– Не моя, да брать ее не надо! – Девица пугливо оглянулась и взволнованно зашептала: – Это колдовство! Изорян на торгу видел? Это они все! Испокон веку так от своих бед избавляются. Добрый человек поднимет, злосчастье на него и перейдет!
– А ты откуда знаешь? – спросил изумленный Бурмила, переводя взгляд с девушки на золотой и обратно.
– На севере жила, рядом с ними – что же не знать. Только сейчас видела, как один такой проходил, нашептал и бросил…
– Ну спасибо, что от порчи уберегла…
– На здоровье, – фыркнула Янди. – А ты запомни, вождь, – где изоряне, там беды и несчастья…
– А ты сама-то кто такая? – спросил вождь, внимательно разглядывая пригожую северянку.
По годам ей давно пора быть замужней, с выводком детей, но волосы убраны по-девичьи. Речи смелые, взгляд дерзкий…
– Здесь меня Векшей зовут. Я знахарка, пришла сюда из дривских земель, – назвалась девушка. – А тебя здесь все знают – ты Бурмила, нарочитый муж. Позволь спросить тебя об одном деле?
– Ишь, спросить… Что ж, говори, коль хотела.
– На торгу тебя все хвалят, – дескать, вчера ты у Станимира на пиру против чужестранки за весь наш род да за отцовские и дедовские обычаи выступил?
Бурмила вспомнил пир, Аюну, отповедь вождя лютвягов – и помрачнел.
– Что я сказал – дело мое, – ответил он сварливо. – Тебе-то, девка, что за дело до княжеских бесед?
Янди склонила голову, чтобы скрыть презрительную ухмылку. Этот пьяный старый тюк с сеном решил, что он здесь за главного? Ну что ж, даже тряпичная кукла в руках лицедея может представлять владыку Аратты.
– Прости, что спрашиваю, однако дело касается моего родного дома…
– Да говори уже, мне недосуг тут торчать!
– Еще я нынче на торгу слышала, будто приехал посол из земель изорян. Хочет царевну за тамошнего повелителя взять. А Станимиру в обмен сулит отдать наши дривские земли. Я ведь из тех самых земель, и сердце мое всякий день туда рвется! А Станимир, как сказывают, царевну отдавать не желает…
– Царевна! – злобно скрипнул зубами Бурмила. – Не изорянину ее надо отдать, а волкам на поживу! Да и теперь еще не поздно…
– Вот и я о том, заступник ты наш, – закивала Янди. – Станимир, говорят, из-за нее сам не свой. Со старшими, с именитыми ссорится! Присушила она его, что ли? А прочие молчат, будто так и надо, – пригорюнилась она. – Так что же, не видать нам дривских вотчин?
Затуманенный взгляд Бурмилы на мгновение обрел ясность.
– Кому это – вам? Ты что ж, думаешь, я воинские дела с девкой возле кружала обсуждать буду? – рявкнул он. – Да скорее вода из Даны в небо потечет! Пошла отсюда!
– Как скажешь, Бурмилушка, – пристально глядя на него, процедила Янди. – Ты умный, тебе видней. Куда уж мне, с моей девичьей косой, до твоей бородищи! Я свои никчемные слова при себе придержу. А там уж Сварге виднее, чему быть…
Она развернулась и направилась прочь со двора.
– Эй! – послышалось за ее спиной. – Как там тебя… Векша, а ну, стой!
Янди остановилась, на всякий случай потянувшись к ножу в рукаве.
– Вроде как ты девица пригожая… Да и порчу от меня отвела…
Бурмила, пошатываясь, подошел к ней, повернул к себе и приподнял толстым пальцем ее подбородок. Янди молча ждала, что будет дальше.
– Бойкая не в меру, но для красной девки это разве изъян? – довольно продолжал вождь. – А приходи, как стемнеет, в мои палаты. Внакладе не останешься!
Янди улыбнулась и нащупала за поясом волчий оберег.
– Чего ж темени-то ждать? – игриво спросила она. – Мой домишко тут под стенами, недалеко… Если пожелаешь, так и тянуть не будем…
Бурмила шагнул к девушке, с силой облапил ее и впился в губы смачным поцелуем. Янди выгнулась, чуть отстраняясь.
– Ты муж сильный, видный, – проворковала она. – По всему видать, с девицами в обращении искусен. Ступай за мной. Я чуток впереди, а ты не отставай.
– Идем, – с жадностью глядя на нее, отозвался вождь. – Ух как ты мне по нраву, Векша…
* * *
Той ночью Аюна почти не спала. А когда глаза ее наконец смыкались, ей снился все тот же ужасный сон. Ишан, приятель ее детских игр, стоит подле постели с собственной головой в руках. Голова шевелит губами, зовет царевну по имени, ищет взглядом… Аюна вскакивает, пытается укрыться, но, куда бы она ни бежала, везде ее встречает обезглавленный юноша.
«Зачем ты меня преследуешь?!» – кричит наконец она.
И тут же понимает – зря она это сделала. Мертвец останавливается, голова теперь смотрит прямо на нее.
«Аюна, я пришел за тобой».
«Я никуда не пойду!»
«Это воля богини. Ты нарушила запрет. Ты должна идти».
«Именем Господа Солнца – развейся!»
«Исварха ночью покидает мир. Ты не дозовешься его. Идем со мной…»
Мертвая рука тянется к ней. Царевна с криком просыпается.
А когда спустя долгое время она вновь начинает задремывать, то обнаруживает себя в лесу – у той самой сломанной сосны, где прятались они с Янди.
…Неведомая сила тянет ее на поляну, где Станимир убивал жертв. Аюна видит широкие ступени, ведущие в никуда. Перед ними темнеет гора мертвых тел. Вокруг неподвижно стоят мужи, измазанные в крови. Лица их закрашены так, что Шереха от Станимира не отличить.
«Так вот зачем они пачкали лица кровью, – понимает вдруг Аюна. – У них теперь нет ни имен, ни лиц. Богиня не узнает их…»
На верхней ступени лестницы, ведущей в никуда, как будто прямо из косматых еловых ветвей, возникает высокая – вдвое выше обычного человека – женщина. Она в черном платье, на голове плат, низко надвинутый на лицо…
Лютвяги склоняют голову и становятся на колено. Из-под черного покрывала богини светятся зеленые точки. Аюна запрокидывает голову, широко распахнутыми глазами глядя прямо ей в лицо…
Лицо?! Вместо него у женщины – волчья морда!
Распахивается клыкастая пасть. Аюна кричит и просыпается…
Окончательно проснулась царевна уже на рассвете, измученная так, будто всю ночь и в самом деле провела в лесу. На робкий вопрос Суви, что произошло ночью, она лишь молча скривилась, будто от зубной боли, и приказала немедленно принести ушат с холодной водой для умывания. Едва служанки одели и причесали царевну, она нетерпеливо приказала Суви:
– Ступай к Станимиру на подворье, передай, что я жду его.
Суви вернулась очень скоро.
– Не вели казнить, госпожа, князь еще почивает…
Царевна засопела от гнева.
«Да как он может спать?! После того, что натворил ночью…»
Поймав любопытные взгляды служанок, она заставила себя успокоиться. Их это не касается! Что ж, спит так спит… Она потребовала завтрак и велела Суви ждать пробуждения Станимира, а как только проснется – сразу звать на разговор.
