— Я на том свете?
— Пока нет, — вздохнула я. — Как и многие другие.
Его унесли на носилках в сторону одного из серых зданий, видимо, госпиталя. Что ж, мне оставалось только закончить начатое. Пока Валт будет разбираться с местным начальством, я займусь ранеными, и, по возможности, драконами. Хотя, вот уж не знаю, что у меня из этого получится. Их я никогда не лечила, потому что ни опыта, ни подопытных у меня не было. И сколько сил это займёт, тоже не знала. Но всё происходит впервые. Это я уже успела понять.
21 Валт
Начальник патруля — некий Аймис — чуть ли не на коленях выпрашивал у меня помилование, в красках рассказывая, какой вклад внёс в патруль во время своего главенствования. Я его не слушал, сидя за столом в удобном кресле, в котором застал его час или больше назад. В руках были документы на Аймиса, но буквы расплывались, и сосредоточиться было невозможно.
Перед глазами то и дело что вставали руки Аесты, светящиеся алым светом, её чёрные глаза с сокрытой в них силой, и то, на что она способна. Выходит, женщина из селения не врала про своего сына, чуть не лишившегося руки. Но это только прибавляет вопросы.
Кто такая Аеста?
У неё нет дракона, иначе я бы это почувствовал, как и отец. Она из самого жалкого клана, который не способен пробуждать драконов. И единственная из всех братьев и сестёр, кто перенял внешность матери. Но при этом Аеста обладает глазами, что чернее самой темноты, и силой, способной буквально возрождать людей. И убивать. Теперь смысл предупреждений о черноглазой ведьме стал ещё яснее. Если её разозлить, то она и вправду может убить, просто остановив сердце…
Но я не понимаю. Человек не может чаровать без дракона. Это ясно даже ребёнку. Ни когда у тебя нет дракона, ни когда ты его лишился — чары приходят с драконом, и ни с кем другим.
Мне вдруг вспомнились слова той женщины на «женском завтраке». Неужели скоро и Древние возродятся, раз люди научились чаровать без драконов?
Качнув головой и отгоняя мысли, я отбросил документы.
— Достаточно. Мне и так всё ясно, — прервал я пламенную речь Аймиса. — Мои поздравления — теперь вы в отставке.
— Но как же…
— Вот так просто.
— Вы не можете! — тут же нашёлся мужчина, уверенно вскинув заросший подбородок.
— Могу, — спокойно ответил я, сцепив пальцы. — Этот пост принадлежал моему отцу и перешёл под мой контроль. Так что заправляю всем я, а так как не могу дни напролёт торчать здесь, то назначаю начальников. Проверку вы не прошли, ибо дали всадникам пересечь границу Клинохвостых. Это нарушение, и серьёзное. Те только и ждут повода начать войну, и вы буквально подвели их к этой черте. Рисковать мы так не можем, поэтому собирайте вещи и покидайте эту должность и этот пост. Можете податься в другое место, если, конечно, вас примут после моей приписки.
Мужчина покраснел, и кивнув, вышел, захлопнув дверь.
Подождав, когда шаги стихнут в коридоре, я устало облокотился об кресло, запрокинув голову и закрыв глаза.
«Устал?»
— Не то слово… я уже и забыл, почему начал ставить вместо себя начальников.
«Твой отец тут годами пропадал».
— Повезло мне, что я не он.
«Когда отправимся обратно?»
Я не ответил, сидя в кресле и наслаждаясь тишиной кабинета. Когда же она мне наскучила, пододвинул к себе списки всех претендентов на роль следующего начальника. Надо было его назначить сегодня, крайний срок — завтра. Так что документы пришлось просматривать тщательно, тут же откладывая их до тех пор, пока меня не зацепила одна анкета.
Некий Ион Райс. Родился и вырос в западной части хребта в одном из постов, на который раньше нападали каждый день. Так что с детства повидал кровь, пот и огонь. Со своим драконом прошли несколько серьёзных нападений и были отмечены как выдающиеся личности. Ион сам отправил свою заявку на более высокую должность, правда, почему — то ни один пост так и не одобрил.
Вновь прочитав анкету, я всё же расписался на ней, со вздохом поднявшись на ноги и выйдя из кабинета. Спустившись на первый этаж, я оглядел столы с папками документов — началась перепись раненых, погибших, пропавших без вести, а так же обмундирования и прочего. И всё это придётся подписывать.
— Пускай немедленно отошлют, — отдал я лист одному из сидевших, и дождавшись, когда тот кивнёт, уточнил: — Что бы этот человек уже завтра был тут. Не увижу — пенять на себя будете.
— Как скажите… — смиренно прошептали мне, и я довольно усмехнулся.
Не став отвлекать всех от работы с бумагами, я вышел на улицу, наконец — то вдохнув нормального воздуха без запаха гари, сожжённой плоти и крови. Всё постарались максимально отчистить — костры разобрали, кровь засыпали галькой, раненных перенесли в госпиталь, а драконов отправили в Логово.
Я оглянулся, смотря на знакомое ущелье, защищённое скалами по сторонам. Именно из — за них нельзя было разглядеть огни фонарей вокруг домов, как и их самих. Последние примыкали к отвесным скалам, вечерами сливаясь с тенями и становясь неприметней. Здесь я вырос. Жил в одной из казарм, обедал прямо на улице и подолгу тренировался вместе с остальными, смотря на патрульных и мечтая стать одним из них.
Сейчас детей пускать не стали — отношения между кланом Острозубых и Клинохвостых обострились до предела. А так были целые селения, до которых можно было за час добраться, а не ждать полдня помощи от ближайшего города. Может, в будущем, когда всё станет спокойней, можно снова организовать это дело.
Из раздумий меня вывел ароматный запах пищи. Оглянувшись, я приметил у одной из казарм разожженный костёр с тяжёлым котелком, который облизывало пламя. Вокруг него, прямо на земле или на самодельных лавках, сидели и травили байки вечные жители этого поста. Уже ночь на дворе, половина на грани смерти было, а они всё сидят. Пора уже и разгонять.
Сунув руки в карманы, я не спеша пошёл на запах пищи, вспомнив, что ел только рано утром. Однако аппетит тут же уступил место удивлению и лёгкому раздражению. Я заметил Аесту, к которой буквально клеились как всадники, так и остальные. Конечно, женщин тут по пальцам пересчитать можно, но я бы на их месте вспомнил, с кем прилетела Аеста.
«Ну и ну, что это за чувства? Валт, уж не ревность ли это?»
Оюн буквально насмехался надо мной!
Я раздражённо выдохнул, подойдя к костру и, прерывая все разговоры, произнёс:
— Заканчивайте балаган. Половина из вас чуть жизни свои не поотдавала, так что марш в казармы. Увижу хоть кого — то через пять минут — прибью, и никто на этот раз вас не спасёт.
Намёк был понят, но воспринят с ворчанием и нехотением.
Дождавшись, когда последний скроется в казарме, я взглянул на свою спутницу. На лице Аесты играли рыжие блики пламени, из — за чего волосы переливались от чёрного до ярко — алого. В другое время я бы долго смотрел на это, но сейчас слишком устал.
