«У меня не было такого намерения», – сухо отозвался Фарр.
VIII
Тела сфотографировали и удалили в холодильное отделение; каюту запломбировали. Корабль полнился слухами; Фарру все труднее было избегать разговоров о судьбе супругов Эндервью.
Земля приближалась. Фарр не чувствовал особых опасений, но неопределенность продолжала беспокоить его: тайна оставалась нераскрытой. Почему супруги Эндервью решили устроить ему западню? Фарр гневался. Все эти интриги не имели к нему никакого отношения, он не хотел в них ввязываться никоим образом. Но он не мог избежать подсознательной убежденности в том, что его уже так или иначе вовлекли в какие-то грязные махинации – невзирая на отвращение к этой мысли. Ему нужно было заняться другими делами – работой, диссертацией, компиляцией стереозаписей, которую он надеялся продать одной из телекомпаний.
Кроме того, его беспокоило что-то еще, какое-то неотложное дело, настойчивое стремление что-то предпринять. Стремление это возникало время от времени, нерегулярно, как ощущение неудовлетворенности, как не разрешившийся аккорд где-то в глубоком закоулке ума. Стремление это не имело прямого отношения к убийству супругов Эндервью – оно ни к чему не имело прямого отношения. Просто он должен был что-то сделать, что-то, о чем он забыл… или даже никогда не знал.
Омон Божд обратился к нему только еще раз, когда Фарр сидел в салоне. Исзик отстраненно произнес: «Теперь вы знаете, чтó вам угрожает. На Земле я не обязательно смогу вам помочь».
К тому времени возмущение Фарра нисколько не улеглось. Он ответил: «На Земле вас, скорее всего, казнят за убийство».
«Нет, саинх Эйл Фарр, мою вину никому не удастся доказать».
Фарр изучил бледное продолговатое лицо Божда. Исзики и земляне произошли от разных предков, приматов и амфибий, хотя в ходе эволюции приобрели сходные антропоидные черты. Несмотря на внешнее сходство, никакого настоящего взаимопонимания, никакой симпатии между двумя расами не было и не могло быть. Фарр осторожно спросил: «Значит, не вы их убили?»
«Не сомневаюсь, что нет необходимости повторять очевидные истины человеку с умственными способностями Эйла Фарра».
«Будьте добры, однако, повторите их. Объясните мне еще раз. Я глуп. Значит, вы их не убивали?»
«Не слишком вежливо с вашей стороны требовать ответа на такой вопрос».
«Хорошо, не отвечайте. Но почему вы попытались обвинить в убийстве меня? Вы же знали, что я тут ни при чем. Что вы имеете против меня?»
Омон Божд усмехнулся мембраной глаз: «Против вас я ничего не имею. Ваше участие в этом преступлении – если это можно назвать преступлением – никогда не смогли бы доказать. Расследование всего лишь задержало бы вас на два-три дня. Тем временем успели бы разрешиться другие вопросы».
«Почему же тогда вы отозвали свое обвинение?»
«Я понял, что допустил ошибку. Любому антропоиду свойственно ошибаться».
Фарр чуть не задохнулся от приступа гнева: «Почему бы вам не перестать говорить намеками на неизвестные, подразумеваемые истины? Если у вас есть что сказать – говорите прямо!»
«На этом настаивает только сам саинх Фарр. Мне больше нечего сказать. Саинх Фарр получил сообщение, которое мне поручили передать. Из этого не следует, что я обязан обнажать перед ним душу».
Фарр кивнул и усмехнулся: «В одном вы можете быть уверены – если я замечу возможность сорвать ваши планы, я такой возможностью воспользуюсь».
С каждым часом звезда, которую земляне называли Солнцем, становилась ярче, с каждым часом Земля становилась ближе. Фарр обнаружил, что не может заснуть. Его охватило угрюмое возбуждение. Возмущение, замешательство, нетерпение – все это вместе возымело физиологический эффект, вызвало болезненное состояние. Кроме того, царапина на голове никак не хотела заживать – она побаливала, ее все время хотелось расчесать. Фарр подозревал, что подхватил на Исзме какую-ту инфекцию. Такая возможность тревожила его. Он живо представлял себе, как инфекция распространится по всему телу, как у него начнут выпадать волосы, как его лысый череп приобретет водянисто-молочный оттенок исзикской кожи. Кроме того, настойчивость непонятного внутреннего стремления нисколько не уменьшалась. Фарр перебирал в памяти события прошедших дней и месяцев, делал заметки и схемы, тщетно пытаясь найти какую-то закономерность, сверяя факты. Задача представлялась неразрешимой – он раздраженно скомкал заметки и отбросил их в сторону.
Невыносимо длительный, истощивший все остатки терпения Фарра полет близился, наконец, к завершению – звездолет «Андрей Симиц» уже пересекал орбиты внешних планет Солнечной системы.
IX
Солнце, Земля, Луна: архипелаг ярких небесных тел, долгожданный после казавшегося бесконечным плавания в океане мрака! Солнце отплыло в сторону, Луна проскользнула с другой стороны. Впереди ширилась Земля: серая, зеленая, желтовато-коричневая, белая, синяя, полная облаков и ветра, изможденная палящей жарой, морозами, засухами, наводнениями и пыльными буями – пуп Вселенной, конечная станция, общий терминал и координационный центр, посещаемый всеми инопланетными расами, как провинциалами, приезжающими в столицу!
Корпус «Андрея Симица» прикоснулся к Земле в полночь. Ультразвуковой фоновый шум генераторов снизился до слышимого диапазона, заскулил, завизжал, взвыл сопрано, тенором, баритоном, басом – и снова стал неслышимым.
Пассажиры ждали высадки в салоне; отсутствие супругов Эндервью зияло, как брешь в том месте, где вырваны зубы. Все ждали напряженно и настороженно, наклонившись чуть вперед на сиденьях или выпрямившись навытяжку стоя.
Насосы шипели, компенсируя разницу между внутренним и атмосферным давлением. Иллюминаторы озарились слепящими лучами прожекторов. Со звоном открылся выходной люк; послышалось бормотание голосов. Капитан Дорристи провел в салон высокого человека с грубоватым, но проницательным лицом, короткой стрижкой и темно-коричневой кожей.
«Это инспектор Керди из отряда особого назначения сыскной полиции, – представил его Дорристи. – Он займется расследованием смерти супругов Эндервью. Пожалуйста, окажите ему всестороннее содействие – это поможет всем скорее освободиться».
Никто ничего не сказал. Исзики стояли поодаль, как статуи, вырубленные из льда. Подчиняясь земным традициям, они надели брюки и плащи. Всем своим видом они выражали подозрение и недоверие – как если бы даже на Земле нечто заставляло их охранять свои тайны.
Осторожно озираясь, в салон зашли трое подчиненных следователя – всеобщее напряжение возросло.
Инспектор Керди произнес приятным голосом: «Постараюсь не слишком вас задерживать. Прежде всего я хотел бы поговорить с господином Омоном Бождом».
Божд рассмотрел инспектора в лорнет, который теперь держал в руке, но правое плечо инспектора не расцвело букетом различных цветовых кодов: Керди никогда не посещал Исзм, он даже на Луне бывал лишь изредка.
