Морально падая духом Матвей запел «Варяга» и вот чудо: героическая песня как метла стала выметать из его души всякий страх. Оковы что казалось сейчас задушат его, спали и он с удивлением увидел, что это его рука сама по себе ухватила оглоблю и стала отбивать ритм. Это ее стук о стену он принимал за стук каблуков. Делал он это неосознанно, весь погруженный в свои мысли, поэтому не обращал внимания. А вот звук слышал.
– Тьфу ты ну ты, – сплюнул в сердцах Матвей и напряжение в котором он пребывал последние пять минут отступило, с ним ушли нелепые страхи. Усмехнувшись, Матвей взял в руки свою оглоблю и уже свободно пошел дальше к свету. – Это ж надо такое напридумывать, – сокрушено покачал он головой. – Темноты испугался.
Шел он недолго. Становилось все светлее, свет исходящий из глубины туннеля двигался словно живой, он оживлял тени и они причудливыми очертаниями плясали по стенам. Наконец он увидел ступени ведущие на верх, на небольшое возвышение. Там на стуле сидел скелет. Матвей остановился, разглядывая его. Скелет был одет в железную ржавую кирасу. На голове сидел, съехав на нос, закрывая провалы глаз кожаный шлем. Из под шлема косматыми пучками на плечи ложились седые припорошенные пылью волосы. К стене была прислонена алебарда и над головой скелета чадил факел. Легкий ветерок непонятно откуда дувший, колебал пламя и это от него разбегались по стенам тени, напуганные огнем.
Матвей не спешил и долго рассматривал сидящую фигуру. Затем негромко окрикнуло его. – Эй! Ты живой? – и сам рассмеялся своему вопросу. – Ну как скелет может быть живым. Его смех дробным звуком рассыпного гороха прокатился по туннелю и достиг скелета. Матвей еще продолжал смеяться над своей нежданной шуткой, а скелет поднял голову и прислушался. Смех мгновенно застрял в горле у Матвея. Он резко замолчал и застыл не шевелясь. Скелет рукой поднял шлем и посмотрел в его сторону пустыми глазницами.
– Что так долго? – неожиданно глухо как в бочку произнес он. – Я уже с голоду помираю. Брюхо к спине прилипло, а смены все нет и нет. Да и слушать вопли подопытных мессира Сунга надоело. Только и знают что кричать – пощадите! Пощадите! Дурачье. Этот сумасшедший старик не знает что такое жалость.
Скелет поднялся и тут же рассыпался костями. Кираса звякнула о пол. Его череп в шлеме покатился по возвышению и добравшись до ступенек, стуча прикатился Матвею под ноги.
– Что-то голова кружиться, и темно вокруг, – произнес череп. – Зажгите факел, бездельники.
Матвей стоял ни жив ни мертв. Он не знал что делать и поэтому молчал. Ситуация была и смешной и страной, а значит опасной. Какую угрозу таил в себе говорящий череп? Трудно было даже предположить.
– Странно – продолжил череп, – не чувствую своих рук… И ног… Да что происходит? Сержант? Вы здесь?… Почему я себя не чувствую?
– Это потому что Вы умерли, – не выдержал и произнес Матвей. Ему почему то стало жалко этого стражника, что умер на посту и никак не может этого понять. Сколько лет он так провел? Сто? Тысячу? И что его заставило ожить?
– Умер? – переспросил Череп и хрипло рассмеялся. – Умершие не говорят мил человек… Стой! А ты кто такой? Я не узнаю твой голос. А ну стоять! – Приказал он. – Лицом к стене! Руки за голову и чтобы я их видел, иначе почувствуешь мою алебарду.
– Вы умерли, – повторил Матвей. Умерли на посту. А я раб что стал браком и был сброшен в заброшенное подземелье на съедение крысам.
– Что ты мелешь раб! На острове нет заброшенных подземелий, я тут родился и вырос. Здесь только одно подземелье, его построил главный маг коллегии Остхола мессир Сунг. И сюда посторонним вход строго запрещен под страхом смертной казни. Понял?
– Понял, – миролюбиво ответил Матвей.
– Ну если понял, то сдавайся. А то хуже будет. Хотя хуже уже не будет. Мессир и тебя преобразовывать возьмется.
Матвей нагнулся и поднял череп. Снял шлем и отбросил его в сторону. – Как там у Гамлета? – Подумал неожиданно для самого себя он и произнес. – Бедный Ёрик?
– Я не Ёрик. Я Гензель. – Прозвучало в ответ. И тут из черепа выплыл дымок. Он оформился в прозрачную фигуру мужчины с длинными волосами. Его можно было даже назвать красивым. Он растерянно огляделся.
– Что это? Почему? Он рассматривал свои бестелесные руки и ноги. Затем его мужественное лицо перекосилось от ярости. Это ты, колдун, убил меня! – заревел он и вытянув руки бросился на стоявшего Матвея.
Матвей ничего сделать не успевал. Он стоял с открытым ртом и с удивлением смотрел на прозрачную фигуру. Призрак ударился об него и исчез. Затем раздался удивленный голос за его спиной.
– О боги! Я проклят! Я не имею тела и не могу обрести покой.
Матвей быстро на звук голоса обернулся. Призрак висел под потолком и пытался пробиться сквозь камни. Но у него ничего не выходило. Он упирался в камни, которые его не пропускали.
– Проклятый горбун! Это его работа! Я помню как меня накрыло черное облако вырвавшееся из под двери темницы… А дальше…А дальше? Не помню…
– О каком горбуне ты говоришь? – спросил Матвей.
Призрак повернул голову к Матвею. – О каком? – переспросил он. – О этом мерзком горбатом палаче Сунге. Видимо когда он родился таким уродцем, его родители, чтоб им на том свете плохо жилось, хотели назвать мальчика Гнусом, да перепутали буквы от страха, когда увидели свое чадо. Ну почему его не задавили в детской кроватке? – Призрак облетел вокруг Матвея и завопил. – О моя милая Хельга. Ты осталась одна! – Призрак заплакал. Плакал он долго. Стонал, метался и наконец обратился к молчаливо стоявшему Матвею. – Человек, помоги мне! Меня тянет в усыпальницу мертвых, но проклятие колдуна не дает мне уйти из мира живых. Найди способ снять проклятие, чтобы я смог обрести вечный покой. Я тебя отблагодарю. Я знаю один секрет. Мне передал его отец, а ему его отец. А его отец отцу моего отца, а тому его отец… призрак застыл, устремив взор к потолку, видимо вспоминая кто кому чего отдал. Но потом ожил. – Мне некому передать этот дар, поэтому я отдам его тебе. Но освободи меня от проклятия. Прошу тебя! – он молитвенно сложил руки у груди, сцепив пальцы.
– Что за секрет? – поинтересовался Матвей.
– О! Это талант карманника и шулера. «Ловкие пальчики» если ты задумаешь сделать какое-нибудь дело, произнеси эту фразу и твои руки сами сделают, то что нужно. Мой отец чтоб он в каменоломне трудился на том свете, удрал с материка, чтобы не попасть на каторгу и в дороге познакомился с купцом. Стащил у него кошель и тут же вернул. Купец принял его за честного человека и сделал приказчиком. Он не пожалел. Пожалели его партнеры. Отец тащил у них все подряд. А однажды он нарвался на сына купца, что стал магом и руки у отца отсохли. Но он успел пристроить меня в стражу к мессиру Сунгу и передать свой дар. Эх какой был человек! Скала, а не человек! Слава богам что он так рано ушел из жизни. Его зарезали моряки в портовой таверне, когда он пытался украсть кошель. Привычка понимаешь. Если бы он остался жив, нас бы с ним продали на галеры. Он все никак не мог успокоиться.
