Он снова юркнул в салон. Посидел, стараясь привести мысли в порядок. В общем, ситуация – «там, в степи глухой, замерзал ямщик»… И что ему теперь делать?
Вот как знал, что не надо было ехать на объект! Ведь сердце подсказывало: не нужен ему тот дом! Нет, решил своими глазами увидеть! Увидел, в общем… Дом, как он и думал, доброго слова не стоил. Не было смысла его реставрировать. Да и продать потом было бы некому. Ведь их фирма реставрирует старые дома так, что в итоге получаются царские хоромы. А кто в уездном городишке те хоромы купит? И зачем? Так что вкладываться в реставрацию смысла не было, как он и догадывался с самого начала. Только зря потратил день на поездку. И машину вот загнал… А теперь вырисовывается перспектива замерзнуть насмерть в чистом поле. Черт, и не едет никто мимо… Ну, может, еще покажется какой-нибудь сумасшедший собрат-автомобилист, на буксир возьмет. В крайнем случае, можно будет в его машине до города доехать, свою пока бросить здесь, а завтра подъехать за ней с техпомощью. Ничего не случится. Не растащат на запчасти. Некому растаскивать. Дорога, похоже, глухая, здесь мало кто ездит. И зачем только сюда заехал? Мог бы себе гнать по трассе, там движение оживленное, там бы точно помогли. Нет, срезать захотел, чтобы доехать быстрее! Вот тебе и срезал…
Салон очень быстро остывал, поскольку печка не работала: умерла вместе с мотором. Остаться ночевать в машине – немыслимо. Она станет его ледяной могилой. Он и так уже замерз до дрожи. Щеголеватые ботинки на тонкой подошве на морозе были бесполезны, да и пуховик хорош только для того, чтобы форсить в городе, а не ночевать в зимнем поле. Придется идти к людям. Только где их искать, тех людей?…
Он снова вышел из машины, внимательно оглядел окрестности. Вообще-то вдали домишки какие-то вроде проглядываются. Только они все темные. Похоже на заброшенную деревню. Впрочем, в его ситуации даже заброшенный дом может оказаться спасением. Подумаешь, людей нет… Но дома-то есть! Можно зайти в любой из них. Как-то же надо переночевать… Печки в деревенских домах есть обязательно. Зажигалка при нем. А там – хоть мебелью топить, хоть книгами, но тепло добыть можно. И так уже промерз до костей.
Ситуация вырисовывалась из разряда «помоги себе сам». Придется, а что делать… Приняв решение, он двинулся в сторону заброшенной деревеньки.
Идти было неудобно: комфортные в городских условиях ботинки скользили по обледеневшим сугробам, которые никто не убирал. Оно и понятно: кто же здесь снег убирать будет? Если нет никого… Черт, а если в домах – пусто? В смысле – ни мебели, ни книг? Хозяева могли бросить свои дома в бесперспективной деревеньке, но вот пожитки свои они вряд ли бросили. Чем же печку растапливать? Да ладно, найдется что-то обязательно. В крайнем случае можно от забора пару досок оторвать. Да, оторвать-то можно, но дальше что делать? Целиком доска не войдет ни в одну печку, а распилить или разрубить ее нечем… Вроде у него в багажнике инструмент какой-то болтается, надо было с собой прихватить! Но возвращаться к машине уже не хочется, замерз сильно. Нет уж. Вперед, только вперед! Надо найти место для ночлега, а там уже определяться. Потом можно будет вернуться за инструментом. Если понадобится. А может, и не понадобится. Если совсем повезет, то какой-нибудь топор обязательно найдется в доме. А может, даже готовая поленница дров. Да, хорошо бы…
Подойдя к деревеньке поближе, он увидел, что не все дома темные. В одном вот точно свет есть! Только занавески плотные, оттого и не видно было света издали. А теперь стало понятно: обитаем домишко-то!
Эта мысль настолько окрылила Романа, что он стал шагать бодрее. Хотя и так шел быстро, на морозе вразвалочку не ходят. Но факт, что здесь есть живые люди, обрадовал необычайно. Есть люди – значит, есть тепло. Для начала можно будет хотя бы отогреться. А потом напроситься на постой. Ну не выгонят же его обратно на мороз, в самом деле… Ведь ему только до утра, а утром он уж придумает, что делать дальше.
Подойдя к дому, убедился, что нет собачьей будки, а значит, нет собаки. Уже хорошо. Он и так уже с трудом держался на ногах. Отбиваться от собаки сил точно не было. Подойдя к двери, постучал. Ответа не последовало. Подождав, он постучал сильнее. Еще подождал. Нет ответа. Умерли хозяева, что ли? А свет кто включил? Он стал стучать настойчиво. Если даже уснули – проснутся!
Наконец испуганный женский голос за дверью спросил: «Кто там?».
Обрадовавшись, Роман спросил погромче:
– Переночевать пустите? У меня машина сломалась.
Дверь приоткрылась, в образовавшуюся щель выглянул глаз.
Роман развел руки в стороны:
– У меня нет оружия. И дурных намерений тоже нет. Просто я очень замерз. Машина сломалась, – махнул он рукой в сторону дороги, – идти мне некуда, а погибать на холоде не хочется. Так что ситуация безвыходная. Придется вам меня приютить. А не пустите в дом – умру прямо у вас на пороге! – пригрозил он.
Угроза, видимо, подействовала. А может, просто люди здесь отзывчивые. Дверь открылась шире, впуская его.
Он вошел в дом, и его окутало благословенное тепло. Поскольку сил не осталось уже совсем, он, войдя, сел прямо на пол в прихожей и блаженно зажмурился: дом, тепло, люди!..
Хозяйка присела рядом и дрожащим голосом уточнила:
– Роман?… Роман Полынин? Я не ошиблась?
Он приоткрыл один глаз в недоумении: откуда его могут знать в этом заброшенном Богом месте? Он и не был здесь никогда… Вообще не знал, что тут люди живут.
На него смотрели серьезные серые глаза. Где-то он их уже видел…
Сделав над собой усилие, он подал голос:
– Мы знакомы?
– Я – Марина. Дочка школьной уборщицы.
– Марина? Соседка Антона, что ли?
– Да. Только уже не соседка. Не надо сидеть на полу. Поднимайся, в дом пойдем.
– Не знаю, может, это неудобно? И так навязался… Я могу и здесь поспать. По-любому лучше, чем на улице.
– Не морочь голову. Вставай, пойдем в кухню. Там еще теплее. Печка горячая.
– У меня сил нет встать. Честно.
Он и в самом деле чувствовал, что до кухни может не дотянуть.
Но она сказала:
– Я тебе помогу, – и стала поднимать его с пола.
Пришлось подчиниться. Общими усилиями они добрались до кухни.
Кухня оказалась квадратной комнаткой с печкой. Вдоль одной стенки стоял допотопный буфет и легкий пластиковый столик, вдоль другой стенки – убогий диван-развалюшка. Вот на этот диван он и рухнул.
Марина стала суетиться: поставила на плиту чайник, подкинула в печку еще дровишек. Потом выбежала в сени, принесла какую-то еду. Поставила на огонь сковородку, нарезала туда сала. Очистила от шелухи несколько вареных картофелин, порезала, тоже бросила на сковороду. Разогревшись, сковорода стала тихо шипеть: сало таяло, картофель поджаривался. Дух по кухне поплыл такой, что Роман зажмурился от удовольствия. Нет, кто бы что ни говорил, а Боженька на свете есть, не бросил его в беде. Ведь совсем уж было отчаялся, а тут – такая удача: и крыша есть, и еда, и хозяйка – не чужой человек.
