Дик взглянул на часы: шесть утра. Оставалось еще шестьдесят минут. Дик набросился на дверь, пинаясь и молотя ее кулаками, пока на выдохся. Отдохнув минуту, он снова схватил стул и стал выбивать на двери сигнал SOS морзянкой.
У него болели руки. Ему казалось, что он тут стоял и колотил в эту дверь всю жизнь. Дик остановился, прислушался. Снаружи ничто не шелохнулось. Шесть часов двадцать пять минут. Дик мрачно принялся снова колотить по двери: «Тук-тук-тук. Ту – тук – тук. Тук-тук-тук». Снова и снова.
За дверью послышался какой-то звук – шаги. Дик закричал: «Откройте дверь, выпустите меня!»
На мгновение наступила тишина, после чего голос осторожно спросил: «Кто там, внутри?»
Дик узнал этот голос – голос Мервина Хачингса.
«Это я, Дик Мердок! Открой!»
Хачингс рассмеялся: «Как ты умудрился там закрыться?»
«Я не закрывался – кто-то меня запер. Скорее, выпусти меня. Мне нужно успеть на челнок».
Снова послышался смех Хачингса: «Мне-то какое дело? Можешь там оставаться, пока не сдохнешь. Я тебя не закрывал».
«Мне нужно успеть на „Австралийскую звезду“! – кричал Дик. – На борту мой отец, а пираты собираются напасть на корабль!»
«Вот еще! – сказал Хачингс. – Не рассказывай сказки про пиратов. Меня не проведешь на мякине».
«Я правду говорю! Выпусти меня!»
«Не выпущу! – злорадно сообщил Хачингс. – Твой отец поручил мне следить за тобой, а ты только и делал, что водил меня за нос. Теперь я знаю, гдé ты – там и оставайся. А теперь я пойду завтракать. Почему бы тебе не вздремнуть, пока не придет этот библиотекарь с сахарной ватой на голове?»
Дик воскликнул: «Нет-нет! Выпусти меня!» Но тщетно. Шаги Хачингса удалялись по коридору.
Дик никогда еще не был так близок к истерике. Он опять схватил стул и стал колотить им по двери все сильнее и сильнее – стул треснул и развалился.
Задыхаясь и обливаясь потом, Дик посмотрел на часы. Без десяти семь… «Я должен отсюда выбраться!» – думал он. Взяв другой стул, он снова стал колотить им по двери изо всех сил. Минутная стрелка часов приближалась к двенадцати – Дик подумал о Хачингсе, и злоба вскипела в нем с удвоенной силой. Он подумал об отце на борту обреченного космического корабля, и силы оставили его – мышцы ослабели, руки опустились, как плети.
Без одной минуты семь. Дик вздрогнул, встрепенулся. Голоса в коридоре? Он схватил стул и стал колотить им по уже исцарапанной, покрытой вмятинами металлической двери.
Послышались удивленные восклицания, звук приближающихся шагов. «Кто там внутри?» – раздался суховатый, сдержанный голос профессора Декстера.
«Это я, Дик. Меня заперли».
Зазвенели ключи, в замке щелкнул металл, дверь распахнулась. В проеме стояли профессор Декстер и Айзель Бэйер. Бросив один взгляд на разбитую дверцу шкафа, на сломанные стулья, Бэйер рявкнул: «Юный хулиган! Что это значит?»
Декстер смотрел на Дика с обычным вопросительно-язвительным выражением: «Я думал, ты собирался вылететь на челноке».
«Меня заперли! – кричал Дик, протискиваясь мимо двух профессоров. – Я провел здесь четыре часа. Челнок уже улетел?»
Декстер взглянул на часы: «Не знаю. Если поспешишь, может быть, ты еще успеешь».
Дик побежал по коридору, скатился почти кувырком по лестнице, пересек салон, остановился в прихожей. Из окна он заметил челнок – Сенд уже сидел в кабине. Надевая скафандр, Дик повторял себе, снова и снова: «Пусть подождет, пусть подождет!» Пальцы не слушались его, он застегивал молнии, поворачивал герметизирующие кольца. Не позаботившись проверить запас кислорода, он забежал в воздушный шлюз и включил насос.
Тянулись секунды, казавшиеся минутами. Дик прижал ладони к выходному люку. Насос выкачал воздух, люк открылся. Выпрыгнув на дно кратера, Дик резко остановился. Челнок исчез. Внутренний двор обсерватории опустел. Высоко в черном небе мерцали четыре голубые струи реактивного выхлопа.
Дику хотелось вопить, рыдать; он опустился на колени и стал колотить кулаками по вулканическому стеклу. У него мог случиться обморок от перенапряжения, если бы в этот момент не появился Хачингс.
Дик заставил себя выпрямиться и собраться с мыслями. Существовал ли какой-нибудь способ связаться с «Австралийской звездой»? Пока Сенд находился в челноке, радиорубка была закрыта – вряд ли кто-нибудь еще умел пользоваться установленной там аппаратурой. Нет, Дику нужно было что-то придумать – он должен был спасти отца, любой другой вариант представлялся немыслимым… Почти бессознательно Дик стал идти по двору, все быстрее и быстрее, пока его шаги не превратились в условиях слабого лунного притяжения в огромные десятиметровые прыжки.
Вот она! Ветхая старая баржа Сэма Бакстера! Дик вскочил на палубу и открыл главный клапан. Из дюз вырвались пламенные струи – баржа стала стремительно подниматься прямо вверх.
Внутренний двор уменьшался внизу, наушники Дика загудели. Послышался голос профессора Декстера: «Дик, вернись! Ты с ума сошел? Хочешь покончить с собой?»
Дик не отвечал. Где-то, в ста пятидесяти километрах над Луной, должна была пролететь «Австралийская звезда». Если повезет, он сможет причалить к ней и перейти на борт корабля. Если не повезет… Новая мысль пришла ему в голову: топливо!
Он подсчитал в уме, и у него по спине пробежал холодок. Он заполнил баки перед тем, как полетел обыскивать жилой купол Сэма; в этой поездке он, несомненно, истратил треть – может быть, даже половину – запаса топлива. Дик тревожно следил за тем, как опускалась стрелка топливного индикатора; она двигалась заметно быстрее, гораздо быстрее ползущей вверх стрелки альтиметра.
Дик взглянул за борт. Обсерватория осталась далеко внизу – микроскопическое пятнышко на темном краю кратера. Со всех сторон простирался бескрайний лунный ландшафт, а сверху плыл мутновато-белый, как устрица, шар Земли. Вокруг открывался космос: черная безвоздушная пустота, и Дик остался один в этой пустоте.
Один. Это слово никогда раньше не имело для него такого значения. Дику вспомнилась неприятная история, рассказанная боцманом Генри – история об астронавте в скафандре, потерявшемся в пространстве. Дик содрогнулся и пригнулся к скамье – как будто таким образом он мог согреться. Как просто, как смехотворно просто было сойти с ума от страха, от сознания собственного ничтожества и одиночества! Его охватило общеизвестное чувство космического страха. Дик заставил себя забыть о страхе и решительно наклонился над альтиметром. Стрелка показывала, что он поднялся примерно на пятьдесят километров – теперь, когда баржа набирала скорость, эта стрелка перемещалась быстро. Но стрелка топливного индикатора тоже быстро перемещалась в другую сторону. Дик окинул взглядом небо. Выхлопные струи челнока были бы незаметны на фоне звезд. Так или иначе, ждать помощи от Сенда не приходилось. Дик взглянул на часы. Семь двадцать. Еще через несколько минут «Австралийская звезда» должна была пролететь мимо, над обсерваторией, в направлении старой Охранной Станции.
