Находясь в комнате и сортируя всё на «необходимое» и «можно забрать потом», я не услышала, как повернулся ключ в замке и в квартиру зашёл Серж. Но его появление не стало полной неожиданностью. Шаги, приближающиеся в моём направлении, я всё-таки распознала и замерла, словно застигнутая на «самом интересном». Отчего-то на ум пришли мои обновки, но я отмахнулась. Они в машине и мне всё равно, как он отнесётся к деньгам, которыми я расплатилась.
— Ты уходишь? — произнёс Аддерли в тот момент, когда я пыталась застегнуть свою сумку.
— Нет, поехала за грибами, — ответила немного резко, с грубыми нотами в голосе. Но именно в этот момент передо мной всплыла картина «супруг и секретарша обнимаются», поэтому угрызений совести не последовало. Я решила поменьше слушать свои нежные чувства, напоминая себе о весьма недвусмысленном поведении мужа.
— Ты рассержена, — констатировал он факт, словно я могла ответить по-другому.
В этот момент супруг опасно приблизился, и я с трудом удержалась, чтобы не прикрикнуть на него, повинуясь нервному всплеску. Но Аддерли упёрся руками в крышку сумки, немного надавил. И вот уже молния послушно прошла круг, повинуясь моей упрямой настойчивости.
— Ошибаешься, — ответила ему, гордо вскидывая голову. В этот момент наши глаза встретились, и я поджала губы, чтобы сдержаться и не выругаться на родном языке. Однако мысленно уже окрестила Сержа и похотливым кобелём и козлом, не пропускающим мимо себя смазливых секретарш. Неважно, что видела его только с Сьюзи, сути проступка это не изменяет. — Ты ошибаешься, — повторила я, подхватывая сумку. Мне даже пришлось сдержаться, чтобы не согнуться, ведь вопреки ожиданию, нести её в прихожую оказалось не так уж и легко. — Я не рассержена, тут другое, — поставила свой «чемодан» и взглянула на Сержа, рассматривая его: напряжённое лицо, две продольные морщины на лбу, чуть опущенные уголки рта. Он испытывал раскаяние и досаду. И если первое я могла понять, хоть и не верила в искренность, то второе ставило меня в тупик. Может быть, это из-за того, что я застала его с секретаршей и тем самым нарушила размеренное течение жизни?
— Что же? — Аддерли протянул свои руки и приподнял мои вещи, а затем скривился, — неужели трудно попросить? Я бы донёс.
— А зачем? Я и сама с руками, — передёрнула плечами, словно намекая, что он не понимает элементарного или не хочет этого замечать. — Вдруг мне неприятно? Ты об этом подумал?
Повернулась и пошла в комнату, где остались необходимые мне вещи. Смотреть на мужа, как и общаться с ним, не хотелось.
— Дженни, я виноват перед тобой, — Серж направился за мной, однако, не приближался слишком близко. — Знаешь, понимаю, что всё выглядело довольно нелепо. На лацкане пиджака прилип твой волос. Я его не заметил, а вот Сьюзи, когда принесла документы, она увидела его и захотела помочь, но тут вошла ты…
Я резко повернулась, едва не уткнувшись Аддерли в грудь, но тут же отскочила, уловив момент, как муж протягивает ко мне руки.
— Не смей, — прошипела я, скрючив пальцы и выставив их перед собой. Откуда появился этот жест, не знаю. Но я была готова вцепиться в лицо мужу исключительно в целях самообороны, — всю рожу (это слово произнесла по-русски ***) тебе расцарапаю. И прекращай врать! В сказку «ты не так всё поняла» я больше не верю.
— Тебе нужно остыть, — философски констатировал этот умник и отодвинулся от меня, за что ему огромное спасибо. Даже знакомый тонкий парфюм, подаренный мною, вызывал сейчас стойкое раздражение и желание бежать куда глаза глядят, зажав предварительно нос. — Давай сегодня ляжем спать в разных комнатах, а завтра поговорим, как нормальные и цивилизованные люди.
— Хочешь сказать, я на твою интрижку завтра с утра посмотрю другими глазами? — ехидство сочилось в моём голосе, но иначе не получалось. И не дождавшись ответа, принялась укладывать вещи в большой пакет. Но предложение изменщика-мужа упало в благодатную почву, ведь я любила свой дом, вложила в него столько труда. А потом подумала, что прикосновения супруга стали противны, и вдруг он ночью решит воспользоваться моей беспомощностью? С ним мне не справиться.
— Послушай, любимая, я очень виноват перед тобой, признаю, — говорил он, но я не повернулась, торопясь поскорее уйти из этой квартиры. Мне было жалко оставлять жильё, на которое потратила много сил, вложив частичку души, — но, Дженни, не уходи из дома, прошу тебя! Накажи меня, обзови, ударь! Но только не уходи, — надлом в голосе супруга был очевиден, но я не успела повернуться, чтобы сказать «а наказать-то плёткой?». В этот момент руки супруга легли на мои плечи, а он прижался бёдрами к моим ягодицам, демонстрируя своё возбуждение. — В мою любовь к тебе ты сейчас не поверишь, но она есть. Я люблю тебя! Прости!
Не поверила.
И повинуясь какому-то внутреннему порыву, дёрнулась, вырвавшись из рук Сержа, и тут же звон пощёчины огласил эту квартиру.
— Убери руки! — прошипела я сквозь зубы, и гневно посмотрела на мужчину, — мне противны твои прикосновения, неужели не понял?!
— Ты восхитительна! Похожа на разъярённую кошку! — сообщил мне Аддерли, не сводя с меня своих сияющих глаз и игнорируя мои слова, — никогда не видел ничего подобного!
— Ты больной?
— Да, тобой, давно, — сообщил муж-бабник, изображая на лице полное раскаяние. Сейчас я не считала, что его чувства искренние, хотя где-то в глубине души надеялась, что неправа.
— Пошёл ты! — выкрикнула на родном мне языке. Затем подхватив набитый вещами пакет, направилась в прихожую, стрельнув глазами по обуви, которая ждала своей очереди.
— Дженни, тебе незачем уходить, — попытался образумить меня Серж и на сей раз его голос звучал как-то по-особому. Хмуро посмотрела на него, однако, супруг продолжил, — оставайся здесь. Уехать придётся мне.
Честно говоря, уходить из дома, где я всё буквально вылизала, стараясь сделать гнёздышко уютным, не хотелось.
— Ты поживёшь у Сью? — произнесла заинтересованно, хотя мне казалось, что это какой-то манёвр, очередной способ заполучить меня.
— Нет, мне нечего у неё делать, — отмахнулся Серж, словно он тискался с девицей не сегодня утром, а несколько лет назад, — я уеду к маме.
— Но ведь она живёт не здесь! Это далеко! — воскликнула я, впрочем, не испытывая ни малейшего угрызения совести по этому поводу.
— Да, это неудобно. Но ничего страшного, буду выезжать на полчаса пораньше. Да и мама под надзором, всё-таки уже не молодая. Ты согласна? — он смотрел в мои глаза, словно пытался найти в них какой-то ответ. Надеялся, что пожалею и скажу: «Родной, как ты благороден! Спи в соседней комнате!». Но нет, со мной этот номер не пройдёт.
— Согласна, — произнесла, а сама всё ещё сомневалась в выбранном решении, поэтому добавила, — только учти, входная дверь будет заперта и на внутренний замок. Поэтому не войдёшь.
— Учту, — грустно усмехнулся муж, протянув руку ко мне, чтобы заправить выбившуюся прядь. Но я отпрянула, содрогнувшись от острой неприязни, окатившей с ног до головы. — Похоже, твоя обида куда как глубже, чем мне представлялось, — уголок губ Сержа дёрнулся, и в этот момент я сравнила супруга с палачом, который уступает даме место в карете, везущим её на казнь. Море благородства, но всё заканчивается бедой.
