– По моей собственной просьбе. И я однозначно не собираюсь портить тебе жизнь, заставляя тебя следовать какому-то правилу поведения, на которое было плевать даже моей собственной матери.
– Моя жизнь не будет испорчена, будь ты проклята! – сказал он. Его лицо пылало так, что это на мгновение дало ей надежду. Однако затем, обернувшись к ней спиной, он стал собирать свою одежду. – И это единственный выбор, который у нас есть. В отличие от твоего отца, я верю в то, что вести себя нужно достойно. И я планирую заботиться о тебе теперь, когда я…
– Только если ты позволишь мне заботиться о тебе в ответ, – сказала она мягко. – Я совершенно ни в чем тебя не виню, Макс. Я знаю, что жена вроде меня не входила в твои планы.
– Планы меняются, – ответил он коротко.
В горле у Лизетт встал комок.
– У тебя в жизни и так уже произошло достаточно перемен. Сейчас не время для скоропалительных решений.
– Ты хочешь сказать, что не выйдешь за меня, если окажется, что я – не герцог? – произнес он раздраженно.
Нелепость этих слов заставила Лизетт рассмеяться.
– Ты прекрасно знаешь, что меня не волнует, герцог ли ты. Но, как бы там ни было, в данный момент мы ничего не можем предпринять по этому поводу. Мы даже не французские подданные.
– Поверь, – сказал он резко, – я мог бы это устроить.
Вероятно, мог бы, подумала Лизетт, а вслух сказала:
– А, но тогда бы обо всем узнала пресса, которая стала бы сплетничать о том, что ты женился неизвестно на ком. Они начали бы искать информацию, и все то, о чем ты так волновался, когда отказывался плыть сюда со мной, превратилось бы в достояние общественности.
Услышав, как он шепотом выругался, Лизетт добавила:
– Сейчас нам лучше оставаться инкогнито. Не думаю, что нам следует что-либо предпринимать, пока мы не выясним, в чем там дело с твоим братом и с моим. – Внезапно ей пришла в голову мысль, от которой желудок девушки сжало. – Кроме того, ты можешь не захотеть на мне жениться после того, как мы узнаем всю правду.
Выражение его лица смягчилось.
– Что бы ни затеял твой брат, это не имеет никого отношения к нашему совместному будущему. Во всяком случае, для меня. В этом ты можешь не сомневаться.
Лизетт даже описать не могла, как приятно ей было это слышать. Возможно, еще есть шанс на то, что они будут вместе.
– Все равно, нам нужно повременить с решением до того, как будущее прояснится.
До того, как она поймет, что его чувства глубже, чем просто страсть. Что он будет готов оставаться с ней в болезни и здравии, пока смерть не разлучит их. Меньшего она от него не примет.
А любовь? Что насчет любви?
Горло Лизетт сжало, и она попыталась отогнать от себя эту мысль. Просить у него любви было бы слишком многим. Если она будет жаждать ее, если позволит себе влюбиться в него, велика была вероятность того, что он разобьет ей сердце.
К сожалению, сердце девушки, похоже, не желало внимать предостережениям разума. Она уже в него почти что влюбилась.
Потому Лизетт протянула к нему руку.
– Я устала от разговоров, – прошептала она, желая хотя бы на время забыть обо всех тех трудностях, что на них свалились. – Возвращайся в постель. Видок не вернется до вечера, потому у нас есть еще несколько часов друг на друга. И нам не следует тратить их впустую.
Ей хотелось вновь потерять голову в его объятиях.
Лицо Макса вспыхнуло, а его жаркий взгляд заскользил по ее телу. Однако затем он расправил плечи и посмотрел ей в глаза.
– Пока ты не согласишься выйти за меня, мы больше этого не сделаем.
Девушка ощутила шок, который, впрочем, быстро сменился возмущением.
– Вы пытаетесь угрозами заставить меня поступить так, как вам того хочется, ваша милость? – спросила она напряженно. – Потому что, уверяю, пусть мне и понравилось быть с вами, я не нуждаюсь в мужском внимании настолько отчаянно, чтобы согласиться на любое ваше требование в стремлении получить его.
– Это не угроза. – Он скрестил руки на груди. На своей все так же обнаженной, бугрившейся идеальными мышцами груди. – Однако каждый раз, занимаясь любовью, мы рискуем зачать ребенка, а я не позволю тебе привести в этот мир ублюдка, над которым будут смеяться и издеваться.
Сердце Лизетт упало. Она открыла рот.
– Из всех оскорбительных… – Вне себя от гнева, она соскочила с постели, потащив покрывало за собой. – Как ты мог подумать, что я бы позволила своему ребенку страдать в положении ублюдка?
Взгляд Макса оставался твердым.
– Ты отказываешься выйти за меня. Что еще я должен думать?
Подойдя к нему, девушка ткнула пальцем ему в грудь:
– Если у меня и правда будет ребенок, уверяю, что я выйду за тебя. Я не такая глупая!
Внезапно его глаза удовлетворенно блеснули, и до Лизетт дошло. Черт бы побрал ее вспыльчивость! Она только что сказала ему в точности то, что он хотел знать, – что у него был способ заставить ее выйти за себя.
– Раз так, – протянул он, беря ее за руку и стараясь притянуть к себе, – то давай вернемся в постель.
Лизетт выдернула руку.
– О, даже не надейся. Тебе не удастся обрюхатить меня, чтобы заставить выйти за себя замуж. – Развернувшись на пятках, она зашагала к шкафу и достала оттуда пеньюар, который оставляла там на случай своих визитов. – Полагаю, ты прав, Макс. Мы не должны больше этого делать.
Во всяком случае, до тех пор, пока он не поймет, что единственный брак, в который она вступит, будет настоящий.
Сбросив покрывало и надев пеньюар, она кинула на Макса беспечный взгляд:
– Теперь, думаю, мне нужно сходить в ванную. Следует использовать время, оставшееся до приезда Видока, с умом.
Лизетт двинулась было к двери, однако затем остановилась, вспомнив об одной вещи. Вернувшись к кровати, она сдернула с нее окровавленную простыню и швырнула ее в камин. Макс молча смотрел на то, как девушка разводит огонь.
Когда она стала раздувать пламя, он спросил:
– Избавляешься от улик, да?
Сдержавшись, чтобы не сверкнуть на него глазами, она стала собирать свою одежду.
– Слуги считают, что мы женаты, помнишь?
Макс с уже ставшим для нее привычным, однако от того не менее возмутительным ехидством поднял бровь:
– Тебя тревожит не это. Тебя тревожит, что они могут сказать о произошедшем Видоку, а он – твоим братьям. После чего они отправились бы прямо ко мне. – Его голос стал дерзким. – И ты, черт возьми, прекрасно знаешь, что если они появятся у меня на пороге, я не стану уклоняться от брака.
О, как же он был самоуверен! И как возмутительно прав.
