– После до столицы
Пробирались тихо:
Зря предатель тщился
Нам устроить лихо!
Полонили накхи
Самого Кирана:
Никакого знака
Не дала охрана…
Воспев Маргину военную хитрость с копьями, Хаста принялся обстоятельно живописать расправу над блюстителем престола, уделив внимание тому, кто, кого, сколько раз и куда пнул, – описания, особенно ценимые накхами в их воинственных песнях. По всему выходило, что Киран спасся исключительно милостью Исвархи, хотя совершенно непонятно, зачем Господу понадобился такой жалкий трус. В конце песни Киран с грохотом проваливался под землю – по всей видимости, от стыда.
– Пусть удрал, но все же
Мы не прогадали,
Исписали рожу,
Грамоты забрали!
Толку с жезлоносцев
Как руна с теленка!
Заплетем же косы
Доблестным девчонкам!
Хаста умолк и закрыл глаза.
Круг молчал. Было слышно, как ветер качает сосны в лесу и те издевательски скрипят, будто вторя уже утихшей песне.
«Сейчас они порвут меня голыми руками, чтобы не марать свое любимое оружие… – затаил дыхание Хаста. – Вот сейчас…»
И точно – стоящие вокруг него грозные воины взревели в один голос так, что над горой с испуганным карканьем взмыла стая разбуженных ворон. Марга выскочила из толпы, подбежала к опешившему жрецу и порывисто обняла его:
– Вот это да! Я и не знала, что ты так можешь!
– Да я и сам не знал, – безуспешно пытаясь высвободиться, отозвался Хаста.
– Да, брат был прав, и я скажу ему о том при встрече в Накхаране! – с жаром проговорила Марга, под восторженные возгласы уводя певца из круга. – Только на обратном пути тебе непременно надо будет кого-нибудь убить.
– Зачем?!
– Не беспокойся, я все устрою. Тебе даже не надо будет выслеживать врага, мы тебе его подведем…
– Марга, послушай…
– У нас без этого нельзя! Какой ты мужчина, если никого не убил?
– Я ведь жрец, – безнадежно возразил Хаста.
– Это не помеха. Я попрошу Ширама, и мы оставим в наших владениях один храм Исвархи нарочно для тебя.
Хаста мысленно выругался, красочно помянув Первородного Змея, всех его родственников и потомков. Похоже, Марга вовсе не шутила. Он подумал, а не рассказать ли ей о клятве и ждущей его на севере мохначке, но прикусил язык, опасаясь навлечь на себя немедленную и свирепую грозу. В памяти возникла давняя беседа с Ширамом, когда тот намекнул, что желает выдать за него одну из своих сестер. Теперь намеки начинали приобретать чересчур устрашающие очертания.
«Но почему именно Маргу? Почему не какую-нибудь другую сестрицу, чья конская сбруя не украшена связками отрезанных вражьих бород? Да и вообще зачем мне его сестры?!» Хасте очень захотелось, воспользовавшись праздничной суматохой, прямо сейчас выскользнуть из крепости и затеряться в здешних чащобах. С голоду он не помрет – в осеннем лесу это невозможно, – а там, глядишь, выйдет к жилью… Но он вспомнил святейшего Тулума, подумал о скрывающемся невесть где царевиче и со вздохом отринул заманчивые мечты.
«Что бы там ни придумала себе Марга, спорить с ней все равно бесполезно, – решил он. – У нас общее дело, которое нужно выполнить. А там… До Накхарана путь неблизкий. Кто знает, что нам уготовила дорога?»
Между тем сестра Ширама ослабила железную хватку и кивнула ему:
– Ладно, ступай отдохни. Скоро мы начинаем обряд. Заплетание воинской косы – величайший день в жизни Вирьи и Яндхи. Сегодня они рождаются для взрослой жизни. Ты – первый из инородцев, кто его увидит…
– А как же Анил?
Хаста завертел головой. Может, стоит его отсюда увести, пока не поздно?
– О долговязом не беспокойся, – хмыкнула девушка. – Ему налили доброго вина. Все, что он сможет увидеть, будет во сне…
Марга оценивающе поглядела на буйные рыжие волосы Хасты и, недолго думая, запустила пальцы в его непослушные космы.
– Когда ты убьешь своего первого врага, я думаю, Ширам не будет против, если мы заплетем косу и тебе… Ух ты! Клянусь Змеем, здесь будет славная косища!
– Оставь! – взмолился Хаста, ошалевший от такого натиска. – На нас смотрят, а ты должна позаботиться о девочках…
– Ты прав, – кивнула накхини, с явной неохотой выпуская осчастливленного ею жреца. Она снова вышла в круг и подняла руку, призывая к тишине. – Родичи и соратники! Нынче мы приветствуем среди доблестных воинов Вирью из рода Зериг! Она прошла со мной путь от гор Накхарана до бьярской чащобы. Она была со мной в сердце Аратты, как пел о том мудрейший Хаста. Своей рукой она поражала врагов и у берегов Ратхи, и в стенах столицы. Покажи!
Девушка тут же достала из поясной сумы два клока волос и подняла их для всеобщего обозрения.
– Сегодня у болота Вирья из рода Зериг вновь доказала свою храбрость и ловкость. Она больше не дитя, а взрослая женщина. Она с честью войдет в наш круг. Я призываю Отца-Змея и Мать Найю в свидетели, что отныне Вирья – воин среди воинов! Дайте мне ленту!
Старший из воинов вышел в круг и с поклоном вручил Марге черно-рыжую ленту. Девушка склонила перед ним колени, и накх, не особо церемонясь, начал развязывать ее собранные в детский пучок волосы. Хасте было видно, что порой он делает Вирье больно, но, вероятно, так и задумывалось. Во всяком случае, юная накхини не проронила ни звука. Наконец, когда ее пышные черные волосы разбежались по плечам и спине до самого пояса, накх отступил и запел. Хаста, вслушавшись, удивился: песнь звучала как-то не по-накхски, будто две трети слов были искажены. Прочие накхи один за другим подхватили его пение. Лишь Марга сосредоточенно вплетала ленту в косу зардевшейся от гордости девушки.
Рев голосов стоял над крепостью все то время, пока Марга заплетала длинные волосы своей воспитанницы. Затем старший воин отцовского рода Вирьи протянул Марге серебряное граненое острие. Та вплела его в окончание косы и с силой хлопнула девушку по плечу, давая знак подняться. Из толпы в круг начали выходить старшие воины каждого из родов, а за ними все прочие. Они поочередно обнимали Вирью, поздравляя ее со вступлением в их ряды.
Хаста отвернулся, полагая, что обряд близится к концу. Дарение оружия и приветственные речи его мало интересовали. Да и неприятно ему было слушать добрые напутствия вроде пожеланий вспороть как можно больше животов при помощи этого ножа или вырезать столько вражеских сердец, чтобы ими можно было по кругу обложить башню мужа. Он отошел в сторону и вдруг заметил Яндху. Девчонка стояла неподалеку и с глубокой сосредоточенностью взирала на происходящее в круге. Она показалась жрецу очень бледной. Ее взгляд скользнул по жрецу, но, похоже, она даже не увидела его.
– Ты куда ушел? – послышался за спиной Хасты голос сестры Ширама. – Что, не по себе? Это, должно быть, потому, что здесь незримо присутствуют Отец-Змей и Мать Найя. Ты не можешь их видеть, но наверняка чувствуешь. Они явились среди нас, чтобы благословить свою меньшую дочь…
