I. Прощание с Венерой
Цитадель Дьявола – массивная вулканическая пробка черного габбро – неожиданно, круто, поразительно возвышалась на шестьсот метров, доминируя над долиной Чудес, как пень над газоном. Река Джаматула петлей огибала ее основание, а по берегам ее выстроились чистые белые здания поселка Долина Чудес. У вулканического останца был плоский верх – как если бы Цитадель действительно была пнем колоссального окаменевшего «всемирного древа».
С платформы в основании стартовой площадки на вершине Цитадели вдоль отвесного утеса спускался кабель, казавшийся тонким, как паутинка. По кабелю поднималась кабина лифта, а в ней у окна стоял Дик Мердок с биноклем в футляре и фотоаппаратом на ремешках, перекинутых через плечо. На полу у его ног лежал саквояж.
Дик тоскливо смотрел на долину, где его дом белел на опушке зеленого, красного и синего леса. Ландшафт становился размытым; Долину Чудес, как теплый мед, заливал туманный золотистый свет. Трудно было не ощущать потерю; желание вернуться домой охватило его раньше, чем он потерял из виду родные места.
Под самым ухом послышался голос: «Странствуем в одиночку, молодой человек?»
Дик обернулся и взглянул прямо в желтые глаза – внимательные, широко расставленные на странном ястребином лице. У незнакомца была землистая, будто пыльная кожа; его волосы, мягкие и плотные, как мех, тоже отличались необычным горчичным оттенком. Под узким лбом нос выступал тонким приплюснутым серпом с едва заметным крючком на конце. Почти лишенный губ рот выглядел, как темный разрез.
Дик ответил со всем возможным достоинством: «Да, я путешествую в одиночку».
«То есть ты прилетел один с Земли?»
Дик покачал головой: «Я родился на Венере».
«О!» Брови незнакомца приподнялись, хотя в остальном лицо его осталось неподвижным. Он поднял глаза к вечной сплошной облачной дымке: «Значит, ты впервые увидишь Солнце и звезды».
«Второй раз. В прошлом году я летал с отцом на метеорологическую станцию – она в семидесяти километрах над облаками».
Незнакомец не высказал никаких замечаний, но продолжал стоять, словно прислушиваясь.
Дик исподтишка изучал его – поведение этого человека привлекло его постоянно готовое возбудиться любопытство: к чему прислушивался незнакомец? Дик ничего не слышал, кроме приглушенных голосов других пассажиров.
«В таком случае, – рассеянно произнес незнакомец, – твой отец, надо полагать, работает в Институте изучения космических лучей».
«Он его основал, – сказал Дик. – В том же году, когда я родился».
«Так-так», – судя по всему, незнакомец продолжал прислушиваться.
Дик напрягал слух. Донесся отрывок разговора: «…Мелодрама! Слишком неправдоподобно, чтобы это можно было принимать всерьез».
«В смерти нет ничего неправдоподобного».
«Ну, а что такое василиск, по-твоему?»
«Насколько я понимаю, сказочное чудовище: тот, кто смотрит василиску в глаза, не может пошевелиться».
«Смехотворно!»
Голоса понизились. Дик расслышал еще несколько слов: «За один месяц – „Канопус“ и „Капелла“…» Дик вспомнил, что читал в новостях о таинственной пропаже двух кораблей, «Канопуса» и «Капеллы», совершавших полеты на Марс. Какое отношение это могло иметь к василискам?
Кабину лифта подхватил и резко покачнул порыв ветра. Бормочущие разговоры прервались резкими вздохами и восклицаниями. Дик протянул руку к поручню, споткнулся и схватился за пальто человека с ястребиным лицом.
Тот отшатнулся, прижал карман ладонью и с подозрением уставился на Дика желтыми глазами.
Удивленный столь агрессивной реакцией, Дик пробормотал: «Прошу прощения, я не хотел…» Слова замерли у него на языке.
Незнакомец отвернулся. Бросив оценивающий взгляд на карман незнакомца, Дик отступил на шаг.
Над лифтом уже нависли фермы стартовой площадки. Кабина задрожала, остановилась и с глухим стуком прикоснулась к платформе. Из длинного приземистого здания выступил грузчик, закутавшийся в теплый синий плащ. Пригнувшись навстречу ветру, он пересек платформу, закрепил у входа в кабину трап и отодвинул дверь лифта. В кабину ворвался порыв воздуха, пахнущего дождевыми каплями и влажным камнем.
Пошатываясь от ветра, пассажиры осторожно прошли по трапу в бетонное здание.
Вытягивая шею, Дик пытался разглядеть космический корабль между спинами и головами пассажиров, но успел заметить его лишь на мгновение, что только раздразнило в нем любопытство. Он вышел из лифта последним. Вместо того, чтобы спешить под защиту бетонных стен, он остановился на трапе, покачиваясь на ветру, от которого ревело в ушах и слезились глаза. В двухстах метрах на скале стоял корабль, «Африканская звезда».
Дик видел изображения гипотетических космических кораблей, созданные художниками с богатым воображением до того, как люди в самом деле начали совершать космические полеты. Корабли на этих иллюстрациях неизменно выглядели длинными и заостренными, как дротики. Недоумевая по поводу противоречия между иллюстрациями и настоящими приземистыми космическими кораблями, Дик обратился за разъяснениями к отцу. Доктор Мердок взглянул на одну из старинных картинок: «Как тебе сказать, Дик… Прежде всего, между иллюстратором и инженером существует большая разница. Иллюстратор рисует космический корабль таким, каким мы хотели бы его видеть, а инженер берет на себя неблагодарную задачу проектирования корабля, который может летать – а это совсем не одно и то же. Считается, что художники обладают богатым воображением, но, странным образом, они не демонстрируют особенного воображения, когда представляют себе космические корабли похожими на самолеты, ракеты, стрелы, птиц и рыб – другими словами, придают им формы, предназначенные проектировщиками или эволюцией преодолевать сопротивление воздуха или воды. Естественная среда, в которой движется космический корабль – безвоздушное пространство». Отец вопросительно взглянул на Дика: «Какие естественные формы мы находим в космосе?»
Не совсем понимая, чтó от него ожидалось, Дик ответил: «У планет и звезд сферическая форма».
«Вот именно. Инженер проектирует корабль так, чтобы он эффективно функционировал в естественной среде, то есть в космическом пространстве, а не в воздухе или в воде. Придавать аэродинамическую форму космическому кораблю – все равно, что устанавливать на автомобиле парус или покрывать самолет перьями. Космический корабль медленно покидает планету и медленно приземляется. Сопротивление воздуха при этом не имеет значения. Важнейшие характеристики корабля – легкость и жесткость конструкции. Даже пользуясь атомной энергией, мы стараемся по возможности уменьшать массу корабля: каждый лишний килограмм несущей конструкции сокращает на килограмм полезную нагрузку. Сфера вмещает наибольший объем при наименьшей площади поверхности; при этом, однако, необходимо предусмотреть основание, достаточно устойчивое для приземления, а ребра жесткости, укрепляющие дюзы, заставляют инженера придавать корпусу более продолговатую форму».
