Что-то было не так. Вдоль скул Василиска и ниже, вдоль шеи, тянулась необычная линия, а поверхность плоти за этой линией отличалась от мертвой лицевой поверхности. Уши производили еще более странное впечатление – это были типичные человеческие уши. С первого взгляда черты Василиска состояли из нечеловеческих глаз и нечеловеческой физиономии. Почему бы тогда его уши, со всеми их сложными углублениями и выступами, были безошибочно человеческими?
Дик сосредоточил внимание на глазах: огромный желтый диск окружал черное центральное пятнышко… Дик снова замер. Центральное пятнышко было человеческим глазом, прятавшимся меньше чем в сантиметре за золотисто-желтым диском. Василиск был подделкой. Ужасная физиономия была маской, настолько изобретательной, что большинству людей не пришло бы в голову подозревать подделку – маской достаточно убедительной, чтобы подчинить себе пятьсот развращенных мерзавцев, чтобы внушить Чокнутому Сэму Бакстеру почтение, доходившее до трясения членов, чтобы загипнотизировать страхом самого Дика.
Дик с отвращением рассмеялся. Какого дурака он свалял! Снова нагнувшись над микроскопом, он изучил блестящий черный глаз за золотистым фальшивым покровом.
Снаружи послышались шаги – Дик поднял голову. Чьи-то пальцы взялись за ручку двери, дверь распахнулась. В проеме появилась приземистая сухопарая фигура профессора Декстера. При виде Дика профессор оцепенел и словно лишился дара речи. Но почти сразу заговорил, хотя слова словно застревали у него в горле: «Когда ты вернулся?»
Дик уставился в блестящие черные глаза профессора. Голос Декстера всколыхнул что-то в памяти… Блестящие глаза, голос… Если надеть на профессора Декстера широкополую черную шляпу, закутать в черный плащ, накинутый на плечи, преобразовать высокомерную дерзость в безумную ненависть к роду человеческому… Ледяной холод сковал Дика. Перед ним, без всякого сомнения, стоял Василиск.
XIX. Великий марсианский набег
Если профессор Декстер почувствовал, что Дик опознал его, он не подал виду. Вступив в лабораторию, он тщательно закрыл за собой дверь.
«Когда ты вернулся?» – повторил он.
Дик понимал, что на протяжении следующих нескольких секунд спасение его жизни зависело от его способности притворяться.
«Примерно час тому назад», – голос Дика дрожал, но он надеялся, что Декстер этого не заметит.
«И где ты был все это время?» – безразлично – слишком безразлично – спросил Декстер.
Мысли молниеносно проносились в голове Дика, он одновременно взвешивал сотни противоречивых факторов. Он мог притвориться, что не доверяет профессору Декстеру, и солгать; он мог притвориться, что полностью доверяет Декстеру, и сообщить ему о своих приключениях – о которых Декстер, будучи Василиском, был осведомлен почти во всех подробностях. В конечном счете выбор варианта притворства не имел особенного значения. Ни в каких обстоятельствах Декстер не допустил бы разоблачения двойственности своей личности – по меньшей мере, будучи в обсерватории и не заручившись поддержкой наемников, не в образе профессора Фредерика Декстера.
Таким образом Дик колебался, не находя ответа. Декстер перехватил инициативу. Приблизившись, он поднял проявленную фотографию. «Бог ты мой, это еще что такое?» – резко, почти тревожно спросил он.
«Я это снял на Охранной Станции, – буркнул Дик. – Это Василиск».
Блестящие черные глаза Декстера сосредоточились на лице Дика. «До чего же ты смышленый парень, Дик! Предприимчивый и дерзкий! – Декстер заметил в рукомойнике воду для промывки снимка. – Пришел сюда и проявил фотографию. Понятно».
Дику нечего было сказать. Декстер кивнул: «Так-так». Он протянул руку к полке, снял с нее канистру с белым порошком, насыпал порошок в воду. «Цианистый натрий, – рассеянно пояснил он. – Мне придется самому кое-что сделать». Он поставил канистру на полку и снял с нее бутыль из коричневого стекла. На ярлыке бутыли большими буквами было написано: «СОЛЯНАЯ КИСЛОТА». «Может быть, ты мне пособишь?» – спросил Декстер.
Дик смотрел, как завороженный, на то, как профессор Декстер отвинчивал крышку бутыли. Декстер продолжал: «Тебе предстоит пронаблюдать за довольно-таки любопытным явлением. Когда я налью кислоту в умывальник, начнет выделяться газ. Газ этот иногда называют синильной кислотой, а иногда – цианистым водородом. У него приятный запах – говорят, так же пахнет миндаль».
«Я не думаю…» – начал было Дик.
Профессор Декстер снова искоса взглянул на него, и теперь Дик заметил, что он улыбается. Время для любого притворства прошло. «Ты не думаешь, что хотел бы участвовать в этом эксперименте? Скорее всего, нет. Но тебе следовало подумать об этом прежде, чем совать нос не в свое дело». Немного помолчав. Декстер прибавил: «Любопытное явление, о котором я упомянул, называется „смертью“».
«Но почему? – воскликнул Дик. – Почему?»
«Почему ты должен умереть? Потому что в данный момент на тебе все держится, как на том гвозде для подковы, из-за которого было потеряно королевство. Несмотря на твое полное ничтожество, ты мог бы причинить мне существенное неудобство. Через два часа мои космические суда, прежде носившие названия „Африканская звезда“, „Американская звезда“, „Капелла“ и „Канопус“, полностью переоборудованные в качестве боевых кораблей, отправятся на Марс. Никакая власть ни на Земле, ни на Луне не может их остановить. Я намерен оставаться здесь, эта обсерватория – глаз, позволяющий мне наблюдать за Вселенной. В телескоп я вижу, как прибывают и улетают корабли, здесь я решаю, кто будет жить, а кто умрет».
«А! – воскликнул Дик, – Так вот зачем вы убили доктора Врознека и пытались…»
Декстер кивнул: «Я казнил Врознека и ожидал, что меня назначат главным астрономом. Но совет попечителей, – лицо Декстера побелело, как воск, – прислал сюда твоего отца. Я решил, что твоему отцу тоже суждено умереть – это необходимо для того, чтобы я продолжал работать без помех. Но ты, – тут Декстер слегка поклонился, словно выражая почтение к Дику, – причинил мне гораздо больше головной боли, чем твой батюшка». Рука Декстера взялась за крышку бутыли.
Пытаясь протянуть время, Дик спросил: «Чокнутый Сэм Бакстер – как вам удалось его обмануть?»
Декстер рассмеялся: «Чокнутый Сэм легко поддавался гипнозу – так же, как ты. Я его загипнотизировал, внушил, что мои люди – лунные туземцы. Сэм был полностью убежден в этом. А теперь, Дик…»
Дик приготовился броситься на профессора и драться за свою жизнь. Декстер сказал: «На твоем месте я не стал бы пытаться, Дик. Потому что, если ты сдвинешься с места, я выплесну кислоту тебе в лицо, а не в умывальник».
Дик расслабился и беспомощно опустил руки. За спиной Декстера повернулась ручка двери. Декстер услышал щелчок и опасливо отступил к стене. Дверь открылась – появилась худощавая фигура Сенда.
«А, Сенд! – дружелюбно приветствовал его Декстер. – Заходите. Мы как раз говорили о вас».
Сенд переводил ястребиные желтые глаза с Дика на Декстера и обратно. «Что тут происходит?» – спросил он голосом, скрежещущим, как напильник по листовому железу. Сенд сделал шаг вперед.
