Время шло – неторопливо, как ползущий ледник. Три раза Дик включал фонарь на шлеме и смотрел на индикатор запаса кислорода. Стрелка безжалостно опускалась; как песок в песочных часах, его жизнь истекала по крупинке… Потому что, вполне возможно – нет, даже скорее всего – пираты и не подумают вытаскивать его тело из темницы, пока не пройдет пара дней. А к тому времени он уже давно умрет.
Наконец стрелка прикоснулась к нулевой отметке. Дик чувствовал, как его дыхание учащалось, чувствовал, что воздух в шлеме терял чистый, свежий привкус кислорода. Он сдерживался столько, сколько мог, после чего заменил использованный баллон запасным. Дик не удержался и несколько раз глубоко, жадно вдохнул бодрящий, сладостный воздух, наполнивший скафандр. Теперь ему оставалось только надеяться. Наступал решающий момент – пираты могли решить, что он уже умер. Если они придут… Дик не мог больше думать, не мог больше надеяться. Мысли и надежды покинули его. Он лежал в состоянии апатичной прострации, почти лишенный энергии и воли, приблизившись к смерти настолько, насколько это было возможно при жизни.
Наверху появился светлый прямоугольник; в камеру заглянули любопытствующие головы. Дик замер, оцепенел. Колеблющийся луч яркого света озарил его лицо; Дик почувствовал, как задрожал бетонный пол – один из пиратов спрыгнул в камеру.
Рука схватила его, приподняла и пропустила веревку у него под мышками. Безвольно повисшего, его подняли к светлому прямоугольнику, грубо швырнули на пол коридора и удалили веревочную петлю.
Дик слегка приоткрыл один глаз; стоявший над ним пират передавал веревку товарищу, все еще остававшемуся в темнице. Он повернулся к Дику спиной. Дик вскочил, подбежал к пирату и толкнул его. Пират изумленно откинул голову назад, взмахнул руками и повалился головой вниз в отверстие потолка камеры. Дик плотно захлопнул люк и задвинул засов, после чего повернулся и побежал по коридору.
Обратно на поверхность, на поверхность! Он бежал так, словно за ним гнался дьявол – в сущности, так оно и было. Он бежал от Василиска.
С часто бьющимся сердцем и выпученными глазами Дик петлял по коридорам, не зная, куда бежит – главное было бежать как можно быстрее, оставить позади проклятые пещеры!
Дик остановился, чтобы перевести дыхание. Перед ним открывались три прохода; он бросился в средний. Коридор скоро стал спускаться, но Дик продолжал бежать – он не смел возвращаться. Через некоторое время снова появилась развилка. Казалось, что левый коридор поворачивал вверх – Дик его выбрал. Метров через тридцать коридор стал круто углубляться в недра Луны, и Дик, опасаясь погони, волей-неволей последовал туда же.
Вниз, все время вниз – неужели туннель никогда не начнет подниматься? То и дело открывались узкие боковые проходы, но Дик пробегал мимо, не задерживаясь. Когда коридор повернет вверх?
Метров через сто коридор выровнялся; Дик с облегчением вздохнул. Еще через несколько секунд он оказался перед следующей развилкой, и на этот раз выбрал правый туннель. И снова коридор стал спускаться в неведомые глубины. Дик продолжал быстро идти, но в его голове уже зародилось новое опасение. Что, если он попал из огня да в полымя? Теперь уже становилось ясно, что он заблудился – потерялся в лунных пещерах. План Чокнутого Сэма был бесполезен – скорее всего, Сэм никогда не бывал в этом лабиринте.
Вниз, вниз, вниз. Почему никакие коридоры не вели вверх? Дик остановился, оглянулся. Где-то позади был Василиск. Лучше умереть по собственной воле, чем по воле Василиска!
Коридор снова выровнялся, расширился. Дик с изумлением смотрел перед собой. Проход был вымощен чем-то вроде мозаики – петлеобразными узорами из кусочков камня.
Ощущение древности – тысяч, миллионов лет – охватило Дика и словно бременем легло на плечи. Мозаика была немыслимо древней, древней, как молодость Луны! Несомненно, человеческие глаза никогда еще не видели эти разноцветные кусочки камня. Дик стал тише дышать, замедлился, осторожно ступая шаг за шагом. Ему вовсе не хотелось оказаться перед толпой странных фигур со светящимися глазами, в черных шляпах и черных плащах.
Перед ним открылся пролет широких ступеней, протертых и отполированных за тысячи веков – но сколько тысяч лет этими ступенями уже никто не пользовался? В безвоздушном холоде камень мог не меняться до скончания времен.
Лестница расширялась, становясь поистине монументальным сооружением – сначала пятнадцать, потом тридцать метров в ширину – и простиралась вниз настолько, насколько достигали лучи фонаря на шлеме Дика. Он остановился и обернулся, глядя вверх на каскад ступеней. Тени складывались в геометрические узоры, в решетку из света и темноты. А впереди, внизу, Дик замечал другие формы – сложные, деликатные.
Он медленно продолжил спуск по ступеням и оказался в огромной, чудовищной пещере. Пещера эта содержала белокаменный город из резного мрамора – каннелированные колонны, купола со спиральными шпилями, похожими на рога сказочных единорогов, стены с высокими стреловидными окнами: странную волшебную страну, постепенно исчезавшую вдали бледными, смутными очертаниями в неразберихе узорчатых теней и мрака.
Дик стоял, завороженный. Он сделал шаг вперед; ему привиделось, что в переплетении холодных аллей и переулков кто-то украдкой двигался. Следили туземцы? Или его собственное движение оживляло тени мертвого города? Дик сделал второй шаг, прищурился, моргнул. Город словно тускнел, удалялся, схлопывался, тонул в темноте. Что это? На самом деле волшебный, сказочный город? Нет. Дик нервно рассмеялся. Истощилась батарея фонаря на шлеме скафандра. Свет фонаря дрожал и мигал, стал оранжевым, красным, погас. Волна мрака нахлынула на Дика, и с ней волна древнейшего инстинктивного страха – боязни темноты.
XVIII. Взор Василиска (II)
Дик поблагодарил себя за предусмотрительность, побудившую его взять с собой не только запасной кислородный баллон, но и запасную аккумуляторную батарею. У него даже слезы навернулись на глаза от облегчения. Его бросало то в жар, то в холод. Дрожа и всхлипывая, он вставил в гнездо новую батарею. Свет хлынул снова, ясный и сильный – перед глазами снова появились резные мраморные поверхности, причудливые фасады лунного города.
Дик медленно спустился по последним ступеням лестницы и вышел на один из главных проспектов. Он опасливо поглядывал на темные окна, но в них ничто не двигалось, ни появлялись никакие белые лица. Теперь он заметил, что ступает по пыли, копившейся веками. Где бы ни обитали Василиск и подобные ему существа, здесь, в древнем городе, их не было. И все же… кто-то уже ходил по этой улице: Дик различил в пыли следы подошв скафандра. Чокнутый Сэм Бакстер?
Слегка ободрившись, Дик двинулся вперед по центральному проспекту. У него за спиной оставались бледные мраморные фасады, высокие темные окна, стены, украшенные сложными резными арабесками. За фасадами должны были скрываться любопытнейшие сокровища, сундуки, кости, предметы, не имевшие земных наименований – как было бы интересно изучить этот город! «Когда-нибудь я сюда вернусь, – пообещал себе Дик. – Если только выберусь на поверхность».
