– Полагаю. – Он отодвинул тарелку. – Значит, в детстве вы мечтали быть сыщицей?
– Разумеется, нет. Моя мечта не слишком отличалась от вашей. Я хотела быть исследовательницей.
Макс рассмеялся, и его глаза прояснились.
Следующие несколько часов пролетели быстро. Пообедав, Лизетт и Макс гуляли по палубе, беседуя. На море воцарился нежданный штиль, потому путешествие стало довольно приятным. Темы похищения брата герцога они больше не касались, так что тон разговоров был весьма дружеским.
Как оказалось, герцог умел быть веселым, когда сам того хотел. Он развлекал Лизетт историями из жизни своего сумасбродного друга Гэбриэла Шарпа, женившегося на мисс Уэйверли, кузине одного из бывших клиентов Дома, лорда Девонмонта.
Однако тем очевиднее было, сколь тщательно Макс избегал разговоров о похищении или даже просто о своей собственной жизни со времен предположительной гибели брата. В голове девушки роились и другие вопросы – например, что за болезнь мог подхватить его отец, раз его родителям потребовалось путешествовать в поисках исцеления. Чем больше она о нем узнавала, тем любопытнее ей становилось.
Когда паровой паром уже подплывал к Дьепу, Лизетт начала жалеть, что ей не хватало смелости, чтобы обо всем его расспросить. Впрочем, герцог явно умел обходить неудобные вопросы. Девушка сомневалась, что пара дней общения с ней заставит его нарушить свое молчание.
Поняв, что некоторое время им придется пробыть на берегу из-за таможенного досмотра и тому подобного, она извинилась и отправилась в гальюн. Возвращаясь оттуда, она уже собиралась подойти к стоявшему на носу корабля Максу, когда едва не столкнулась с выворачивавшим из-за угла джентльменом в сером сюртуке.
– Прошу прощения, мадам, – пробормотал он, надвинув шляпу на глаза, и поспешил в гальюн.
Однако Лизетт успела уловить знакомый омерзительный запах испанских сигарилл.
Сердце девушки замерло. Хакер.
Однако в следующую секунду она уже ругала себя за абсурдные страхи. С чего Хакеру быть здесь, на плывущем во Францию пароме? Зачем ему преследовать их от самого Лондона?
И все же позавчера ей показалось, что она видела его через дорогу от их дома. А у станции дилижансов была почти уверена, что за ней кто-то следит.
Кровь Лизетт похолодела. Это казалось маловероятным, но…
Девушка колебалась. Соблазн дождаться возвращения этого человека и убедиться, что он – не Хакер, был велик. Но если это все же был он, то давать ему понять, что Лизетт его заметила, было бы ошибкой. Так сбежать от него будет гораздо сложнее.
И тогда до нее дошло, зачем Хакер мог ее преследовать. Он мог искать Тристана. Господи боже, неужели Хакер действительно охотится за ее братом?
Лизетт поспешила по коридору и поднялась на палубу, вытирая неожиданно взмокшие ладони о свое манто. Возможно, она слишком торопится с выводами. Испанские сигариллы, вероятно, курит множество людей. И с чего Джорджу отправлять своего поверенного на поиски Тристана именно сейчас?
Когда они покинули Йоркшир, Джордж, похоже, отказался от своих поисков, поняв, вероятно, что разыскивать их на континенте, не имея ни малейшего представления, куда они отправились, было делом, которое обошлось бы ему в целое состояние. А из того, что удалось выяснить Дому, состояния у Джорджа не было. Равно как и времени на поиски Тристана. Он был полностью занят поместьем, доставшимся ему в наследство от папá.
Годы их жизни во Франции сменяли друг друга, и они начали чувствовать себя в безопасности. Когда Лизетт, Тристан и маман уехали, обуревавшая Джорджа жажда крови, похоже, улеглась. И именно потому, что Джордж больше не казался угрозой, Дом с Тристаном сочли, что для нее будет безопасно переехать из Франции к…
Лизетт застонала. Господи боже, это-то как раз и объясняло, почему Хакер мог шнырять вокруг. Новость о том, что она живет с Домом, могла дойти до Джорджа. Его привела бы в ярость мысль, что сводная сестра, от которой он, как он думал, избавился, вновь живет в Англии и прекрасно себя чувствует. И, зная Джорджа, Лизетт могла предположить, что он ждал и появления Тристана. Факт их открытого проживания в Лондоне вместе с Домом взбесил бы его.
Но настолько ли, чтобы послать за ней Хакера? Лизетт не была в этом уверена.
Нужно было все разузнать так, чтобы этот тип не понял, что она его узнала, иначе отделаться от него станет гораздо сложнее. А отделаться от него было необходимо, поскольку Лизетт не собиралась позволить ему утащить Тристана обратно в Англию, где того ждала бы виселица.
Скользнув в буфет, она стала украдкой высматривать в иллюминаторы человека в сером сюртуке. Когда он наконец появился, девушка увидела, что он, похоже, и сам искал кого-то на палубе. К несчастью, он надвинул свою шляпу на лицо так сильно, что его черты невозможно было рассмотреть.
Черт его раздери. Придется обратиться за помощью к герцогу. Он уже и так едва ей доверял, а это и вовсе могло все разрушить. В ту же минуту, когда она скажет, что их преследуют, он поймет, что она рассказала ему о ситуации Тристана не всю правду.
Хуже того, узнав о том, что она скрывала от него правду, герцог никогда не согласится помочь ей, если она не расскажет ему все.
Что ж, она поступит так, как должна, и будет молиться, чтобы ему можно было доверить ее семейные секреты.
9
Опершись на перила, Максимилиан смотрел, как судно приближалось к Дьепу. Он поверить не мог, как ему все это нравилось. День выдался солнечный, и ленивые облака плыли по небу, отражаясь в водной глади, напоминавшей своим цветом бутылочное стекло. Для канала это было необычно. Его собственная парусная яхта в такой штиль и с места бы не тронулась, а вот паровой паром бодро двигался вперед, вспахивая море подобно плугу.
Странно, но шум двигателя Максимилиана больше не беспокоил. Его желудок был полон, голова перестала болеть, и он вскоре должен был оказаться во Франции – в одном из своих самых любимых мест на земле.
Однако лучше всего было то, что он не представлял собой интереса ни для одной живой души. Кто знал, что быть «обычным человеком» окажется так приятно? В первый раз в жизни он путешествовал инкогнито. Никто не пытался ему угодить из-за его денег и титула. Никто не записывал каждый его шаг, чтобы потом опубликовать свой отчет в какой-нибудь желтой газетенке. И никто – никто – не следил за тем, не начинают ли в нем проявляться признаки безумия.
И в наименьшей мере среди всех – его милая спутница.
Герцог улыбнулся. Дерзкая девчонка не переставала его удивлять. Она клялась в своей решимости стать одним из «парней» ее брата – и в следующую же минуту уносилась прочь, чтобы поговорить с болтливыми женщинами о шляпках и тканях.
Она то вела себя задиристо, то проявляла интерес к его прошлому. Впрочем, ее любопытство не было слишком назойливым. И она разжигала в нем огонь. А ведь этого не удавалось сделать ни одной женщине с тех самых пор, как безумие его отца заставило Максимилиана пересмотреть свое отношение к браку. До нее он женщинам этого просто не позволял.
