Поперек стены тянулась широкая полоса стекла, испускавшая поток света. Дик тревожно взглянул наверх, на это широкое окно, но его глаза тут же обратились к тому, что привлекло его внимание в первую очередь: на следы в крошеве пемзы. Одни следы явно принадлежали Сэму Бакстеру; другие, появлявшиеся откуда-то из темноты спереди, были длинными и очень узкими, с тремя странными углублениями там, где на человеческой ступне должны были быть пять пальцев. Каждый такой след напоминал восклицательный знак с тремя точками под ним.
Происходившее здесь было очевидно. Чокнутый Сэм стоял у окна и, скорее всего, делал набросок карандашом. Что-то подкралось к нему из темноты. Сэм резко обернулся. Нечто и Сэм стояли лицом к лицу – как долго, следы не позволяли определить. После этого Сэм повернулся и пошел своей дорогой. То же самое сделало существо – существо с золотыми глазами.
У Дика волосы встали дыбом на загривке – там, где шерсть встает дыбом у испуганной собаки. Взглянув наверх, на полосу стекла, он шагнул вперед, остановился – сердце его тяжело билось, возбужденное эмоцией, которую Дик никогда раньше не ощущал. Это был страх – но странный страх, от которого слабели колени и пересыхало во рту. Раньше, конечно же, он не раз испытывал страх, но никогда не чувствовал такого страха неизвестности, внушавшего беспомощность.
Дик заставил ноги двигаться, заставил себя шевелиться. Шаг за шагом он приближался к полосе стекла; мало-помалу перед ним открывалось помещение за этим окном. В конце концов он встал вплотную к стеклу.
Стены помещения были частично выложены бетоном, частично вырублены из скальной породы. Пол, по-видимому, выстлали каким-то упругим материалом, напоминавшим резину. В дальнем конце находилась низкая площадка или сцена, придававшая всему помещению сходство с лекционным залом. Основное пространство зала заполняли четырьмя рядами грубо сколоченные столы, а за столами сидели мужчины, жадно поглощавшие содержимое испускавших пар глубоких мисок. Это были, несомненно, земляне – Дику стало немного легче дышать. У них были жестокие, грубые, опухшие и наглые лица закоренелых головорезов, их глаза опасливо бегали; каждый ел, прикрывая миску рукой. Их испещренные шрамами подлые физиономии с бугорчатыми носами пьяниц излучали заразную эманацию зла, ощутимо проникавшую в мозг Дика через стекло. Здесь были представители всех рас и национальностей: зло, так же, как героизм и щедрость, не знает границ. Но это были люди. Пираты? Несомненно, и все они легко отделались бы, если бы их просто повесили – но, тем не менее, человеческие существа. Кто же был Василиск? И почему…
На краю «сцены» возникло какое-то движение, колыхнулся черный плащ. Люди за столами заметили это и напряглись. По залу пронеслось дуновение беспокойства: челюсти стали жевать медленнее, белки глаз нервно поблескивали. Дик спрашивал себя: какой человек мог внушать такой ужас громилам и убийцам? И человек ли он?
Это существо медленно вышло на «сцену»; люди за столами замерли. Тихо опустив ложки и вилки, они поворачивали головы вслед за перемещением существа.
Оно казалось тощим и чем-то напоминало паука, хотя его тело, по большей части, было закутано в черный плащ. Длинные узкие ступни, погруженные в черные бархатные тапочки с открытыми носками, заканчивались спереди тремя дугообразными пальцами. На голову существа была надвинута мягкая широкополая черная шляпа. Оно было одето так, как одевались классические шпионы в викторианских мелодрамах. Но в лице существа не было ничего викторианского: оно состояло в основном из глаз. Два огромных золотых диска, лучистых, как подсвеченные солнцем топазы – таковы были его глаза. Посреди этих глаз ярко чернели блестящие маслянистые овалы, словно горевшие нечеловеческой злобой.
Дик заставил себя поднять фотографическую камеру. Экспозиция, диафрагма и фокусировка настраивались автоматически – он нажал кнопку затвора.
Когда он опустил камеру, Василиск поднял глаза; глаза эти взглянули прямо в глаза Дика – и превратили мозг Дика в холодное желе.
Как его заметили? Дик с отчаянием вспомнил, что забыл выключить фонарь на шлеме. Когда он смотрел через стекло в зал, свет фонаря сразу привлек внимание вышедшего на сцену Василиска – так, как если бы Дик размахивал флагом!
Дик хотел двигаться, бежать. Ноги не слушались его – казалось, они были где-то страшно далеко. Дик смотрел, как завороженный, в мерцающие золотые глаза. Излучение мозга Василиска подчинило Дика, приковало к месту. Дик почувствовал движение в толпе пиратов; двое поспешно покинули помещение. Дик скулил, как щенок, пытаясь подогнуть колени. Тщетно! Нечеловеческий взор удерживал его, как булавка – приколотую бабочку. Ступнями Дик почувствовал вибрацию тяжелых шагов.
XVII. Затерянный в лунных пещерах
В туннеле появились две грузные фигуры. Неспособный оторвать взгляд от окна, Дик заметил их краем глаза. Его ноги восстали против паралича мозга, колени напряглись и понесли головой вперед в туннель. Воля, контроль над собственными мышцами вернулись – он отчаянно стремился ускользнуть от темных фигур.
Он не преуспел. Один человек подхватил его под колени, другой ловко накинул ему на шею веревку. Через десять секунд Дика уже бесцеремонно тащили по туннелю. Один пират шел впереди и тянул веревку, обвившую воротник скафандра; другой шел сзади, натянув такую же веревку. Руки Дика оставались свободными, но он не мог сопротивляться – какое-либо движение вперед или назад между двумя тугими веревками было невозможно. Его вели по коридору, как свинью на рынок.
Возмущение и замешательство, кипевшие в его уме, начинали уступать место тревоге. Схватившие его люди не издавали ни звука; они внезапно остановились и одновременно потянули свои веревки вверх. Дика подняли, подвесили над темным отверстием и сбросили.
Он упал метров на шесть или семь; слабое притяжение Луны мешало точно оценить расстояние. Свет над головой пропал; Дик поднялся на ноги и стоял в полной темноте. Через несколько секунд он догадался включить фонарь шлема; как он и ожидал, его заключили в какую-ту подземную темницу.
Одна из стен представляла собой плоскую стекловидную поверхность, блестевшую, как пластина свежей смолы. Другие три стены были вырублены в скальной породе, а пол состоял из серого бетона. В каменный потолок был вделан стальной люк, закрывший отверстие, через которое его сбросили.
Дик размотал и снял с шеи веревку. Он чувствовал себя безнадежно потерянным и одиноким; всеми фибрами души он укорял себя за то, что не остался в обсерватории. Какова была вероятность того, что Василиск оставит его в живых? Она равнялась нулю. Такого шанса не было.
Дик присмотрелся к индикатору запаса кислорода; темница вполне могла оказаться местом казни. Пиратам достаточно было игнорировать его до тех пор, пока у него не кончится кислород. Причем им не пришлось бы долго ждать. В частично использованном баллоне запас кислорода кончился бы через четыре часа, в запасном – еще через шесть часов. Итого: десять часов. У Дика подогнулись колени; он прислонился к стене.
Через некоторое время он прошел по периметру камеры. На полу были рассыпаны раздавленные кусочки пемзы – больше в темнице ничего не было. Дик не замечал никакой возможности для применения изобретательности или ловкости. За свою жизнь Дик успел прочесть множество описаний чудесных побегов, но теперь, когда он столкнулся лицом к лицу с действительностью, побег был невозможен. Очевидно, окончательно, абсолютно невозможен. Он выйдет из темницы только тогда, когда пираты откроют люк и вытащат наружу его бездыханное тело. Допустим, однако… В уме Дика загорелась надежда – как уголек, вспыхнувший от внезапного порыва ветра. Он отстегнул запасной кислородный баллон и спрятал его в углу, прикрыв кучкой пемзы.
