— Я сам поговорю с ней. Пока меня не будет, посиди с Каей. Если проснется — сразу зови. Если снова что-то случится — казню.
Рагор сдержанно кивнул и отошел в сторону, позволяя Императору пройти к выходу. Давно он не видел его в состоянии холодной ярости. Оставалось лишь надеяться, что Императрица позаботилась о путях отступления.
Император решительным шагом направлялся в покои своей матери. Им предстоял сложный разговор, возможно, самый важный из всех. Он должен был спросить обо всем прямо, должен был посмотреть ей в глаза. Рейнар сам распахнул двери её комнат и ворвался внутрь. Императрица подняла на сына изумленный взгляд, не понимая столь непочтительно поведения. Какая удача! Она сидела на своем любимом голубом диванчике, привезенном специально для неё с западных земель. Женщину окружала свита из служанок и придворных дам.
— Сын мой, что… — начало было она, но Император резко оборвал мать, властно прикрикнув:
— Выйте вон! Все вон!
Дамы повскакивали со своих мест, и уже через несколько секунд вся толпа выветрилась из комнат в коридор.
— Рейнар, объяснись, — с гордым видом потребовала Императрица.
Он шумно втянул воздух через нос, сверля мать взбешенным взглядом.
— Я задам вам вопрос, а вы скажете мне только правду, — тихим от сдерживаемого негодования прошипел Император. — Если солжете
— я узнаю, и будет только хуже. Это вы организовали нападение на Каю?
Она не удивилась. Не стала отпираться, возмущаться и обвинять сына в преступном недоверии. Несколько минут женщина холодно смотрела в глаза сыну и все же ответила:
— Да, — голос её звучал ровно и без капли страха, — и ничуть не жалею об этом! Эта маленькая дрянь открыто оскорбила меня, а ты не защитил! Что я должна была делать?! Только сама вершить справедливость!
— Справедливость?! — выкрикнул Рейнар, чувствуя, что теряет над собой контроль. — Избить и изнасиловать ребенка — вот ваша справедливость, матушка?!
— Если она ребенок, зачем же ты потащил её в постель? — с ядом в голосе спросила Императрица. — Значит, как тебя ублажать — она взрослая, а отвечать за свою наглость — ребенок?!
— Как ты могла отдать такой приказ?! — сорвался Рейнар и впервые обратился к матери на «ты», да ещё и самым наглым образом кричал на неё. — Как ты посмела творить такое у меня под носом?!
— Не смей так со мной разговаривать! — гаркнула Императрица, вставая на ноги. — Ты кричишь на мать из-за какой-то потаскухи?!
В глазах Императора сверкнули опасные огоньки. Он широким шагом подошел к матери и навис над ней как скала, сверля полным злости взглядом.
— Она не потаскуха, — рыкнул он, сжав кулаки. — Она моя дочь! И по твоему приказу моего ребенка чуть не изнасиловали, понимаешь ты это, старая карга?!
От этих слов Императрица потеряла дар речи. Она с немым изумлением смотрела на сына, открывала и закрывало рот как рыба, не находя слов. Женщина медленно опустилась в кресло и обвела комнату растерянным взглядом.
— Д-дочь? — прошептала она, поднеся руку к лицу. — Но как же это? Когда ты успел? Она ведь уже такая большая… Я должна была знать…
Рейнар нервно облизнул губы и сразу же пожалел о сказанных словах. Но, черт, как ему ещё донести до этой женщины всю мерзость и тяжесть её поступка?!
— Я не спорю, Кая была не права, оскорбляя тебя, но у нее есть на то свои причины. Я хотел поговорить с ней, наказать, но мне даже в голову не пришло, что ты попытаешь её убить, да ещё таким жестоким образом! Как у тебя хватило ума, совести, чести, в конце концов, нанимать головорезов, пускать их во дворец, чтобы они издевались над маленькой девочкой?!
— Никто не смеет оскорблять мою честь! — вскинула голову Императрица. — Ни дети, ни старики, никто! Каждый должен заплатить жизнью за такую дерзость, и ты должен быть на моей стороне! Какая-то хамка, пусть даже она твой бастард, должна отвечать!
Рейнар отошел к окну и молча застыл, смотря сверху вниз на распластавшийся внизу сад. Он уже давно подозревал мать во многих преступлениях и нарушениях правил, но не имел достаточных доказательств, чтобы предъявить обвинение. Нападение на Каю стало последней каплей. Императрица своими руками уничтожила все то уважение и любовь, которые сохранялись у её старшего сына. Теперь пути назад нет. Они не могут жить под одной крышей.
— Ваше поведение и отношение к окружающим ставят под вопрос мою власть, — жестко выговорил Рейнар, не оборачиваясь к матери.
— Вы совершили непоправимую ошибку — организовали подлое нападение на моего ребенка. Я больше не желаю видеть вас в своем дворце, — каждая фраза звучала как выстрел, направленный на Императрицу. — Вы немедленно покинете столицу, я ссылаю вас в монастырь на северо-западе. Вам дозволено взять с собой трех сопровождающих. Вещи можете оставить — вам все выдадут на месте, — он развернулся, чтоб покинуть покои, но мать схватила его за руку, пытаясь остановить.
— Рейнар, ты не можешь… — испуганно пробормотала она, цепляясь за плечо сына, как утопающий за веревку. — Только не монастырь…
Император резко повернул к ней голову, опасно приблизив свое лицо.
— На вашем месте я бы радовался такому раскладу, матушка, — рыкнул он, приобретая схожесть с медведем. — Если выяснится, что вы причастны и к похищению Лили, если с ней или ребенком что-то случится… — он гулко сглотнул, сверля женщину горящим взглядом.
— Я лично придушу вас.
Пока Императрица ловила ртом воздух и хваталась за сердце, Рейнар вышел из её комнат, громко хлопнув дверью.
Он вернулся в свои покои. Внутри всё клокотало от злости, ярости и боли, но стоило войти в спальню к больной дочери, и негативные эмоции как рукой сняло. Император понял — решение верное, и даже более того — необходимое. Женщина, которая приказала сделать такое с беззащитным ребенком не должна находиться подле него, ей не должны оказываться уважение и защита, достойные матери Императора. В монастыре такой особе самое место. Еда там более скромная, одежды однообразные, нет украшений и придворного этике. Возможно, для неё это даже в какой-то мере тюрьма, но эта женщина заслужила такую участь.
Рейнар шепотом сообщил Рагору о своем решении и отдал все необходимые распоряжения. Его мать под охраной доставят в монастырь, где она и проведет как минимум несколько лет. Ну, а если выяснится, что она всё-таки причастна к похищению Лили, то…будет отвечать перед ним лично.
К вечеру Кая проснулась и начала вяло осматриваться, пытаясь понять, где она находится. Рейнар тут же присел рядом с ней, с беспокойством заглядывая в глаза и убирая с лица непослушные светлые пряди. Сейчас на него доверчиво взирали два разноцветных глаза — голубой и ультрамариновый, придавая лицу девочки неповторимое очарование.
— Где я? — слабо пробормотала Кая.
— У меня в покоях, — негромко ответил Рейнар. — Как ты себя чувствуешь?
