– Потому, что я этим занимаюсь, мистер Дрезден. Некоторым людям нужны наркотики. Или алкоголь. А мне – оргазмы. Секс. Страсть. Просто еще один вид зависимости. Их в городе – как собак нерезаных, – она посмотрела в сторону выхода из терминала. – После любви это самая клевая штука. И она удерживает меня на работе. Прошу прощения.
Она открыла дверь. Я быстро шагнул назад и вбок, пропуская ее. Большими шагами – ноги у нее росли, что называется, от подбородка – она обошла машину и открыла багажник.
Супружеская пара (оба долговязые, в очках и стильных серых деловых костюмах) появилась из дверей аэропорта и направилась к лимузину. Они производили впечатление преуспевающих профессионалов: удачная карьера, детей нет, зато в достатке денег и времени, чтобы следить за своей внешностью. Этакая идеальная нордическая пара. Он нес на плече мягкую сумку с одеждой, а в руке – небольшой чемодан; она – только кейс. Ни украшений, ни даже часов или обручальных колец я не заметил. Странно.
Мужчина уложил вещи в багажник лимузина и перевел взгляд с Линды на меня. Линда отвела глаза. Он старался говорить тихо, чтобы я не слышал, но слух у меня острый.
– Кто это? – спросил он. В голосе его мне послышалось напряжение.
– Мой приятель, мистер Беккит. Парень, с которым я встречалась.
Новая ложь. Все любопытнее и любопытнее.
Я посмотрел поверх крыши лимузина на женщину – предположительно, миссис Беккит. Она встретила мой взгляд невозмутимо, я бы сказал, даже слишком бесстрастно. Это казалось немного зловещим. Такой взгляд я видел в кино, у заключенных, освобожденных из немецких концлагерей в конце Второй Мировой войны. Пустой. Мертвый – как у мертвеца, который еще не знает, что умер.
Линда распахнула заднюю дверь и усадила м-ра и миссис Беккит в машину. Проходя, м-р Беккит скользнул рукой по Линдиной талии жестом, слишком интимным и собственническим для наемной прислуги. Я увидел, как Линда вздрогнула и захлопнула дверцу. Потом обогнула машину и подошла ко мне.
– Убирайтесь отсюда, – тихо произнесла она. – Я не хочу никаких неприятностей от своего босса.
Я схватил ее за руку и сжал – жест, как мне представлялось, вполне естественный для старого любовника. При этом я незаметно сунул ей в ладонь мою визитку.
– Моя карточка. Если вдруг вспомните что-нибудь еще, позвоните, ладно?
Она отвернулась от меня, не ответив, но карточка исчезла в ее кармане прежде, чем она вернулась в машину.
Мертвый взгляд миссис Беккит скользнул по мне, когда лимузин проезжал мимо. Теперь уже я вздрогнул. Я уже говорил, что вид это все имело зловещий.
Я зашел в здание аэропорта. Мониторы, показывавшие время прилета, при моем приближении покрылись рябью. Я нашел ближайший кафетерий, сел и заказал чашку кофе. Мне пришлось наскребать по карманам мелочь, чтобы расплатиться. Большая часть денег ушла на оплату за офис, а еще на приворотное зелье, которое я изготовил, поддавшись на уговоры Боба. Деньги. Мне необходимо было заняться, наконец, делом Моники Селлз, отыскать ее чертова муженька. Мне как-то не хотелось благополучно выбраться из всей этой заварухи с Белым Советом только для того, чтобы остаться без офиса и квартиры из-за того, что я не сумел вовремя оплатить счета.
Я пил кофе и пытался привести мысли в какое-то подобие порядка. У меня имелось две основных задачи. Первой и более важной было выяснить, кто убил Томми Томма и Дженнифер Стентон. И не просто поймать убийцу прежде, чем тот наделает еще кучу трупов, а сделать это, пока Белый Совет не использовал это дело в качестве повода укокошить меня самого.
Однако, выслеживая убийц и избегая палачей Совета, мне нужно было еще и поработать на кого-то, кто заплатил бы мне. Мои сегодняшние экскурсии никак не годились в качестве работы, за которую я мог стребовать деньги с Мёрфи – скорее она оторвала бы мне задницу за то, что я в нарушение ее приказаний совал свой нос куда не надо. А посему, если я хотел получить деньги с полицейского управления Чикаго, мне стоило заняться исследованиями, которых от меня ждала Мёрфи – черной магией, которая сама по себе могла угробить меня.
Ну, или поработать над делом пропавшего мужа Моники Селлз. Мне-то казалось, я уже докопался до его сути, и все же не мешало бы прояснить его до конца. Я вполне мог потратить на это некоторое время в счет аванса. Возможно, даже получить дополнительную сумму. Это привлекало меня значительно больше, чем изыскания в области черной магии.
Что ж, я мог попытать счастья с нитью, которую дал мне Тук-Тук. Той ночью в домик у озера доставляли пиццу. Самое время поговорить с развозчиком, если получится.
Я вышел из кафе, нашел ближайший телефон-автомат и набрал номер справочной. В районе домика Селлзов имелось только одно заведение, поставлявшее пиццу по вызову. Я получил номер и тут же набрал его.
– Пицца-Экспресс, – произнес в трубку кто-то с набитым ртом. – Что вам сегодня?
– Эй, – сказал я. – Не поможете ли вы мне? Я ищу водителя, который доставлял пиццу вечером в среду, – я продиктовал ему адрес и еще раз спросил, могу ли я переговорить с водителем.
– Еще один, – буркнул мой собеседник. – Легко. Не вешайте трубку. Джек только вернулся с вызова, – голос на том конце провода окликнул кого-то, и через полминуты высокий юношеский баритон, неуверенно пролепетал мне в ухо:
– А-алё?
– Привет, – отозвался я. – Вы тот водитель, что доставлял пиццу в...
– Послушайте, – возбужденно перебил он меня. – Я же сказал уже, что мне очень жаль. Я больше не буду.
На мгновение я зажмурился, совершенно сбитый с толку.
– Не будете чего?
– Иисусе, – взмолился он. Я слышал, как он куда-то идет, а потом музыка и голоса на заднем плане резко стихли – похоже, он вышел в другую комнату и закрыл за собой дверь. – Послушайте, – повторил он чуть не плача. – Я же сказал вам, я никому и ничего не скажу. Я только смотрел капельку. Я же ничего такого не делал, верно? Никто не подошел к двери, ну, и что мне было еще делать? – голос его сорвался на полуслове. – Ну, развлекались вы там, ну и что? Это ваше дело. Так?
Я отчаянно пытался понять, о чем толкует этот мальчишка.
– Что именно ты увидел, Джек? – спросил я.
– Да не видел я лиц, ни одного, – заверил он меня хнычущим голосом. Потом неуверенно хихикнул и сделал попытку пошутить. – Есть места, на которые куда как интереснее смотреть, чем на лица. Да и какое мне, блин, дело до того, чем вы занимаетесь у себя дома? Или друзья ваши, или кто там. И не волнуйтесь вы из-за меня. Я никому и ничего не скажу. В следующий раз просто положу пиццу на крыльцо и ждать не буду, идет?
Друзья – во множественном числе. Любопытно. Мальчик действительно нервничал. Должно быть, все-таки насмотрелся чего-то такого. И все-таки я чуял нутром, что он скрывает что-то еще, стараясь не вспоминать об этом.
– Что еще? – спросил я, стараясь говорить как можно спокойнее и нейтральнее. – Ты видел что-то еще. Что это было?
