, когда мужчина едва не падал без сил или куда-то ненадолго уходил по делам. Братья и отец еще не вернулись из Империи, хотя им послали весть о моём выздоровлении. Киан за всё время наведался всего раз, крепко обнял меня, назвал глупышкой и почти сразу ушёл назад, обещав скоро вернуться. С тех пор прошло три дня.
Я знала, что в Империи неспокойно, но подробности тщательно скрывали, мотивируя тем, что это меня теперь не касается.
— Мы все просили Райана отпустить тебя, — продолжила Миа. — Пытались настоять, а он отказывался кого-либо слушать, утверждая, что ты жива.
— Обсидиан вернул тебя, милая, — прошептала мама. — Сделал то, что остальные считали безумием.
— Откупился от Богов своим даром, — призналась ба, устремляя задумчивый взгляд куда-то в сторону. — Обсидиан считался сильнейшим магом Аарга, почётным мораном, благословлённым на подвиги Богами. Единственный из ныне живущих, кто получил от них жар пустыни.
— И он от всего отказался ряди меня, — грустно хмыкнула я, потирая виски.
Я ведь чувствовала это. Огонёк, который горел у моего сердца, не давая холоду завладеть им и возвратить меня за грань, был таким родным и знакомым, что не оставалось сомнений, кому он принадлежал.
— От отца и деда нет вестей?
— Они прибудут, как только смогут. Поверь, им очень хочется поскорее с тобой встретиться, но ситуация слишком напряжена. В столице началась новая волна беспорядков… Высший Ковен магов требует высылки перевёртышей в долину, так как они подозреваются в узурпировании власти.
— Не надо, — предупреждающе шикнула мама, строго глянув на ба.
— Нейми, вы с Обсидианом так носитесь над ней, пытаясь отгородить от всего мира, но Алика имеет право знать, что происходит с миром, ради которого она едва не погибла, — отмахнулась Миа, совершенно не смущаясь.
— Всё это в прошлом. Здесь, в Аарге, ей ничего не грозит.
— Да, но отказаться и забыть, сделав вид, что Империи больше не существует, она тоже не сможет. Не делайте из Алики беспомощную дурочку. Она борец. Всегда была и всегда будет.
— Это и завело её в могилу.
— Это был мой выбор, мам, — я сжала её руку и ободряюще улыбнулась. — Всё нормально. Но ба права, вы не сможете укрыть меня от мира. Я хочу знать, что происходит. Бросаться в самую гущу не собираюсь и уже не смогу, наверное. Но я просто хочу знать. Это ведь не так много.
— Хорошо, — прошептала она, сдаваясь. — Ты права.
— Ба? — я повернулась к Мии. — Что в Империи?
— Теперь, когда болотники уничтожены, остро встал вопрос о перевёртышах. Половина граждан хотят перемен, внесения поправок в законы, признание одичавших.
Она замолчала на время, давая понять, что это далеко не всё.
— А другая? — не выдержав, переспросила я, внутренне готовясь к худшему.
— Они уверены, что всё это ложь, и поддерживают Ковен.
— Что значит ложь?
На этот вопрос ответила мама. Осторожно, подбирая каждое слово, она произнесла:
— Они уверены, что император всё выдумал. Что все слова об одичавших ложь, сказанная лишь для того, чтобы без лишнего шума вывести перевёртышей из долины.
— Боги, — прошептала я.
— В Империи началась гражданская война, Лика, — подняв на меня печальные тёмные глаза, произнесла Миа. — Пока всего лишь небольшие стычки, митинги, восстания, но с каждым днём они всё больше набирают обороты. Перевёртыши стихийно уходят в долину и помогают перебраться туда всем желающим. Уровень агрессии и ненависти, подогреваемый Ковеном, с каждым днём становится всё больше.
— Из одной войны в другою.
— Этого следовало ожидать. Маги никогда не позволят нам объединиться и пойдут на всё что угодно, лишь бы не допустить этого.
— Не все маги плохие, мам, — заметила я.
— Нейми имела в виду Высший Ковен и Верховного мага, дорогая.
— Старший Морозный, — понимающе кивнув, произнесла я. — Деду не удалось с ним договориться?
— Нет. Они совсем чужие, и былые родственные отношения лишь упрочили неприязнь.
Вот так стараешься, жертвуешь всем, отдаешь свою жизнь в надежде на светлое будущее. А вместо того чтобы вместе начать строить новый мир, они опять нашли, к чему придраться. Это было страшно и горько.
Новости от меня перестали скрывать, и если я что-то спрашивала, то получала ответ. Вот только хотела ли я его слышать? Миа была права, Империя рушилась на глазах, и это был вопрос времени, когда грянет взрыв.
