Декстер, сидевший за спиной Сэма, многозначительно покачал головой.
«Этого вполне достаточно, Сэм, – сказал доктор Мердок. – Постольку, поскольку туземцы – не пираты».
«Пираты? Вот еще! – Сэм словно выплюнул эти слова, после чего внезапно повернулся к Дику и наклонился к нему. – А ты что обо всем этом думаешь, парень?»
Дик чувствовал себя не очень удобно: «Вы говорите, что на Луне есть туземцы, а многие другие говорят, что никаких туземцев тут нет. Я хотел бы увидеть этих туземцев своими глазами».
Чокнутый Сэм хлопнул Дика по спине: «Вот это разумный подход!» Он покосился на Декстера: «Гораздо более разумный, чем у некоторых из вас, высоколобых интеллигентов. Что ж, – Сэм снова повернулся к Дику, – завтра мы с тобой проедемся по Луне и, может быть, займемся кое-какой разведкой».
«И сможем взглянуть на туземцев?» – с сомнением, но с примесью любопытства спросил Дик.
Чокнутый Сэм искоса посмотрел на него: «Может быть. Скорее всего, это не получится. Они редко показываются, когда Солнце светит так ярко». Поднявшись на ноги, Сэм обратился к доктору Мердоку: «Если это все, я пойду баиньки».
Сэм ушел. Франкетти глубоко, насмешливо вздохнул: «Редко встречаются люди, настолько уверенные в своей правоте».
«Сэм не такой уж чокнутый, как может показаться, – возразил доктор Мердок. – И он не соврет. Если бы на Луне были какие-нибудь пираты, он об этом знал бы – и не стал бы молчать».
«А его разговоры о туземцах – что вы об этом думаете?»
Доктор Мердок усмехнулся: «Боюсь, мне так и не привелось повидать лунных туземцев. Вполне может быть, что Сэм принимает свои кошмары за действительность. Но если бы меня вызвали свидетелем в суде, я не поклялся бы, что могу с уверенностью сделать заключение по этому поводу». Он взглянул на Дика: «Похоже на то, что ты Сэму понравился. Многие отдали бы последнюю рубашку за возможность поехать на разведку с Сэмом. Он знает, как называется каждый кристалл отсюда до Коперника и от Коперника обратно по другой стороне Луны».
«Пусть он покажет тебе туземцев, – посоветовал капитан Франкетти. – А еще лучше, привезите парочку туземцев сюда».
VI. Лунное сокровище
Судя по часам, наступило утро. Солнца, однако, нигде не было – обсерваторию освещал только полумесяц Земли. Бетонные стены мерцали мягким жемчужным блеском, а лавовое стекло на дне кратера простиралось, как темное озеро. Большой телескоп – решетчатый силуэт на стене кратера – торчал, как вражеский часовой. На фоне зарева Земли он казался в два раза больше, чем при солнечном освещении.
Дик ждал и поеживался в скафандре, пока Чокнутый Сэм заправлял свою реактивную баржу дополнительным топливом.
Чокнутый Сэм постучал по шлему Дика – тот испуганно обернулся.
«Не зевай, парень!» – резко обронил Сэм.
«Хорошо, не буду, – в замешательстве согласился Дик. – Но что именно я должен делать?»
«Залезай на борт, поехали! Садись вот сюда, на скамью, и хорошенько держись – старый Мустанг Берт нередко закусывает удила!»
Дик взобрался на скамью; Чокнутый Сэм окинул взором небо и горизонты – как фермер, проверяющий погоду – и тоже поднялся на палубу.
Доктор Мердок, стоявший у окна, помахал рукой; Дик помахал в ответ. Баржа дернулась и поднялась, круто наклонившись. Дику пришлось вцепиться в скамью, чтобы не свалиться.
«Подвинься направо, парень! – закричал Чокнутый Сэм. – Сантиметров на пять – для равновесия». Он открыл какой-то клапан: «Это тебе не какой-нибудь межпланетный лайнер с гироскопами, соображающими за тебя. Старого Берта приходится присмирять хлыстом. Ну-ка, Берт, веди себя смирно!»
Сэм стал возиться с приборами, а Дик с любопытством наблюдал за ним. Приборы эти были просты и понятны: циферблатный манометр смесителя, главный клапан для подачи топлива, небольшие клапаны с движками, контролировавшие каждую из четырех дюз, и ручка управления.
«Баланс, баланс! – бормотал Чокнутый Сэм, прикасаясь то к одному, то к другому клапанному движку. – Каждый раз, когда я взлетаю, нарушается баланс». Он неожиданно рявкнул: «Не елозить, парень! Каждый раз, когда ты подпрыгиваешь, мне приходится регулировать клапаны».
Дик застыл, как статуя, и баржа стала скользить над лунной поверхностью. Лететь на этом аппарате было все равно, что плыть в плохо спроектированной гребной лодке – возникало такое же ощущение общей неустойчивости и необходимости постоянной регулировки крена и рыскания. Глядя из-за спины низкорослого Сэма, Дик быстро разобрался в том, как действовали приборы. Толкая ручку управления вперед, Сэм включал кормовые дюзы, и баржа ускорялась. Затем, чтобы компенсировать потерю высоты, Сэм вынужден был приоткрыть главный клапан. Таким образом первые несколько минут полета превратились в последовательность довольно-таки головокружительных прыжков вверх и вниз, сопровождавшихся внезапными ускорениями и торможениями.
Наконец Чокнутому Сэму удалось сбалансировать своего капризного «мустанга», и они быстро полетели над лавовыми полями лунного моря.
Наушники Дика щелкнули; послышался почти веселый голос Чокнутого Сэма: «Ну, парень, как тебе здесь нравится?»
Дик взглянул на лавовое поле – пространство, сплошь усеянное ребристыми черными камнями, посеребренными по краям светом Земли подобно миллионам черных складчатых юбок, покрытых белыми кружевами: «Не хотел бы я возвращаться здесь пешком».
«У тебя это заняло бы много времени, – усмехнулся Чокнутый Сэм. – Видишь эту расселину внизу?» Они летели над трещиной метров семьдесят шириной, рассекавшей лунной море прямо, как черный луч. «Это пролом Бакстера. Так его называют, в любом случае. Он глубиной больше трехсот метров, и на дне пролома можно увидеть самые странные вещи – не буду о них рассказывать, ты мне все равно не поверишь».
«Нет, на самом деле я…» – начал было протестовать Дик.
Чокнутый Сэм оборвал его: «Всему свое время, парень. На Луне много разных вещей, мы не будем торопиться, начнем с самого простого. Ты же не хочешь стать таким, как я, когда вырастешь?»
Будучи неспособен проследить логику в этой последовательности фраз, Дик отделался ни к чему не обязывающими вежливыми звуками. Но Чокнутого Сэма не так-то просто было провести. Он рассмеялся – коротко и язвительно: «Я стал таким, какой я есть – слегка не в своем уме, можно сказать – потому что любил совать свой нос туда, куда меня не звали. Теперь это вошло в привычку, и я не смог бы избавиться от этой вредной манеры, даже если бы захотел – а я не хочу от нее избавляться. Как только я пожелаю, в любое время дня и ночи, я могу взять мешок и вернуться через два часа с огромными изумрудами, сияющими, как фонари, с сапфирами и рубинами, каждый величиной с канталупу – и без малейших примесей! – в голосе Сэма появилась нотка почтения. – Парень, если ты не видел лунный рубин, тлеющий, как звезда, ты не знаешь, что такое красный цвет! – Сэм вздохнул. – Но это были бы ворованные деньги. Кроме того, мои старые кости больше не выдержат земного притяжения».
