Следопыт вел себя совсем иначе. Все его действия в силу приобретенного опыта и привычной осторожности были точно рассчитаны. Он держался вдали от бойниц, и место, избранное им для наблюдения, было вне досягаемости пуль. Знаменитому проводнику не раз случалось участвовать в смелых операциях. Рассказывали, что однажды индейцы привязали его к столбу, чтобы сжечь, и он, не дрогнув, снес жестокие пытки и надругательства свирепых и изобретательных дикарей. По всей границе, всюду, где только ни обитали и ни сражались люди, ходили легенды о подвигах, хладнокровии и отваге Следопыта. Но на этот раз сторонний наблюдатель, незнакомый с его прошлым и репутацией, мог бы принять такую чрезмерную осторожность и заботу о самосохранении за обыкновенную трусость. Однако подобная оценка была бы неверна. Следопыт думал о Мэйбл, о том, что ждет несчастную девушку, если его убьют. Но эта мысль лишь заставляла его быстрее соображать, не изменяя своей обычной осторожности. Как всякий истинно храбрый человек, он не задавался вопросом, как истолкуют его поступки окружающие. Действуя в трудную минуту с мудростью змеи, он вместе с тем был простодушен, как дитя.
Первые десять минут осады Следопыт ни разу даже не оторвал ружейного приклада от пола, разве только когда менял положение, а так как он сам участвовал в захвате гаубицы, то ему было известно, что у дикарей нет другой бомбы, помимо обнаруженной отрядом в стволе пушки. Поэтому у него не было никаких причин опасаться огня нападающих, разве что в бойницу залетит какая-нибудь шальная пуля. Раза два это случалось, но пули попадали под таким углом, что, пока индейцы держались вблизи здания, они не могли причинить никакого вреда, а с большого расстояния Шанс попадания был не более одного на сто. Но, когда Следопыт услышал топот обутых в мокасины ног и треск сучьев, которые индейцы стаскивали к стенам блокгауза, он понял, что они опять собираются подпалить вышку. Он вызвал Кэпа с крыши, где всякая опасность миновала, и указал ему на бойницу, возле которой старый моряк должен был стоять наготове с водой.
Человек менее опытный, чем наш герой, конечно, поспешил бы пресечь опасную затею индейцев и преждевременно прибег бы к оружию. Следопыт же поступил не так. Цель его заключалась не только в том, чтобы погасить огонь, которого он не очень-то страшился, но и проучить врага: заставить индейцев весь остаток ночи держаться на почтительном расстоянии от блокгауза. Но для этого надо было подождать, пока свет костра даст ему возможность как следует прицелиться и бить без промаха. Поэтому он позволил ирокезам беспрепятственно набрать валежник, сложить его в кучу у блокгауза, поджечь и :вернуться в кусты. Единственное, что было разрешено Кэпу, – это подкатить бочку с водой к бойнице над самым костром с тем, чтобы в нужную минуту вода была под рукой. Однако пора эта настала, по мнению Следопыта, только когда вспыхнувшее пламя озарило окружающие кусты и острый, наметанный глаз проводника ясно различил силуэты трех-четырех дикарей, следивших за тем, как занимается огонь, с холодным бесстрастием людей, привыкших равнодушно наблюдать человеческие страдания. Лишь тогда Следопыт заговорил.
– Вы готовы, дружище Кэп? – спросил он. – Огонь уже выбивается из щели, и хотя сырые бревна не вспыхивают, как некоторые раздражительные люди, но кто поручится, что они не загорятся, если их хорошенько подогреть. Бочонок у вас наготове? Проверьте, над той ли он бойницей, чтобы ни одной капли зря не пролить.
– Есть! – отвечал Кэп, как обычно говорят флотские.
– Тогда ждите сигнала. Никогда не следует горячиться в критическую минуту и безрассудно лезть в бой. Ждите сигнала.
Отдавая эти распоряжения. Следопыт, видя, что наступает время действовать, готовился и сам. Он приложил к плечу "оленебой", прицелился и выстрелил. Все это заняло не более нескольких секунд, и, только убрав из амбразуры ружье, он выглянул.
– Одной гадиной меньше, – пробормотал про себя Следопыт. – Ты, безжалостная скотина, уже как-то мне попадался! Ну что ж, поступил по своим способностям, по способностям и получил! Уложу-ка я еще одного подлеца, и хватит с меня на сегодня. На рассвете, может быть, работенка будет пожарче.
Разговаривая сам с собой, Следопыт заряжал ружье, а когда замолк, на земле корчился еще один индеец. Этого и в самом деле оказалось достаточно притаившаяся в кустах ватага, в ожидании третьего удара карающей десницы, не зная, кто на виду, а кто нет, разбежалась в поисках более надежного укрытия.
– Ну, а теперь заливай, мастер Кэп, – бросил Следопыт. – Я поставил свое тавро на этих подлецах, и нынешнюю ночь нам нечего опасаться огня – Берегись, ошпарю! – закричал Кэп, опрокидывая бочку так ловко, что сразу залил огонь.
На том и закончился этот необыкновенный бой, и остаток ночи прошел спокойно. Следопыт и Кэп дежурили по очереди, но ни один из них по-настоящему не спал. Да они особенно и не нуждались в сне, так как оба привыкли к длительному бодрствованию. Следопыт, тот в иную пору, казалось, был просто нечувствителен к голоду и жажде, и никакая усталость его не брала.
Дежуря у ложа отца, Мэйбл постепенно начинала понимать, насколько счастье в этом мире иллюзорно. Собственно, она и прежде жила без отца и связь ее с единственным родным человеком была скорее воображаемой, чем реальной, а теперь, когда ей предстояло потерять его, ей казалось, что со смертью родителя мир совсем опустеет и она никогда уже не будет счастлива.
Глава 25
Был ночью ветер, грозен и могуч,
И падал дождь потоками с небес,
Но вот сверкает солнца первый луч,
И птичий щебет оглашает лес.
Вордсворт
На рассвете Следопыт и Кэп опять поднялись на крышу, чтобы еще раз осмотреть остров. Вокруг плоской кровли блокгауза шел низкий парапет, служивший надежной защитой для стоявших на ней людей и устроенный для того, чтобы можно было стрелять поверх него из укрытия. Из-за этой невысокой, но весьма прочной ограды обоим наблюдателям был хорошо виден остров и почти все ведущие к нему протоки; они не могли разглядеть только то, что было скрыто кустарником. С юга все еще дул, сильный ветер, и река, кое-где зеленая и сердитая, бурлила, хотя шквал ослабел и вода больше не пенилась. Островок имел форму почти правильного овала, вытянутого с востока на запад. Поэтому, двигаясь по омывающим его протокам, любое судне благодаря различным течениям и направлениям ветра могло идти с надутыми парусами. Кэп это сразу понял и объяснил Следопыту, они оба надеялись теперь только на помощь из Осуиго. И вот они стояли, тревожно озираясь по сторонам, как вдруг Кэп громко и радостно воскликнул:
– Парус!
Следопыт быстро обернулся в ту сторону, куда смотрел старый моряк, и заметил предмет, вызвавший его восторг. С возвышения, где они стояли, ближайшие низкие острова были видны как на ладони, и сквозь кусты, окаймлявшие берег острова, расположенного к юго-западу от них, мелькал парус. Судно шло, как говорят моряки, с малой парусностью, но ветер гнал его с быстротой скачущей во весь опор лошади, и белый парус пробегал в просветах зелени, словно летящее по небу облако.
