Ну, конечно, Бобик упустил из вида пару мелочей. Во-первых, он не обратил внимания на чистый носовой платок у меня в кармане. Во-вторых, он пустил меня внутрь, не сняв у меня с шеи пентаграмму. Возможно, он решил, что если это не крест, я никак не смогу обернуть эту штуку против Бьянки.
Тут он ошибался. Вампиры (как и любые другие подобные твари) не реагируют на символы сами по себе. Они реагируют на энергию, которая сопровождает акт истинной веры. Я бы и комара-вампира не смог бы отогнать верой во Всевышнего – с Ним у нас какие-то очень уж сложные отношения. Но пентаграмма – это символ магии, а с верой в нее у меня все в порядке.
Ну и, конечно же, Бобик проглядел мой эликсир бегства. Нет, право же, Бьянке стоило бы лучше тренировать своих мордоворотов по части сверхъестественных штучек.
Дом оказался элегантным, очень просторным, с высокими потолками и сияющими паркетными полами – теперь таких больше не делают. Отменно вышколенная девица с короткой прямой стрижкой встретила меня в огромных размеров прихожей. Я учтиво поздоровался с ней, и она проводила меня в библиотеку, стены которой были сплошь уставлены старыми книгами в кожаных переплетах. Похожей кожей были обиты и кресла у огромного журнального стола посередине комнаты.
Я уселся и принялся ждать. И ждать. И ждать. Больше получаса прошло, прежде чем появилась, наконец, Бьянка.
Она вступила в библиотеку свечой, горевшей ясным, холодным пламенем. Ее волосы имели оттенок каштанового цвета, слишком темный, чтобы отсвечивать багрянцем, и все же это им удавалось. Глаза она имела темные, взгляд – ясный, а безупречно гладкая кожа была чуть тронута косметикой. Среднего роста, она обладала потрясающей фигурой, которую отлично подчеркивало черное платье с высоким воротничком и вырезом, открывавшим взгляду изрядную часть бедра. Черные перчатки закрывали руки выше локтя, а туфли на шпильках (долларов триста, не меньше) без труда могли бы войти в каталог орудий для пыток. Для настоящей женщины она выглядела слишком потрясающе.
– Мистер Дрезден! – ослепительно улыбнулась она мне. – Какая неожиданная радость!
Я встал, когда она вошла.
– Мадам Бьянка, – с поклоном отозвался я. – Наконец-то мы познакомились лично. Никакое описание не в состоянии передать, как вы прекрасны на деле.
Она рассмеялась, игриво изогнув губы, откинув голову назад так, что на мгновение поверх воротничка мелькнула полоска белой шеи.
– Говорят, вы джентльмен. Я вижу, это правда. Это такая прелесть – оставаться джентльменом в этой стране.
– Мы с вами оба не из этого мира, – заметил я.
Она подошла ко мне и грациозным, полным женственности движением протянула руку. Я склонился над ней и коснулся губами тыльной стороны затянутого в перчатку запястья.
– Вы правда считаете меня красивой, мистер Дрезден? – спросила она.
– Вы ослепительны как звезда, мадам.
– Вежлив и хорош собой, – пробормотала она. Взгляд ее ощупал меня с головы до пят, но даже она избегала смотреть мне в глаза. Возможно, она не хотела ненароком выплеснуть на меня свою энергию, а может, боялась моей – не знаю. Она прошла вглубь комнаты и остановилась у одного из кожаных кресел. Как само собой разумеющееся, я обошел стол, пододвинул ей кресло и подождал, пока она сядет. Она закинула ногу на ногу, и в этом платье, с этими туфлями это выглядело впечатляюще. Мгновение я пялил на нее глаза, потом опомнился и вернулся на свое место.
– Итак, мистер Дрезден. Что привело вас в мою скромную обитель? Вам не с кем провести вечер? Вам не хватает развлечений? Уверяю вас, если вы обратитесь с этим к нам, вы запомните этот вечер на всю жизнь, – она сцепила руки на колене и улыбнулась мне.
Я улыбнулся в ответ и сунул руку в карман, к белому платку.
– О нет, благодарю вас. Я пришел поговорить.
Губы ее раздвинулись в безмолвном «А-а...»
– Ясно. И о чем, позвольте спросить?
– О Дженнифер Стентон. Об ее убийстве.
У меня было не больше секунды, чтобы отреагировать на угрозу. Глаза Бьянки сузились, потом расширились как у готовой к прыжку кошки. А потом она бросилась на меня прямо через стол, протягивая руки к моему горлу.
Я отпрянул назад, повалив кресло. Даже при том, что я двинулся с места первым, она успела-таки достать меня своими ногтями. Один обжег меня острой болью, чиркнув по горлу, а она не останавливалась, повалившись следом за мной на пол; губы ее раздвинулись, обнажив острые клыки.
Я рывком достал из кармана платок и встряхнул в воздухе прямо у нее перед лицом. В платке хранился лучик солнечного света – я всегда держу один-два при себе на случай, если это понадобится для приготовления эликсира. На мгновение он залил комнату ослепительным светом.
Свет ударил Бьянку и отшвырнул назад, спиной в книжные полки, срывая с нее куски плоти – так пескоструйка срывает прогнившее мясо со скелета. Она взвизгнула, и кожа у ее рта завернулась и сползла как старая змеиная шкура.
Мне никогда еще не доводилось видеть вампира. Впрочем, пугаться мне было некогда – успеется и потом. Взгляд мой фиксировал подробности, а руки уже тянули цепочку с талисманом с шеи. Мордой вампир напоминал летучую мышь, злобную и уродливую, с непропорционально большой для такого тела головой. Тяжелые челюсти голодно щелкали зубами. Сутулые плечи тем не менее вовсе не производили впечатления хилых. За тонкими, напоминавшими скелет руками трепетали перепончатые крылья. Черное платье, в котором не осталось решительно ничего женственного, сползло вниз, обнажив обвисшую черную грудь. Черные, навыкате глаза прикрывались полупрозрачной, кожистой пленкой, в нескольких местах разъеденной моим солнечным светом. Все тело обволакивал слой черной слизи.
Вампир быстро оправился и замер, злобно шипя и съежившись у стены. Длинные, заканчивающиеся острыми когтями руки продолжали тянуться к моему горлу.
Я ухватил пентаграмму и высоко поднял ее, как всегда делают в кино настоящие убийцы вампиров.
– Боже праведный, леди, – сказал я. – Я всего только хотел поговорить.
Вампир зашипел и приплясывающей, пугающе-грациозной походкой двинулся ко мне. На когтистых задних лапах все еще красовались черные трехсотдолларовые туфли.
– Назад, – скомандовал я, сам делая шаг ему навстречу. Пентаграмма вспыхнула холодным, ярким огнем воли и веры – моей, если вам угодно, веры в то, что ее хватит, чтобы не подпустить этого монстра к себе.
Тот зашипел и отвернул морду вбок, прикрывая глаза от света руками и крыльями. Он попятился на шаг, другой, и так до тех пор, пока снова не уперся спиной в книжную полку.
Что делать дальше? Я не имел намерения протыкать ее сердце колом. Однако, стоило бы мне ослабить волю, как она бросилась бы на меня снова – и я сомневаюсь, что у меня нашлось бы что-нибудь, даже самые короткие заклинания, способные сорваться с моих уст прежде, чем она оторвет мне голову. И даже если предположить, что мне удастся прорваться мимо нее к выходу, у нее имелось достаточно смертных лакеев вроде Бобика у ворот, которые с радостью прикончили бы меня, увидев, как я разделался с их хозяйкой.
