Глава пятнадцатая
«Хотя я и умер – но я жив»
Проснулся Федор рано.
Он умылся и подошел к окну, раздернув шторы. Утренний туман густо лежал в воздухе. Виднелись лишь тени деревьев да силуэты машин, стоящих внизу, у отеля.
Федор знал, что в Сан-Франциско бывает сезон, когда туманы окутывают весь город каждый день. Но ведь это бывает осенью! А сегодня 19 июля, день памяти святителя. Сегодня в соборе будет служиться заупокойная литургия. Будет служиться молебен и читаться акафист, сложенный в память о святом имени его.
Федор вычитал правило ко святому причащению – и когда закрыл молитвослов, в дверь постучали.
– Хорошо, что вы встали рано, – приветствовал его отец Александр. – Придем в собор пораньше – мне вчера сказали, что прибыло много паломников.
Когда пришли в собор, оказалось, что там уже немало людей. Все же отец Александр поставил своих поближе к клиросу, а сам ушел в алтарь.
Федор обратил внимание, что на клиросах уже стоят певчие: слева расположились совсем юные певцы, справа – старшие. Все нарядно одеты, улыбчивы. По юным лицам видно, что многие стараются скрыть волнение, понимая торжественность момента.
Наверху уже собрались певчие соборного хора.
Теперь всем вместе можно вознести молитву о России, ее возвращении ко Господу. И о том, кто содействовал этому всей своей жизнью.
Русская Православная Церковь едина. Нет трагического разделения на Зарубежную Церковь – и Церковь Московского Патриархата. Закончились взаимные претензии и горечь разрыва. И святые, прославленные по обе стороны раздела, теперь едины. И едиными устами поется сегодня слава тому, кто жизнь положил, чтобы спасти души и жизни русских изгнанников, кто жил для них, неся свой Крест во имя всех и каждого, даже самого пропащего и умирающего.
Он стал русским Моисеем, который вывел свой народ из пленения, – не весь, конечно, но немалую его часть. И дал этим людям, которых на родине, захваченной безбожниками, уморили бы в лагерях, тюрьмах, расстреляли в подвалах, – дал им веру, возможность трудиться, жить и нести свет православия по всему миру. Ибо где бы ни оказывались русские люди – на плантациях Уругвая или пастбищах Аргентины, в шахтах Китая или за рулем такси в Париже, везде они спасались и объединялись вокруг церквей, которые сами строили и украшали. И самым дорогим, самым родным стал для русских изгнанников этот худенький человек, Божий избранник, которому Господь вручил дар чудотворения.
Если на торжество прославления святителя прибыло несколько тысяч человек со всего мира, то и сегодня собор не мог вместить всех желающих. И сегодня здесь молились паломники из Европы, Африки, Азии, Южной Америки. Их можно было узнать по лицам – белым, желтым, черным.
Предстоятель на Божественной литургии – митрополит. Вместе с ним – множество священников. Среди них и отец Александр, и другие московские священники, приехавшие сюда.
Торжество осеняют три чудотворные иконы Божией Матери: Курская Коренная; Иверская, мироточивая; и местная святыня – обновленная Владимирская.
Курская Коренная – главная святыня русских за рубежом. Она – «Одигитрия», что значит «Путеводительница». Она вывела и из Шанхая, и с острова Тубабао всех, кто оказался в изгнании. Когда владыка сидел на ступеньках вашингтонского Капитолия, молился именно Ей.
И Богородица услышала его.
Курская Коренная – главная святыня русских за рубежом. Когда владыка сидел на ступеньках вашингтонского Капитолия, молился именно Ей. И Богородица услышала его
Ибо Она – «Знамение», в сердце Ее – Богомладенец Христос, Спаситель и защита праведных.
Прямо в душу падают, как будто с неба, слова и звуки Херувимской песни:
«Иже Херувимы тайно образующе, и Животворящей Троице Трисвятую песнь припевающе…»
Это святой момент Великого входа.
Из алтаря выходит свеченосец со свечой в высоком подсвечнике.
За ним – диакон, он несет сосуд, называемый дискосом.
В руках у митрополита Чаша со Святыми Дарами.
Из алтаря один за другим торжественно выходят священники.
Не в эти ли святые минуты, когда молящиеся просят Вышние Силы помянуть их во Царствии Небесном, видели и в Шанхае, и в Париже, как владыка Иоанн оторвался от пола и воспарил в воздухе? Свидетельствуют, что святитель, оторвавшись от пола примерно на полметра, словно вознес Чашу ближе к небу..
Диакон сильным баритоном вдохновенно возглашает:
«Возлюбим друг друга, да единомыслием
исповемы…»
Это означает, что все единодушно, открыто исповедуют православную веру, – и в подтверждение этого мощно, едино с тремя хорами, народ начинает петь «Символ веры».
И Иван поет вместе со всеми, и слезы сами собой выступают у него на глазах.
«Верую во Единого Бога Отца, Вседержителя, Творца неба и земли, видимым же всем и невидимым…»
Отцу Александру выпало произнести возглас после того, как хор пропел «Милость мира». Он громко, вдохновенно произнес:
«Горе имеем сердца.»»
Это значит, что наши сердца устремлены к горнему, вышнему, ко Христу.
* * *
Алексей Иванович во время службы забывал земные заботы и тяготы, ненужные споры и дрязги. Потому и полюбил он ходить в церковь, что только здесь отстранялся и от упреков жены, и от детей, визиты которых к родителям все чаще сводились к просьбе дать денег. Алексей Иванович не жаден, берите, но что же вы о чем-нибудь высоком, духовном не можете даже помыслить?
* * *
Людмила Михайловна радовалась, что добралась сюда, в Сан-Франциско. Ну и пусть ей было плохо в самолете. Но ведь она преодолела такой путь! Через Тихий и Индийский океаны! Через Атлантику!
А ведь ей шестьдесят четыре года.
Нет, она просто прекрасно поступила, не послушавшись подруги в Сиднее. Вот она вернется и расскажет всем в своем храме, что она пережила здесь, в Сан-Франциско. А сын обнимет и скажет: «Какая же ты у меня молодец, мама!» И поцелует ее.
* * *
Митрополит протянул руку к престолу, указывая на дискос с агнцем и частицами просфор.
«Приимите, ядите, сие есть Тело Мое, еже за вы ломимое во оставление грехов…»
Потом указал на Чашу со Святыми Дарами.
«Пийте от нея вси, сия есть Кровь Моя Нового Завета, яже за вы и за многи изливаемая во оставление грехов…»
Не в этот ли момент прихожане храма в Гонконге явственно видели, как синее пламя в виде цветка, похожего на тюльпан, сошло в Чашу, когда владыка Иоанн вот так же стоял у престола?
