Лаур смотрел на все спокойно и внимательно. Быть может, отслеживал любые изменения настроения у своих — остановит их, как только они радостно бегать и тявкать перестанут, а перейдут к более опасным мероприятиям. Нора смеялась со звуком железа по стеклу. Иниран тоже осмотрелся и на секунду остановил взгляд на парочке на полу. Как-то заметно напрягся. Я решила, что могу просто молча уйти, а уж наутро обсуждать с друзьями произошедшее. Но стоило мне сделать шаг, как принц перехватил меня за талию. Он вдруг с силой прижал меня к себе, а глаза заливала пьяная муть.
— Иниран! — выкрикнула в страхе. — Ты тоже, что ли, ужин ел?
— Нет.
Он выглядел обескураженным, но меня не отпускал — наоборот, прижимал к себе все сильнее. А потом подхватил и усадил на стол, раздвинул бедра, чтобы устроиться удобнее, и прижался губами к шее. Горячая ладонь скользила по спине с ощутимым нажимом. И снова — никаких заклинаний, но он явно не в себе. Особенно странно стало, когда начал дуть мне в кожу тонкой струйкой, хотя сам задыхался от страсти.
— Иниран, что происходит? — я обхватила руками его лицо и заглянула в глаза, чтобы докричаться.
— Не знаю… — ответил потрясенно.
Но рядом уже оказался Лаур, схватил принца за плечо и оторвал от меня.
— Ты спятил?! — заорал громко, но хаос вокруг и не думал от этого останавливаться.
— Не знаю… — выдохнул принц и снова потянулся ко мне. — Я не могу остановиться… Ты должна почувствовать эту страсть… и отдать ее мне. Иначе я задохнусь…
— Как инкуб? — выдала я первое, пришедшее на ум.
Но Иниран вдруг опустил голову и как-то совсем неестественно изогнулся, как будто у него внутри ломались все кости. Лаур отпустил его плечо и выдал едва слышно:
— А это что сейчас было? Ты оборотня изображаешь?
Что-то явно шло не так. Иниран смотрел на нас — вроде бы снова вменяемый, на меня не кидался, нечеловечески не изгибался. У меня же панически забилось сердце — я зажмурилась и осмотрела. Да нет на нем никаких заклинаний! Просто ведет себя странно, то инкубов, то оборотней пародирует. Но Янош что-то подобное говорил…
Я схватила Инирана за руку и потащила из столовой. Лаур и Нора поспешили за нами. В тихом коридоре остановилась, снова и снова осматривая принца. Друзьям объясняла спешно:
— Янош тоже подозревал неладное! Но на нем нет чужих проклятий!
— Проклятие? — Иниран смотрел серьезно и выглядел полностью в своем уме. — Да брось. Это просто… возбуждение. Такое зрелище там на многих сказалось. Я не сдержался. Тиалла, успокойся, в последнюю очередь я собирался тебя обидеть.
Но нет, что-то не так — не простое возбуждение было, а что-то совсем иное. Он вел себя как возбужденный инкуб, а потом, когда подошел Лаур…
— Нора, — я не отрывала взгляда от его лица. — Подойди ближе, обними его.
— Это еще зачем?
Но вампирша тоже понимала, что ситуация из ряда вон. Она шагнула к Инирану и положила руку ему на плечо. И его глаза вновь начали темнеть, стали голодными. Я отшатнулась, когда он подался на меня.
— Лаур, да держи ты его! Опять накатило?
— Да, — ответил Иниран теперь нервно. — Странное чувство. Я снова хочу тебя, но как-то иначе… Горло бы тебе разорвать… Слизнуть хоть каплю…
Нора ахнула. Уже до всех дошло. Я всплеснула руками:
— Вовремя вы ректора из строя выбили, ничего не скажешь! Бежим в лазарет!
В тихой приемной никого не оказалось, зато раздался счастливый голос из-за ширмы:
— Ну наконец-то! Куда все пропали? Мне даже ужин не принесли!
— Тихо, Маллир, — отрезала я. — Иниран, давай на кушетку.
Маллир сжался от ужаса и заскулил, когда обозрел нашу компанию:
— Клянусь, я никому ничего не говорил! Клянусь!
Но на него особого внимания не обращали. Принц выглядел удивленным, но соображал как обычно, вроде бы:
— Я же не больной. Тиалла, посмотри хорошенько, на мне должно быть чужое заклинание!
— Да знаю я! — дернулась нервно. — Не вижу ничего! Ложись уже, всеми бесами прошу. И давайте его привяжем. Вдруг еще что-то случится? Нам два часа хотя бы продержаться — потом ректор поможет.
Иниран лег и даже позволил Лауру крепко перетянуть его ремнями. Но сразу после принц взмолился:
— Нора, отойди чуть подальше, умоляю. У меня в голове все путается от твоих желаний!
Она послушно заняла стул за кушеткой Маллира, но бурчала под нос недовольно:
— Да каких там желаний? Мы всю жизнь с этими желаниями существуем — и ничего, никто не помер. Ну, почти… Иногда, конечно, помирают, если сильно сопротивляются…
Лаур в очередной раз порадовал собранностью:
— Итак, он реагирует на всех, кто рядом оказывается — как будто их сущность перенимает, но не магию. Так, что ли? Маллир, ползи-ка сюда!
Бедолага всхлипнул — обе его ноги были туго перебинтованы после переломов. Но Лаур схватил его кушетку и пододвинул вместе с пациентом. Я наклонилась над Инираном, наблюдая изменения в его лице:
— Еще поближе, сучка высокомерная, — выдохнул он. — Таких на место надо ставить сразу, чтобы были шелковыми. Поближе, красавица, покажи, что и меня за человека считаешь! Или уже сдохни!
Лаур хмыкнул и так же резко отодвинул кушетку. Маллир продолжал жалобно и нечленораздельно поскуливать.
— Похоже на то, — сделала я вывод. — Ладно, пока попытаемся найти причину. Иниран, подскажи, где искать, если знаешь. Остальные, отойдите подальше, чтобы его не сбивать.
Я села рядом, взялась ладонями за его лицо, уже в который раз закрыла глаза и сосредоточилась. Но отвлеклась, когда услышала тихое:
— Ничего себе, как ты сильно за меня боишься. У меня от твоего страха в груди все дрожит, и рыдать хочется.
Ну конечно же, мои эмоции он тоже перенимает. Но я ответила спокойно:
— Не за тебя, а за благополучие всего государства. Сам знаешь.
— Знаю, — он зачем-то начал улыбаться. — Вот только я чувствую не только страх… за государство. Мы можем сейчас всех свидетелей отсюда выгнать, и обсудить эту невероятную смесь из чувств?
— Помолчи, пожалуйста, не мешай.
— Не могу. Иначе вообще никогда не скажу. Тиалла, я не хотел, чтобы ты это чувствовала, ничего для того специально не делал. И лучше бы я не узнал, честное слово. Но отворотное заклятие тоже смогу, только в себя приду…
— Иниран!
— Ну-ка, посмотри мне в глаза.
Я решила, что это часть последней темы. Я нависла над ним, держу его лицо дрожащими руками — очень интимно. И он не может отстраниться от моих эмоций, сейчас они для него очевидны. Не рад им, не торжествует, ему больно — я это почему-то тоже почувствовала, хотя на меня такое же проклятие не перекинулось. И все равно не смогла ничего поделать, распахнула глаза и утонула в его.
