– Но когда он утром станет садиться в дилижанс до Тура, то однозначно поймет, что мы ускользнули ночью. После чего пройдется по всем остальным гостиницам и выяснит, что мы отправились из одной из них в Париж.
– Не выяснит. Я заплатил владельцу за молчание. Здесь след оборвется. – Тон герцога стал резче. – И я сомневаюсь, что англичанин до мозга костей вроде Хакера рискнул бы отправиться вглубь Франции, не зная, куда именно ехать.
Он продумал все, не так ли? И слава богу, потому что голова у Лизетт просто раскалывалась. Она устала от путешествий, и ей ничего не хотелось так, как свернуться клубком в мягкой постели.
Впрочем, в ближайшее время она явно могла не рассчитывать на подобное. Сняв шляпку, девушка положила ее на сиденье. Затем, стянув с себя перчатки, открыла ридикюль и стала искать там флакон с духами. Вдохнув травный аромат, Лизетт почувствовала, что ее голова становится немного легче.
– Вероятно, вы правы, – сказала она, убирая флакон обратно в сумку. – Джордж не сможет заплатить ему столько, сколько потребуется на поиски во Франции. Насколько я знаю Хакера, то он отправится обратно в Англию уже этим утром.
– А Хакера, как я понимаю, вы знаете хорошо.
Тон герцога был суровым. Лизетт покосилась на него. В неверном свете уличных фонарей разглядеть выражение его лица как следует было невозможно, однако и того, что она увидела, было достаточно, чтобы по спине девушки пробежал холодок. Макс ждал платы за оказанную услугу, и он не успокоится до тех пор, пока не узнает все секреты ее семьи до последнего.
Она отложила ридикюль в сторону. Очень хорошо. Если цена его помощи была такова, Лизетт ее заплатит. Ей просто нужно будет заставить его понять, что Тристан – не мошенник, каким Макс упорно хотел его видеть.
– Да, – ответила она тихо. – Я знаю Хакера довольно хорошо. По приказу Джорджа он вышвырнул меня и мою семью из нашего дома на следующий же день после того, как папá умер.
– Игра на моем сочувствии вам не поможет, Лизетт, – сказал Макс отстраненно. – Мне нужна правда. Немедленно.
– Я знаю. И вы ее получите.
Даже несмотря на то, что его холодность ранила ее в самое сердце. Даже несмотря на то, что боль оттого, что он вновь стал Герцогом Горделивым, была невыносимой.
Впрочем, этого уже было не изменить. Лучше просто со всем покончить. Расправив плечи, она начала долгий, отвратительный рассказ о том дне, когда папá не стало.
10
Прошедшие несколько часов Максимилиан старался ожесточить свое сердце, пребывая в решимости не позволить хитрой девчонке обмануть себя. Он готовился к уверткам, слезам, мольбам. Герцог явно не ожидал, что Лизетт спокойно и бесстрастно поведает ему все в таких подробностях, которые могли означать лишь, что ее рассказ являлся правдивым. Особенно учитывая тот факт, что Бонно этот рассказ выставлял явно не в лучшем свете.
К тому моменту, когда девушка закончила описание того, как ее семья сбежала из Англии, перебравшись через Канал на утлом контрабандистском ялике, Максимилиан едва зубами не скрипел от обуревавших его чувств.
Боже, ей тогда было четырнадцать! Четырнадцать! Почти ребенок. Ее бестолковый отец не позаботился о своих детях должным образом, в результате чего она оказалась лишена половины своей семьи и всего своего имущества одним махом.
Почувствовав, что у него в груди защемило, Максимилиан тихо выругался. Его не должно было это волновать, черт возьми! Она обманула его. Вероятно, она делала это даже сейчас.
– Значит, ваш брат не такой святой, каким вы изобразили его, когда мы с вами впервые встретились, – подытожил герцог коротко. Дилижанс все так же с грохотом мчался сквозь ночь. – Он – треклятый конокрад.
– Ему было семнадцать! Что бы вы сделали, если бы отец пообещал вам что-то на смертном одре, а ваш сводный брат лишил бы вас всего этого просто из злости?
Максимилиан вспомнил своего собственного отца на смертном одре. Свою мать, стоящую над его телом. Выражение дикого ужаса на ее лице. Пустой флакон из-под настойки опия в ее руке.
«Я не хотела, – шептала она. – Он был таким несчастным и… и продолжал говорить эти… ужасные вещи. И я… Я просто хотела, чтобы он заснул».
О да, Максимилиан знал, что такое признания на смертном одре и к чему они могут привести.
Он решительно отбросил мрачные воспоминания. Дело было не в смертных одрах. Оно было в Бонно, рано начавшем преступную жизнь. В Бонно, которому до сих пор удавалось его избегать благодаря своей вероломной сестрице.
Лизетт глядела в окно дилижанса, и в свете луны ее лицо казалось еще более бледным.
– Тристан считал, что должен был нас обеспечить, так что он сделал единственное, что пришло ему в голову. И он не считал это кражей, поскольку папá в любом случае оставил коня ему.
Вновь ощутив укол сочувствия, Максимилиан произнес сердито:
– Все равно брать и продавать этого коня было с его стороны глупо и безрассудно.
– Дом говорил точно так же. – Произнеся это, она воинственно взглянула на Максимилиана. – Однако без денег мы никогда бы не добрались до Франции. А даже если бы нам это удалось, мы голодали бы несколько месяцев, пока маман и Тристан не нашли бы себе работу.
В голосе Лизетт зазвучало напряжение:
– Не имей мы денег, чтобы умаслить наших «любящих» родственников, мы оказались бы на улице. Они всегда ненавидели маман за то, что она навлекла на семью позор, став любовницей английского лорда. Вдобавок, вернувшись домой в Тулон, она еще и посмела вызвать пересуды, вновь выйдя на сцену.
– Тулон? – Герцог вновь ощутил злость. – Я думал, мы едем в Париж.
– Едем. Я ведь говорила, Тристан теперь работает на правительство.
– А я сказал вам не увиливать, Лизетт. Какое из правительственных ведомств? Где? Как я могу его найти?
Лизетт моргнула, однако затем выпятила подбородок.
– Я до этого дойду. Учитывая, что мы будем ехать в Париж еще несколько часов, вы ужасно нетерпеливы.
– И у меня есть на то хорошая причина, – проворчал Максимилиан. – Как мне кажется, вы устроили эту погоню за химерой, чтобы выманить меня из Лондона, позволив тем самым своему брату…
– Сделать что? Заменить вас самозванцем, полагаю? – Она взглянула на него с холодной иронией. – Да, я с самого начала замышляла вас уничтожить. Именно поэтому я назвала вас «вашей милостью», когда должна была скрывать вашу настоящую личность. При том, что в вопросах билетов, еды и взяток таможенникам я целиком и полностью полагалась на вас.
Ее голос зазвучал сдавленно:
– Да мне без вашей помощи не удалось бы даже сбежать от Хакера. Все это потому, что я – настоящая мастерица в деле дьявольских замыслов, перевоплощения, хранения секретов и…
