* * *
Ленокс Аддерли
Как ни странно, но когда Дженни ступила на его белоснежную Фрейю, Ленокс сам себе напомнил маньяка. Хотя нет, всё случилось гораздо раньше. Это произошло буквально после свадьбы Сержа и Дженни, в тот день, когда на шее невесты показался кулон. Исследовательская душа музейщика сразу же разглядела в нём один из славянских оберегов, весьма распространённых и действенных. И поначалу он не придал этому значения, мало ли кто из современной молодёжи носит на шее то, о чём не имеют понятия. Вещица золотая, красивая, только и всего. Однако стоило Леноксу заметить подобное украшение на шее матери девушки, а затем и у бабушки, то это стало интересным моментом. А тот факт, что дед у Дженни всерьёз занят историей, только подогрел интерес. Но это было всего лишь любопытной загадкой, не более. А точнее, одной из многих, которые попадались на глаза.
И в какой-то момент Ленокс и вовсе забыл об этом, отвлёкшись на дело куда как интереснее. Аддерли, будучи директором трёх частных музеев, вдруг неожиданно обнаружил, что один из владельцев не человек, точнее, не совсем человек. Оборотень. Волк. Поначалу Лен струсил и даже попытался бросить работу, но его вернули, продемонстрировав набор острых когтей и клыков. Оказывается, этот оборотень просто любитель истории и большой поклонник его, Лена, написавшего несколько интереснейших научных книг. Исключительно по причине ценности Аддерли оставили в живых, но изрядно припугнули, запретив разглашать увиденное под страхом смерти.
С той поры Ленокс стал замечать, что накаченные мышцы некоторых из людей вовсе не признак активных занятий спортом, всё гораздо проще. В таких особях мужчина отныне видел оборотней. Аддерли тоже захотел стать таким необыкновенным и даже пришёл с просьбой о помощи к тому самому владельцу музея. Однако тот был не в настроении и заявил, что ещё одно слово и об уважении к человеку не будет и речи, а значит, жизнь историка повисла на волоске.
Аддерли смирился, но только внешне. Но ему повезло. Друзья из Норвегии однажды прислали фотографию рун, сложенных в весьма занятное повествование, в котором рассказывалось о превращении одного из конунгов в белого волка. Произошло это благодаря волчице, которая иногда скидывала свою шкуру. Не захотела она расставаться с воином и накинула на него свою шкуру, объединившись с мужчиной и став единым целым. После чего два волка упрочили власть конунга и породили новое потомство.
Леноксу нравились подобные саги, но, уже зная, что оборотни существуют наяву, он начал мечтать об исполнении своих задумок. Но вот беда, те, кого он почитал за самок оборотней (обычные бабы, глазом выбирал наугад, тех, что привлекательнее), не замечали обыкновенного, хотя и красивого мужчину. Тут подворачивается дело Аркуров, в ходе разбирательств которого Ленокс приходит к невероятным выводам, связанным с женой его племянника. Дженни не человек. Все предположения были слишком зыбки, построенные порой исключительно на энтузиазме. Но ведь многие открытия в мире рождались из простых догадок. И чего скрывать, он уже мнил себя новым Генрихом Шлиманом, откопавшим Трою и Микены. А ведь изначально в него никто не верил, считая шарлатаном и авантюристом!
А Дженни слишком похожа на женщин оборотней. Он нутром чувствовал, что на верном пути. Отсюда и оберег, ведь те, кто придумал подобную защиту, точно знали, что владелец будет в безопасности от зла. Он (исключительно ради интереса) начал угощать девушку тем, что любят обычные кошки, и Дженни не подкачала, выбирая в первую очередь молочное или мясо. Однако подобные предположения пусты без подтверждения теории. Помогла случайность, не раз выручавшая изворотливого историка. Не так давно, будучи в гостях у Сержа, Ленокс был свидетелем разговора Дженни с её родными, по скайпу. Он даже помахал рукой бабушке девушки и попытался поддержать беседу. Но привлёк его не сам факт общения, а нечто иное, послужившее толчком к определённым умозаключениям. Как потом узнал Лен, своё общение пожилая женщина вела из кабинета мужа, деда Дженни. За спиной леди была изображена весьма витиеватая и раскидистая фраза, о чём Ленокс и сообщил. По-русски прочесть Аддерли не мог, поэтому попросил перевести Дженни, что та и сделала с удовольствием, процитировав фразу: Действуй на опережение». И уже занимаясь Аркурами, Ленокс наткнулся на эти же слова, но написанные по-латыни: «Gesta verbis praeveniant». Девиз целого рода столетиями оставался неизменным. Да и фамилия семейства — Курицыны, весьма схода с оригиналом. Вот тут у историка окончательно сформировалась мысль о связи жены Сержа и прочими родственниками Бернара Датчанина. Нет, Троя Шлимана не шла ни в какое сравнение с той находкой, что сделал Лен.
Оставался Серж, вставший на пути мечты Ленокса. Историк не вводил родственника в курс дела настолько, чтобы тот чего-то понял, это было ни к чему. А вот о расставании супругов узнал от самого родственника.
Сутки назад он позвонил племяннику, пока ещё не зная о расставании того с женой, и пригласил к себе.
— Серж, я прибыл, нужно встретиться, — произнёс Ленокс, посматривая на спящие суда, покачивающиеся рядом с его Фрейей. — Можешь сейчас, если Дженни отпустит.
— Скоро буду, — ответил Аддерли-младший.
И Лен не ожидал, что Серж явится очень быстро и при полном параде.
— Ну, радуйся, сукин сын, — сходу заявил племянник, едва преодолел трап широким шагом.
— Я тоже рад тебя видеть, — историк приподнял брови, обозревая позднего гостя, — чем порадуешь?
— Дженни подала на развод, — сообщил Серж и хмуро посмотрел на Лена, который чувствовал, как несёт спиртным от родственника.
— Помиритесь, — отмахнулся Аддерли-старший и усмехнулся, — не впервой, сам знаешь.
— А ты этому рад, как я посмотрю, — гнул свою линию редактор и Ленокс вздохнул. Племянник был упрям до невозможности и, наверно, поэтому перешёл дорогу в завоевании русской девушки. Ему хотелось быть во всём впереди.
— Знаешь, Сержик, если прибыл скандалить, проваливай к тётушке Долэг. Или же всё действительно так серьёзно?
— Более чем, — мрачно сообщил Серж и сам направился в каюту. Сделав два шага, обернулся, — ну что, пошли? Расскажешь, чего там накопал про мою обожаемую супругу.
Ленокс никогда не хранил самое нужное на виду, а то, что хотел показать Сержу, лежало на столе. Руническое письмо без перевода, генеалогическое древо семейства. Последнее было более понятным, тем самым и привлекло внимание редактора, и он протянул руку. Свет, льющийся с потолка, позволял свободно прочесть написанное, что Аддерли-младший и сделал. Несколько минут Серж прищуривался, пытаясь понять, кто и где. Потом ему это надоело, и мужчина поинтересовался:
— Поясни, я не понял, причём тут эти знаменитости и моя жена?
— Посмотри внизу, — Лену нравилось казаться очень умным, и он воспользовался этим при общении с заносчивым родственником. — Под большим пальцем.
— Ну? — по привычке пробасил Аддерли-младший и присвистнул. Там, внизу, красовались имена Дженни в компании родственников. — Это правда?
