– Вот еще, – прошипел Аршалай, с раздражением отбрасывая свиток. – Что несет эта полоумная? Мне объясняться с каким-то бьярским полукровкой? Пусть ждет меня в Майхоре хоть до пробуждения Великого Бобра! – Он повернулся к гонцу и внимательно поглядел на него. – Это все?
– Да, мой господин.
– Не смей лгать мне! Ты ведь еще что-то привез?
– Да, но…
– Давай сюда!
– Я должен передать из рук в руки…
– Ты что-то привез для накхов, я знаю!
– …маханвиру Дахнару!
– Давай мне, – ледяным голосом приказал Аршалай. – Я сам передам ему. К тому же он и читать-то не умеет.
Выражая сомнение всем своим обликом, гонец вытащил еще один берестяной тул.
– То-то же, – проворчал наместник. – А теперь ступай, тебя накормят.
Дождавшись, когда гонец уйдет, Аршалай поспешно вытащил новый свиток, начал читать, и его брови полезли на лоб.
То, что оба письма написаны одной рукой, не оказалось для наместника такой уж неожиданностью. Но вот содержимое…
«Мой дорогой! К нам прибыл столичный воевода Каргай и с ним отряд ловчих. Муженек подсунул ему зайца вместо горностая и едва не сгубил в предгорьях Змеиного Языка. Зайца Каргай все же изловил и теперь желает вырвать руки и ноги моему рыжему борову. Жалею лишь об одном – не смогу своими глазами на это взглянуть! Теперь Каргай полагает, что всех зайцев тут запустил мой муженек, и собирается обвинить его в государственной измене. Я знаю, что это не так, но разубеждать его не стала. Надеюсь, когда они встретятся, Каргай привяжет этого жирного хряка за ноги к седлу и волоком потащит в столицу. Опасаюсь, однако, что Аршалай слишком хитер и сумеет как-то оправдаться перед Кираном Прекрасноликим. А раз так, он останется жив и вновь будет терзать мое сердце, принадлежащее лишь тебе! Понимаешь, милый, к чему я клоню? Ловчее войско будет у вас со дня на день. Рыжий обжора наверняка вздумает сбежать, начнет сопротивляться, но ведь ты, храбрейший из воинов, не дашь ему избегнуть справедливого наказания? Жду от тебя сладостных и долгожданных вестей! Вечно твоя…»
Аршалай смял свиток и на миг прикрыл глаза. Теперь он понимал, что это было за жуткое ощущение взгляда в спину, – совсем близко от него прошла Калма-Смерть.
– Видишь, друг мой, как оно бывает? – назидательно проговорил он, повернувшись к корчаге на столе. – Я просто оказался чуть расторопнее. Подумать только, промедли я день-другой, и из горшка выглядывал бы я, а не ты! Ну а теперь времени терять нельзя… – Аршалай шагнул к столу, отыскивая взглядом телячью кожу и чернила. – Надеюсь, твоя голова будет хорошим подарком новому государю!
* * *
Каргай глядел, как вдали в утренней дымке появляется стоящая на утесе деревянная башня Яргары. Он чувствовал, как его радость передается всей едущей за ним длинной веренице уставших, оголодавших воинов, закопченных у походных костров.
«Еще немного, и мы дома. Конечно, это не священный материнский очаг, но все же обустроенный стан. Здесь и запасы еды, и сухие дрова, и мыльни…»
От одной мысли о мыльне у Каргая начинало чесаться все тело. Еще три дня тому назад он надеялся отмыться и распариться в Майхоре. По слухам, Аршалай там выстроил для себя великолепную мыльню – не хуже, чем в столице. Однако главный город Бьярмы ловчего не порадовал. По пути Каргай предвкушал, как явится во дворец наместника, волоча за собой на веревке крашеного самозванца. «Что за измену ты задумал?» – спросит он, взяв пухлого наместника за горло. Если не проделать это быстро и внезапно, примчится его дружок с рваной мордой – Страж Севера, – и тогда уже вопросы не позадаешь…
Каргай так желал встречи, так ярко представлял ее! Однако начальник стражи Майхора, завидев его воинов, хоть и распахнул им городские ворота, зато сам оказался похлеще всяких запертых ворот. По его словам, Аршалая в столице Бьярмы давно не было. Где он? В походном дворце, и где тот дворец, никому не ведомо – на то он и походный.
Но это еще полбеды. Начальник стражи потихоньку сообщил Каргаю поразительную новость – нашелся Аюр! На этот раз, похоже, настоящий. Его поддержали Северный и столичный храмы. Сейчас юный государь, собрав войско, идет к Майхору. А в той рати, говорят, полно накхов – и здешних, и тех, кого прислал Ширам.
Вот тут Каргай обомлел. В том, что накхи присягнут Аюру, он не сомневался, – не зря же саарсан поднял солнечное знамя рядом со своим Змеем. Но то, что истинный Аюр объявился именно тогда, когда его, Каргая, хитростью направили на ложный след, заставили погнаться за пустышкой… Ловчий вспомнил крашеного мальчишку Магана; сбивчивые рассказы о тайной переписке наместника с мятежными вендами…
«Как теперь мне быть?!»
Обдумав все обстоятельства и сделав выводы, Каргай быстро покинул столицу Бьярмы.
«Похоже, сейчас лучше оказаться подальше от наместника. Поеду к себе в Яргару. А там поглядим, как упадут кости…»
– Ясноликий Каргай! – Рядом с ловчим появился один из всадников, высланных в разведку. – Там толпа горожан. Бегут сюда, кричат, на помощь зовут…
– Что случилось?
– Говорят, Яргара захвачена!
– Кем?!
– А вон посадник сюда спешит, сейчас все расскажет…
* * *
Каргай недоверчиво слушал рассказ посадника, почему-то оказавшегося среди прочих беглецов. И чем дальше слушал, тем сильнее выпучивался его уцелевший глаз…
– Никто ж не ждал, никто не догадывался! – со слезой в голосе рассказывал городской голова. – Обычный день, ворота открыты. Возы ездят, люди ходят… И тут этот, чернокосый, на взмыленном коне. Стража при воротах решила, что гонец от наместника прибыл. Вышли ему навстречу… Так я их там потом и нашел – оба без головы. Видно, в один миг срубил – как стояли, так и упали. Торговцы кинулись прятаться от такой лютости. Этот спрыгнул с коня…
– А что делала городская стража?
– Так ее в городе всего шесть человек! Четверо как раз в сторожке сидели, только успели выскочить, и такое началось! Я сам не видел, люди рассказывали, что от них осталось. Один вроде за топор схватился, так рука с топором еще долго у крыльца лежала… – Градоначальник содрогнулся. – Охотник там был на торгу, шкуры привез. Сулицу метнул вражине в спину и даже попал – да только сулица отскочила, будто от заговоренного!
– Саконская кольчуга, вот и весь заговор, – поморщился Каргай.
– А злыдень развернулся, нож кинул – и нет больше охотника!
– Да понял я, понял. Дальше что?
– Ну, как стража полегла, я собрался с духом, вышел злыдню навстречу. Что, спрашиваю, тебе надо-то? А он: «Доброго коня – мой от раны помирает. Еды, теплой одежды…» И где я ему найду коня? Лося ему предложили, он только зашипел от злости. Найдите мне, говорит, коня, не то город сожгу! И ведь сожжет – что ему, упырю! Как только Исварха праведным огнем их змеиное племя еще не спалил!
