Я ничего не ответила, сжав губы и наблюдая, как муж уходит. В дверях он помедлил, обернулся и произнёс:
— Сейчас некогда, а вечером заеду за вещами. Ты здесь будешь?
— Понятия не имею, — ответила, сложив руки на груди, — скажи, что тебе надо, я припасу и с запасом.
— Зачем запас? — он нахмурился, словно не понимал, о чём говорю.
В ответ скривила губы, мысленно обозвав его хитрецом.
— Слушай, ты действительно не понимаешь? Или считаешь меня наивной?
— Прости, — взгляд Аддерли погас и муж дёрнулся, чтобы уйти, но потом остановился и добавил, — ты нужна мне. Очень.
Ничего не ответила, но едва супруг покинул квартиру, тут же заперла дверь за его спиной, щёлкнув замком. А потом направилась в гостиную, потому что спальня в этот момент вызывала чувство горечи и омерзения. Кажется, спать на этой кровати я больше не готова. Конечно, здесь не было секретарши, но тем не менее. Мне было больно и плохо.
Да, когда-то чувство боли и обиды от потери Сашки Морозова было очень сильным, просто выжигающим изнутри. Наверное, поэтому в себя я приходила долго и после довольно продолжительное время напоминала оболочку от прежней Женьки Курицыной. Собрав себя по крупицам, какое-то время смотрела на мужчин, как на пустое место, но в мою жизнь ворвался Серж и всё переменилось. Своим упорством и настойчивостью он добился того, что я вышла за него замуж. Хотя признаю, подкупало то, что интересный и умный иностранец обратил на меня внимание, к тому же он уже был не мальчик и рассуждения Аддерли звучали здраво. Но не стоит думать, что я согласилась на брак только из стремления найти супруга и уехать. Появились чувства, правда, несколько отличные от тех, что испытывала к Морозову. С первым — ураган, замирание сердца и ожидание сказки непременно со счастливым концом. А с Сержем всё было спокойно, но семейные радости грели моё сердце. Да и как иначе, если за всё это время муж был предупредительным и внимательным. Сейчас, глядя на совместно прожитые два года, у меня появилось сомнение в его верности, но конкретно никаких случаев я не могла припомнить. И эта горечь, она отравляла даже радостные воспоминания, придавая им фальшивый окрас.
Но всё же разница в ощущениях от потери Сашки и Сержа была колоссальной. Возможно, со временем я просто нарастила защитный панцирь на сердце. Я попыталась проанализировать свои ощущения, ещё раз пропустив всё через себя, и пришла к выводу, что всё дело в наличии лорда Эрскина и его признания.
И всё же, как не пыталась я храбриться, но слёзы всё равно полились по щекам. И включив старый слёзный сериал «Королёк птичка певчая», я отдалась ему всем своим страдальческим настроем, рыдая над нелёгкой судьбой Феридэ. Правда, главный герой мне так и не понравился, но в этом я тоже видела схожесть своей ситуации.
Проплакав довольно длительное время перед телевизором, я поплелась в ванную комнату, чтобы умыться и с неудовольствием уставилась на себя. Распухший нос, отёкшие глаза и пятна на лице… Ужасная картина, от которой не на кого было злиться, кроме себя. И я принялась яростно умываться холодной водой, тем самым пытаясь улучшить кровообращение и снять отёки.
Именно в этот момент раздался звонок от мамы, решившей узнать, как у меня дела. Я соврала, что всё хорошо, нахожусь на работе. А ещё напомнила, что по приезде начну заваливать её просьбами сготовить что-либо вкусное. На мои слова мама счастливо рассмеялась и уступила трубку бабуле.
Пообщавшись с родственниками, я впервые задумалась, как жить дальше. Конечно, мне не хотелось склок и разборок с Сержем, только квартира была приобретена нами совместно, а жильё — это важно для любого человека. Здесь, в Абердине, у меня не было родных, однако сформировался круг знакомых, необходимых для людей моей профессии. В какой-то степени здесь я состоялась как журналист (пусть ещё без колоссального опыта), поэтому бросать всё вот так, сгоряча, было жалко. Но в Екатеринбурге у меня остались мама и бабушка, разлука с ними удручала. В какой-то момент поняла, что пока поработаю здесь, уехать же всегда успею. Да и нравился мне этот гранитный город, омываемый водами Северного моря. И всё же признаю, что немаловажную роль в этом решении сыграло наличие на горизонте Алекса. Хотя здесь было одно большое НО: он женат. Становиться же такой же «Сью», вешающейся на шею чужого мужа, мне не хотелось.
Устав от собственных мрачных мыслей вдруг подумала, что уже сто лет не гуляла днём в парке, не ела мороженое, никуда не спеша. Так почему бы подобной идеей не воспользоваться именно сейчас, когда само нахождение в квартире напоминает мне о муже, а свободного времени завались? Поэтому постаралась привести себя в божеский вид: переоделась, накрасилась, покрутилась перед зеркалом, пытаясь соорудить озорной хвост на голове. Наверное, поэтому раздавшийся телефонный звонок услышала не сразу.
Недоумевая, кто бы это мог быть, потянулась к мобильному и только тогда с удивлением увидела знакомый номер. Звонил Эрскин и как ни странно, но я ему обрадовалась.
— Да, — произнесла и замерла, уставившись в зеркало и не видя ничего. Мысленно я уже представляла Алекса, где он, чем занимается. А вот Шелли видеть рядом с ним отчего-то не хотелось.
— Жень, привет, родная, — бархатный голос мужчины обволакивал, и я с удивлением заметила, как натянутая в сердце струна чуть ослабла, и стало легче дышать. — Как ты? Не болеешь?
— Привет, Саш, — а я и не заметила, что назвала лорда тем самым именем, которое когда-то звучало для меня как мёд, — всё в порядке. Ты звонишь днём, да ещё и интересуешься моим здоровьем, что-то произошло?
Присела на банкетку и снова уставилась на своё отражение, но на сей раз видела себя уже более осмысленно.
— Тебя нет на работе, а погода была отвратительной, вот я и решил…
— Ты следишь за мной? — нахмурилась, прерывая его, но приятное тепло уже начало бальзамом растекаться в душе. Значит, хоть кто-то обеспокоен моим состоянием здоровья. Отчего-то показалось, что известие о серьёзной ссоре с мужем его обрадует.
— Скажем так, присматриваю, — пояснил Эрскин с самодовольными нотами в голосе и тут же добавил, словно стремясь оправдаться, — Жень, мне интересно абсолютно всё, чем ты занимаешься. Во сколько встаёшь, что любишь на завтрак. Хотя нет, вру, я помню. Ты рассказывала, что блинчики, ленивые вареники и непременно со сметаной или сгущёнкой.
— Ага, так и есть, — произнесла я и в глазах защипало. А ведь я до сих пор обожаю эти блюда, и частенько готовлю на завтрак по выходным. Сержу моя стряпня тоже нравилась, особенно вареники.
— Ты плачешь? — раздался потрясённый голос Алекса, и я спешно растёрла слёзы по щекам, словно до этого момента он их мог видеть.
— Нет, ерунда, ресница в глаз попала.
— Жень, что происходит? Ты не на работе, плачешь, — спросил мужчина, и мне почудилось напряжение в его голосе, — он тебя обидел?
— Нет, — произнесла, нимало не переживая о том, поверит Сашка или нет. Плакаться об измене мужа ему я точно не стану.
